Преодоление

Преодоление
В. Тюпский

В повести автор описывает переселение только что освободившихся после Крестьянской реформы 1861 года малоземельных крестьян России на вольные земли Семиречья Средней Азии. Историю их жизни в диком крае, трагические события кровавого Киргизского бунта 1916 года, не менее трагические события, последовавшие за Великой Русской революцией 1917 года. Здесь читатель для себя откроет ранее запрещённые, а потому неизвестные до настоящего времени страницы Русской истории.

Преодоление

В. Тюпский

© В. Тюпский, 2021

ISBN 978-5-98551-277-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В. Тюпский
Преодоление
Издание второе
переработанное

В повести автор описывает переселение только что освободившихся после Крестьянской реформы 1861 года малоземельных крестьян России на вольные земли Семиречья Средней Азии. Историю их жизни в диком крае, трагические события кровавого Киргизского бунта 1916 года, не менее трагические события, последовавшие за Великой Русской революцией 1917 года. Здесь читатель для себя откроет ранее запрещённые, а потому неизвестные до настоящего времени страницы Русской истории.

© В. Тюпский, 2012
© В. Тюпский. Иллюстрации. 2021.
© В. Михалушкин. Обложка. 2021.

Часть I. На вольные земли

Без Бога нация – толпа, объединенная пороком!

Или слепа, или глупа, иль, что ещё страшней – жестока!

И пусть на трон взойдёт любой, глаголющий высоким слогом.

Толпа останется толпой, пока не обратится к Богу!

Иеромонах Роман (А. Матюшин)

Глава I

Недалеко от Полтавы, среди невысоких холмов покрытых густыми лесами, где-то в излучине у заболоченной речушки затерялось небольшое село с белыми хатками и клунями[1 - Клуни – большие навесы для складирования и обработки зерна.], покрытыми соломенными крышами. И только одна просёлочная дорога скользила кривою лентой, огибая холмы бежала узкой тропой на убранные поля и где-то терялась в дали.

Хмурая осень, идут проливные дожди. Унылое время, грязь непролазная. Ни куда не только не проедешь, но и верховые кони вязли по колено в размешанной грязи.

Ждут мужики когда выпадет снег, ударят морозы. И тогда, рано на утренней зорьке, поскрипывая полозьями по сухому снегу побегут лошадки под окрик седока, гордо сидящего на санях крепко нагруженных всякой снедью.

Вот и выпал долгожданный снег. Густо потянулись обозы в Полтаву на базар.

Везли сало, мясо, муку, гусей, поросят и всякое домашнее добро, которое можно продать.

Никита Тарасович тоже расторговался всякой снедью и пошёл за покупками в лавку.

Разглядывая товары в лавке он увидел расписную в ярких цветах, большую красную шаль с длинными кистями. Да так уж она ему понравилась, что как он не берёг копейку, всё же решился! Осуществил свою давнюю мечту. Купил своей дружине[2 - Дружина – здесь, жена.] эту красивую завораживающую шаль.

Вот уж обрадуется моя Пелагея, думал Никита Тарасович.

Улыбаясь, стал перебирать в душе её достоинства. Умная, рассудительная, в меру полная, с красивой чёрной косой закрученной на голове. С ярким румянцем на щеках, с лёгкой горделивой походкой и огненными чёрными глазами.

Даже в трудную годину из души её веяло теплом, лаской и верой, что все невзгоды обязательно преодолеем! Да разве можно пожалеть чего-то ей!

Он всегда радовал её чем-то особенным. Так улыбаясь мечтал Никита Тарасович, крепко держа в руке мешок, в котором была уложена давняя мечта. Шаль с большими цветами и длинными кистями.

Давно в душе он мечтал обрадовать Пелагею, да всё как-то не получалось. А вот сейчас рассуждал он, продал целую тушу кабана, масло, немного мёда, два куска отбелённого холста, да рушники[3 - Рушник – расшитое полотенце из холста.], заботливо вышитые дружиной. Удачно продал муку, гусей и уток. Вот и выгадал!

Так уж он утешал себя. А как обрадуется Пелагея. Не без копейки живём! Хоть и землицы мало, да как-никак концы с концами сводим. Живём не хуже других, да и скопили немного денег.

Растут два ладных парубка[4 - Парубок – парень, юноша.]. Никита Тарасович втайне гордился своими сынами. Думал, вот бы прикупить землицы, поженить сыновей, построить хаты, да и зажили бы счастливо в своём селе, в достатке и спокойствии.

Так шёл по базару мечтая Никита Тарасович, и буквально воткнулся в открытую дверь корчмы[5 - Корчма – питейный дом.], откуда клубами валил пар.

Никита Тарасович перешагнул через порог. В нос ударил резкий запах горячих щей и горилки.

Мужики сидели за столиками в клубах табачного дыма с раскрасневшимися лицами. Одни мирно беседовали, другие смеялись, а в дальнем углу что-то громко обсуждали, не соглашаясь почёсывали затылки мужики.

Никита Тарасович снял шапку, перекрестился, и шагнул через мглу пара и дыма к прилавку.

Хозяин с масляной улыбкой поприветствовал уже знакомого сельчанина. Быстро подал ему заказанную еду и графинчик с горилкой.

Никита Тарасович вглядывался, где бы присесть, как вдруг слышит:

– Никита, земляк, та иди ж до нашей компании!

Никита Тарасович быстро подсел к своим сельчанам.

Разговаривали кто о чём. О покупках, о выгодной торговле, запивая горилкой. Но недалеко стоящий столик своим шумным разговором привлёк внимание мужиков.

Все собеседники Никиты Тарасовича были степенные, ладно сложенные, крепкие мужики, в косую сажень[6 - Сажень – старорусская мера длины 152 см.] в плечах. Все как-то затихли, прислушиваясь как один громче всех говорил:

– Браты! Да я ж говорю вам! Давайте собираться, да поедем в далёкий дикий край! Слышал я, как губернский господин рассказывал про чудный, далёкий край. Там большие до неба горы!

– Та брешешь ты Ивану! – говорил другой мужик.

– Та ни ей Богу! Вот те крест! Что слышал, то и говорю!

Мужики притихли, крестьянин продолжал:

– А небо синее—синее. А солнце так светит, как золотом брызжет! Людей почти нет! Говорят, что они живут там далеко в горах. Имеют много скота. Хат у них нет, живут в лачугах-юртах[7 - Юрта – жилище кочевников из войлока.]. На одном месте долго не сидят, кочуют. Очень много коней, волов, баранов, а вот свиней совсем нет!

Крестьяне перебивая его заявили в один голос: