100 знаменитых судебных процессов

16 октября 1946 года в здании Нюрнбергской тюрьмы преступники были повешены американским палачом Джоном К. Вудсом. Этой участи избежали Геринг, отравившийся накануне в своей камере, и скрывшийся от правосудия Мартин Борман. Суды над военными преступниками продолжались вплоть до 1950-х годов.

Трибунал получил неоднозначную оценку в мире. Нюрнбергский процесс еще не успел завершиться, а в стенах Дворца юстиции разгорелся скандал, связанный с неправомочностью Трибунала. Один из участников процесса, американский судья Венерстурм, подал в отставку и покинул Германию. Чуть позже в газете «Чикаго Трибьюн» было напечатано его письмо, в котором он объяснял причины «громкого хлопанья дверью». «Члены прокуратуры, вместо того, чтобы сформулировать и попытаться применить юридические нормы ведения процесса, – писал он, – занимались в основном преследованием личных амбиций и мщением. Обвиняющая сторона сделала все возможное, чтобы не допустить выполнения единогласного решения Военного суда потребовать от Вашингтона предоставить дополнительные документы, находившиеся в распоряжении американского правительства… Девяносто процентов администрации Нюрнбергского трибунала состоит из людей с предвзятым мнением, которые по политическим или расовым причинам поддерживали обвиняющую сторону… Обвиняющая сторона, очевидно, знала, кого выбирать на административные посты военного трибунала, и потому там оказалось много «американцев», чьи иммиграционные документы были очень недавними и кто, либо своими действиями по службе, либо через их действия как переводчиков, создали атмосферу, враждебную обвиняемым… Настоящей целью Нюрнбергского процесса было показать немцам преступления их фюрера, и эта цель также явилась предлогом, под которым был создан Трибунал. Если бы я знал заранее, что будет происходить в Нюрнберге, я бы никогда туда не поехал».

Юридические споры вокруг «Суда истории» не умолкают до сих пор. Сегодняшние правоведы находят десятки нарушений законодательных норм: отсутствие права на отвод, отсутствие права на апелляцию и пересмотр приговоров в пользу обвиняемых по вновь открывшимся обстоятельствам (при возможности пересмотра приговора в другую сторону), упрощенные требования к доказательствам… И конечно, немало масла в огонь подливает и тот факт, что некоторые из странсудей по логике вещей сами должны были бы предстать в качестве обвиняемых. Чего только стоит американская бомбардировка Хиросимы и Нагасаки! Не говоря уже о многочисленных и не менее жестоких, чем фашистские, преступлениях Советского Союза против военнопленных и собственных граждан… Одна из русских переводчиц так вспоминает нюрнбергские события: «При Сталине Нюрнберг замалчивался по вполне понятным причинам – в ходе заседаний вдруг возникали темы, говорить на которые в СССР было строжайше запрещено. Немудрено, что мне, 20летней комсомолке, некоторые показания даже слушать было жутко, а уж переводить… Например, Гесс говорил о политических процессах 1936–1938 годов, состоявшихся в одной из негерманских стран. Для этих процессов, по словам Гесса, было характерно, что подсудимые весьма странным образом изобличали себя сами, перечисляя свои якобы совершенные преступления. А когда им выносили смертные приговоры, им неистово аплодировали, к удивлению всего мира. Геринг однажды сказал на суде: «Если я сижу на этой скамье, то справа от меня должен сидеть Сталин, а слева – Черчилль».

Нюрнбергский трибунал, наверное, должен был быть другим. Но каким? Возможна ли справедливость, когда в судейском ложе находится такая нечистоплотная дама, как политика? Сквозь призму шестидесяти лет, прошедших с тех пор, одно можно сказать точно. Нюрнбергский процесс, как бы то ни было, был нужен человечеству. Даже если бы на совести обвиняемых была только жизнь одной маленькой девочки из белорусской деревни. А ведь Галочек, Машенек, Янеков, Мошеле – миллионы. Жаль только, что убийцы хиросимской крохи так и не предстали перед судом. Так было бы честнее. А то ведь некоторые власть имущие взрослые безнаказанно играют чужими жизнями до сих пор.

Процесс по делу Розенбергов

Супруги Розенберг

«Дело Розенбергов» стало одним из наиболее громких шпионских скандалов в истории и вызвало волну антикоммунистических и антисемитских настроений в США. О том, были ли супруги Розенберг виновны в шпионаже, спорят до сих пор.

Сегодня уже почти никто, кроме специалистов, не помнит о том, что еще в начале Второй мировой войны между СССР, Великобританией и США был подписан договор, согласно которому союзники должны были обмениваться секретной военной и технологической информацией. Но уже летом 1943 года в Квебеке Рузвельт и Черчилль заключили секретное соглашение о совместных работах в области ядерной энергетики. При этом стороны договорились в свои планы третьи страны не посвящать. Тем не менее, оставить СССР «за бортом» так и не удалось – научная, политическая и военная разведки Союза оказались на высоте.

Американские специалисты были уверены: первые испытания атомного оружия русские, сильно отстававшие от союзников в его разработке, смогут провести не ранее начала 60-х годов ХХ века. Однако в 1949 году в СССР состоялось успешное испытание атомной бомбы. Насколько сильно изменилось распределение сил в мире от того, что не одна, а сразу две супердержавы завладели столь мощным оружием, объяснять излишне. Вот только американскому правительству требовалось как-то оправдаться перед налогоплательщиками, которым разработки атомной бомбы обошлись в 400 миллионов долларов. А значит, необходим был громкий «атомный» скандал, который штатовская Фемида вкупе с военными вскоре и состряпала, в очередной раз грубо подменив правосудие политикой… «Козлов отпущения» нашли быстро. Благо на пороге стоял печально известный маккартизм, и на инакомыслящих заводились дела в ФБР, позднее использованные в период «охоты на ведьм».

Выходцы из семей русских евреев, Юлиус Розенберг и Этель Гринглас родились и выросли в Нью-Йорке. Вдумчивый и серьезный парень собирался стать раввином и в течение года получал религиозное образование. Однако родители отговорили его от этого, убедив выбрать техническую специальность. В итоге Юлиус закончил колледж, получив диплом инженера-электрика. Что же касается Этель, то у нее было только среднее образование – семья Гринглас едва сводила концы с концами, и выделить средства на обучение девочки музыке и вокалу (у нее был прекрасный оперный голос) родители так и не смогли. Некоторое время девушка, закончившая курсы секретарей, работала в нескольких организациях. Уже тогда она стала принимать участие в забастовках и митингах рабочих, доведенных во время печально известной великой депрессии до крайней нищеты.

На одной из вечеринок в поддержку бастующих девушка встретилась со старым знакомым, которого довольно долгое время не виделась, – с Розенбергом. Вскоре взаимная симпатия молодых людей переросла в любовь, и в 1939 году 24-летняя Этель и 21летний Юлиус создали семью.

Найти работу в Штатах в начале 40-х годов было непросто. Наконец, пройдя годовую стажировку, 16 февраля 1943 года Розенберг получил должность гражданского инженера армейской связи в штате НьюДжерси. С началом Второй мировой он, будучи ярым антифашистом, пытался уйти добровольцем на фронт, однако из-за слабого здоровья так и не смог пройти медкомиссию. Тем не менее сочувствие к СССР в 1944 году привело молодого человека в ряды компартии. Сам он, правда, свои политические взгляды не особенно афишировал, однако в 1945-м ФБР получило информацию об «инакомыслии» Юлиуса, после чего образцового молодого специалиста уволили из армии за политические убеждения. Оставшийся не у дел Розенберг с помощью братьев жены сумел все же завести небольшой личный бизнес и снова стать на ноги. До начала настоящей «коммунистической истерии» оставалось всего несколько лет…

Этель к тому времени уже не работала: в семье подрастали двое сыновей (один из детей доставлял родителям немало хлопот своим тяжелым характером), и женщина полностью переключилась на домашние заботы. Своих симпатий к советскому строю, из-за которых Юлиус потерял место, Розенберги по-прежнему не скрывали.

Младший брат Этель, Дэвид Гринглас работал в сверхсекретном исследовательском центре в ЛосАламосе, где Роберт Оппенгеймер и его коллеги занимались тем, что «делали за дьявола его работу» – разрабатывали атомное оружие. В 1944–1946 годах там же работал немецкий ученый Клаус Фукс, успевший получить английское гражданство. В то время никто не предполагал, что этот высочайшего класса специалист, чьи феноменальные аналитические способности поражали коллег, был советским «атомным агентом»… Связным Фукса являлся американец Гарри Голд – в кризисной ситуации он без колебаний «сдал» ученого ФБР. Фукс, правда, к тому моменту успел покинуть Штаты и перебраться в Англию, где так же занимался разведывательной деятельностью в пользу СССР. После того, как Фукс дал признательные показания, его приговорили к 14-летнему тюремному заключению: судьи учли тот факт, что ученый передавал сведения не противнику, а союзнику. Кстати, Фукс вышел на свободу досрочно, спустя девять лет, после чего перебрался в Германию, где возглавлял крупный исследовательский центр.

Если верить документам Федерального бюро расследований, Голд упоминал также и о Дэвиде Грингласе, который имел доступ к информации о детонаторах, освобождающих плутоний и уран для создания критической массы. Эти материалы Гринглас передавал в руки советских разведорганизаций за соответствующую плату. Когда же ФБР вышло на Дэвида и оказало на него соответствующее давление, мужчина решил ценой предательства отвести от себя и своей жены удар.

Первоначальные показания «любящего родственника», которому фэбээровцы настоятельно рекомендовали спихнуть вину на голову идеально подходившего для «атомного скандала» зятя, быстро обрастали подробностями. Дэвид начал утверждать, будто Юлиус и Этель добровольно присоединились к заговору, но такой поворот следствие не устраивал. Тогда Гринглас «вспомнил» о том, что Юлиус, оказывается, руководил группой, которая занималась передачей разработок в области атомного оружия СССР. Оговорив родственников, мужчина не испытывал угрызений совести: он спасал свою жизнь и жизнь жены, посчитав, что для достижения этой цели хороши все средства… Спустя 48 лет этот человек, сменивший имя и перебравшийся с семьей в другой штат, спокойно признался: он оклеветал свою сестру и ее мужа из страха, под нажимом следствия. Иначе, мол, главными обвиняемыми «атомного процесса» стал бы он сам и его жена (Руфь Гринглас, кстати, также дала показания о том, что к шпионажу причастна Этель). Дэвид легко согласился на все условия следователей. Поскольку в деле фигурировали отпечатанные на машинке отчеты, он сказал, что их печатала Этель. Ведь Розенберги с их левыми убеждениями и членством в компартии идеально подходили для показательного процесса! Сегодня известно также, что фальсифицированные показания Грингласа, который сам по себе ФБР не слишком интересовал, лично готовил ближайший друг и сотрудник сенатора Маккарти, помощник прокурора Рэй Кон. Дэвид же, отделавшийся, можно сказать, легким испугом, потом заявил: он, конечно, «слегка сожалеет» о прошлом, но «спокойно спит по ночам». Ведь его сестра сама виновата, поскольку «повела себя неправильно» и отказалась валить всю вину на мужа. «Зато мы с женой живы. У нас все в порядке», – сообщает Гринглас. На могиле Этель, кстати, он не был ни разу…

Юлиус Розенберг был арестован 17 июля 1950 года по личному распоряжению шефа ФБР Гувера. При этом спецслужбы не располагали никакими прямыми доказательствами его вины, целиком полагаясь только на «правильные» показания Грингласа. 11 августа фэбээровцы арестовали и Этель. Позднее руководители и сотрудники советской разведки категорически отрицали какую бы то ни было причастность Розенбергов к передаче ядерных секретов, подчеркивая, что вся необходимая информация поступала (абсолютно бескорыстно!) в СССР от Фукса.

Обвинители опирались также на тот факт, что в годы войны Юлиус изредка встречался с представителями СССР, которые в рамках существовавших тогда соглашений о сотрудничестве получали у Розенберга консультации по вопросам радиоэлектроники. По другой версии, инженер действительно сотрудничал с советской разведкой, но отказывался при этом от платы за передаваемую информацию. Его группа не имела никакого отношения к атомному шпионажу, но ценность этих агентов и без того была исключительной. Розенберг переслал в Москву более 20 000 страниц секретной документации только по электронике: по новейшим видам радаров, санаров, прицельным системам, зенитному радиовзрывателю (на его разработку американцы потратили миллиард долларов в ценах того времени!), компьютерам, по технологиям производства, образцы клитронов, магнитонов и других электровакуумных приборов. Кроме того, советская резидентура из того же источника получила 10 000 страниц документации по военной авиационной и ракетной технике. Туда, кстати, входил также комплект материалов по первому американскому реактивному истребителю «Падающая звезда» (П80) и бомбардировщикам. Эта уникальная информация дала возможность в кратчайшие сроки создать в СССР различные виды боевой техники и вооружений, самолетов подобного же класса, а также положила начало радиолокационной промышленности. К слову, на эту альтруистскую агентурную группу, состоявшую из убежденных антифашистов, советская разведка напрямую не потратила ни цента… Этель же, хотя и была осведомлена о деятельности мужа, в работе группы никакого участия не принимала.

«Атомный процесс» начался 6 марта 1951 года и длился месяц. Одной из основных улик по делу Розенбергов стали «чертежи» принципиальных схем взрывного ядерного устройства, якобы полученные Юлиусом от Грингласа. Целый ряд крупных физиков, приглашенных на слушания, откровенно высмеяли их, назвав «детскими рисунками», ничего общего с взрывателем не имеющими. Филипп Моррисон, один из разработчиков атомной бомбы, прямо сказал: Гринглас создал «грубую карикатуру, полную ошибок и лишенную необходимых для ее понимания и воспроизведения деталей». Обвинение проигнорировало эти замечания, указав, что Розенберг передавал в СССР также данные о персонале на одном из особо охраняемых комплексов, о взрывчатых веществах, используемых для введения в действие детонатора, технические материалы и схемы, в том числе, 12-страничную инструкцию о принципе действия механизма бомбы. Очевидная необоснованность, бездоказательность обвинений, построенных на натяжках и домыслах, откровенная предвзятость суда вызвали массовое возмущение, в том числе в самих Соединенных Штатах. Вот почему обвинение требовало от арестованных добровольного признания в шпионаже: супругам открыто заявили, что это для них это единственный способ спасти свои жизни от электрического стула. Но Розенберги стояли на своем: они невиновны и являются жертвами политической истерии. Не помог даже откровенный шантаж обвинения, которое давило на Розенбергов намеками на далеко не светлое будущее их маленьких сыновей. 28 марта суд признал чету Розенберг виновной в инкриминируемом преступлении. 5 апреля Юлиуса и Этель приговорили к смерти на электрическом стуле. Согласно постановлению, супругам оставалось жить лишь до последней недели мая… Впервые с 1917 года в мирное время был вынесен смертный приговор за шпионаж, впервые такая мера применялась к гражданским лицам, впервые, приговоренной к смерти оказалась женщина. Обвиняемые встретили приговор спокойно и с достоинством. По свидетельству охранников, накануне они пели… Примечательно, что Розенбергов обвинили в одном преступлении, а приговорили… за другое! Ведь их обвиняли не в шпионаже или измене, а в заговоре с целью шпионажа. То есть, говоря юридическим языком, в намерении совершить акт шпионажа. А это значило одно: правительство так и не смогло доказать, что Розенберги сумели что-либо украсть и передать краденое какому-то лицу. На суде такие доказательства представлены не были, и все разговоры велись только о мнимых намерениях супругов…

Несмотря на старания устроителей процесса, Этель и Юлиус провели в тюрьме Синг-Синг еще более двух лет. Видеться они могли только через специальную металлическую сетку. А между свиданиями супруги писали друг другу трогательные письма… За это время их адвокаты подали 26 апелляций и дополнений к ним. Однако усилия защиты оказывались тщетными. Не помогли также сотни митингов и демонстраций протеста с участием многих тысяч людей, личные обращения выдающихся политиков, деятелей науки и культуры. За осужденных вступались даже главы европейских держав, физики-руководители атомного проекта, Папа Римский и 10 кардиналов! А письмами от простых людей с просьбой о помиловании Юлиуса и Этель можно было засыпать Белый дом – целиком, от подвала до крыши. Наконец, делом Розенбергов заинтересовался один из лучших адвокатов США, Файк Фармер, который обнаружил в документах по процессу несоответствия, до устранения которых речь о казни идти не могла. Исполнение приговора, в очередной раз назначенное на 18 июня 1953 года, вновь было приостановлено. Однако высокопоставленные «кукловоды» процесса добились созыва внеочередного специального заседания Верховного суда, на котором действующий закон спешно пересмотрели. Тогда адвокаты отправились прямиком в Белый дом, чтобы подать прошение о помиловании Розенбергов лично президенту. На такие процедуры обычно уходит уйма времени, но на этот раз Эйзенхауэр был на редкость оперативен. Он в течение часа рассмотрел прошение и поставил на нем свое решение: отказать…

Следует упомянуть, что Розенбергам предоставлялся шанс спасти свои жизни. Для этого им необходимо было согласиться на сотрудничество со спецслужбами, признаться в шпионаже в пользу СССР и спешно «вспомнить» имена соучастников. В комнату для свиданий, где Этель и Юлиус должны были вместе провести последние минуты своей жизни, провели телефон, который напрямую соединялся с министерством юстиции. Но Розенберги лишь горько усмехались: «Человеческое достоинство не продается»… За несколько минут до казни Этель написала записку сыновьям, где говорила о невиновности – своей и мужа. Юлиус просил адвоката позаботиться об их детях, которые волей ослепшей Фемиды оставались сиротами.

19 июля 1953 года в 20 часов 6 минут Юлиус Розенберг был убит разрядом тока в 1900 вольт. Его жена села на электрический стул шестью минутами позже. Однако смерть женщины врачи констатировали только в 20.16. Палачам потребовалось трижды пропускать ток через тело несчастной женщины, прежде чем ее сердце остановилось… Присутствовавшие при казни были поражены самообладанием приговоренных, которые приняли смерть с достоинством, не издав ни звука.

Сыновей четы Розенберг усыновили посторонние люди. Мальчишкам пришлось расти, скрывая, что они являются детьми казненных «атомных шпионов». Только спустя 20 лет они рискнули разорвать завесу лжи и попытались убедить сограждан в невиновности своих родителей. Но американцы и без них уже об этом знали…

«Процесс 12-ти», или Охота на ведьм

Крупнейший уголовно-политический процесс в истории США, документы которого свидетельствуют о посягательстве на либерально-демократические права американцев.

После Второй мировой войны к власти в США пришли представители крайне правых, реакционных кругов. В 1947 году президент Гарри Трумэн, обеспокоенный ростом влияния коммунистической идеологии, выработал доктрину «сдерживания коммунизма», которая предполагала использовать против политических противников репрессии, приукрашенные социальной демагогией. Этот период в истории Америки получил название «охоты на ведьм»…

Репрессивная кампания началась с приказа президента от 21 марта 1947 года за № 9835, в котором шла речь о проверке лояльности госслужащих и об усилении деятельности ФБР и комиссии Палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности. Уже 20 июля 1948 года 12 членов Национального комитета компартии США предстали перед федеральным Большим жюри по обвинению в заговоре с целью свержения правительства. В число обвиняемых вошли председатель Национального комитета компартии США Уильям Фостер, Генеральный секретарь Национального комитета Юджин Деннис, секретарь Национального комитета по организационным вопросам Генри Уинстон, секретарь Национального комитета по вопросам профсоюзов Джон Уильямс, руководитель отдела Национального комитета по политиковоспитательной работе Джек Стечел, редактор газеты «Дейли уоркер» Джон Гейтс, председатель партийного комитета в штате Огайо Гэс Холл, председатель партийного комитета в штате Нью-Йорк Роберт Томпсон, председатель партийного комитета в штате Иллинойс Джилберт Грин, председатель партийного комитета в штате Мичиган Карл Уинтер, член муниципального совета Нью-Йорка Бенджамин Дэвис, заместитель председателя профсоюза рабочих меховой промышленности Ирвинг Поташ.

Заседания федерального большого жюри присяжных длились в течение 16 месяцев (!), а изложение самого дела заняло более 21 000 страниц. Примечательно, что среди заседателей не было ни одного рабочего, так что лидерам рабочего движения Америки не приходилось рассчитывать на классовое правосознание суда. Жюри составило обвинительный акт, в котором говорилось, что 12 подсудимых действительно собирались свергнуть правительство и для этого создали «политическую партию, руководствующуюся принципами марксизма-ленинизма», публиковали и распространяли печатную продукцию, в которой проповедовались те же принципы, организовали школы, а также курсы и семинары, на которых отстаивалась «обязательность и необходимость свержения и уничтожения правительства США путем применения силы и насилия». Можно сказать, что «процесс 12-ти» преследовал одну цель – установление тотального контроля над мыслями американцев…

Зловещий фарс правосудия завершился 17 января 1949 года. Для судебного заседания власти выделили зал № 110, рассчитанный на сотню с небольшим человек. Но и в нем мест для зрителей оставалось немного, поскольку бо?льшая их часть оказалась занятой полицейскими агентами и специально отобранными людьми. Так что о гласности судопроизводства, которая считается в Америке одной из основных демократических гарантий правосудия, говорить не имело никакого смысла. Все подступы к зданию федерального суда еще с раннего утра оказались перекрытыми большим отрядом конной полиции. Несмотря на это, площадь перед зданием оказалась до отказа забита людьми.

Вел заседание судья Гарольд Медина, имевший «милую» репутацию оголтелого душителя свободы. Сторона защиты сразу же потребовала аннулировать обвинительный акт Большого жюри, поскольку уже при отборе кандидатур заседателей оказалась нарушенной Шестая поправка к Конституции США. Медина отклонил поданное ходатайство, после чего стороны в течение нескольких недель ломали копья в вопросе отбора 12 присяжных и четырех их заместителей в состав малого жюри. Стараниями судьи социальный и национальный состав обеих групп никак нельзя было назвать надлежащим и законным. Среди присяжных оказались лица, незадолго до «процесса 12-ти» публично призывавшие американцев к «смертельной войне с коммунизмом». Сторона обвинения представила суду 13 свидетелей, среди них были только полицейские агенты, профессиональные провокаторы и платные осведомители, которые на протяжении долгого времени старались поддерживать тесные связи с обвиняемыми, составляя о каждой встрече с ними подробнейшие отчеты. «Беспристрастные свидетели» получали щедрую плату за свой нелегкий «труд»; кроме того, их освобождали от уголовной ответственности, и предоставляли выгодную работу. Сторона обвинения высказалась категорично: подсудимые говорили о том, что революция в Америке произойдет при поддержке Советской Армии, удар при этом будет нанесен через Канаду и Аляску, что основной задачей компартии США является свержение правительства насильственными методами. Другие «перлы», прозвучавшие в зале суда, также соответствовали вышеприведенным. И, кстати, были столь же голословными.

Защита явно продемонстрировала, что «свидетели» имели тесную связь с сотрудниками ФБР, свои личные номера в агентурных картотеках Бюро, получали плату от спецслужб, а также то, что их показания заранее согласовывались с представителями обвинения. К тому же, судья придавал доказательное значение не фактическим данным, а… частному мнению свидетелей! Заслушивание их показаний, кстати, заняло почти два месяца – с 23 марта по 19 мая. Когда же дело дошло до показаний свидетелей защиты, Медина словно с цепи сорвался. Действуя по сценарию ФБР, он грубо и бесцеремонно отвергал любое показание, которое опровергало слова свидетелей обвинения. На ряд существенных вопросов судья вообще наложил вето – от греха подальше. Касаться положения молодежи, дискриминации негров, условий жизни ветеранов войны и прочих скользких моментов он явно не хотел. Таким путем Медина фактически лишил возможности дать показания известного чернокожего певца Поля Робсона: все заданные исполнителю вопросы судья отводил, вследствие чего адвокат заявил, что вынужден отпустить свидетеля, поскольку ему не дают возможности вести допрос.

Исследование вещественных доказательств (около 1500 печатных изданий по философии, истории, социологии, политэкономии) – особое представление. Сторона обвинения бульдожьей хваткой вцепилась в «Краткий курс истории ВКП(б)», пытаясь представить эту книгу как неопровержимое доказательство того, что «рука Москвы» все же дотянулась до Америки. Защита оборонялась: судить людей за то, что они рекомендовали прочитать ту или иную книгу, – полный абсурд. А предъявление в качестве обвинительного доказательства отдельного издания равносильно суду над историей. Следует также заметить, что судья не горел желанием детально ознакомить с «Кратким курсом…» присяжных и опрашивать специалистов, которые могли бы истолковать ее содержание. В итоге он решил ограничиться… интерпретацией марксизма-ленинизма, которую «озвучил» один из свидетелей обвинения. Когда же Грин потребовал приобщить к делу в качестве доказательства его статью по данным вопросам, Медина ответил подсудимому отказом, а затем и вовсе удалил его из зала на все время процесса. Затем еще четверо обвиняемых лишились права присутствовать на заседаниях за «неуважение к суду», то есть за протесты против произвола, царившего на процессе. Эту четверку содержали в старой тюрьме Нью-Йорка на Вестстрит, где условия содержания заключенных остались на уровне вековой давности. Недопустимая даже по тюремным меркам теснота, отсутствие вентиляции в камерах, антисанитарное состояние превосходили все самые мрачные предположения. Участников процесса, ко всему, поместили в камеру, где уже содержались восемь заключенных. И это при том, что помещение было рассчитано всего на четыре койки! Осужденных за неуважение к суду ежедневно (!) подвергали обследованию с помощью рентгеновских лучей (чтобы не пропустить запрещенных предметов) и фактически лишили возможности общаться с адвокатами. Когда же у Генри Уинстона случились два серьезных сердечных приступа, Медина не допустил в тюрьму для оказания необходимой медицинской помощи лечащего врача больного.

Уникальный судебно-политический процесс длился девять месяцев, и приговор, вынесенный заседателями, не стал неожиданным для организаторов, тщательно подготовивших свидетелей и обработавших общественное мнение. 21 октября 1949 года подсудимые были признаны виновными. 10 из них оказались приговорены к пятилетнему тюремному заключению и штрафу в размере 10 000 долларов каждый. Только ветеран Второй мировой войны Роберт Томпсон отделался «всего лишь» тремя годами тюрьмы. (Следует сказать, что сурового приговора по этому делу из-за тяжелой болезни избежал только председатель Национального комитета компартии США Фостер.)

Медина и на этом не успокоился. Одновременно с приговором в адрес подсудимых он вынес приговор в адрес… пятерых адвокатов, выступавших на процессе! Защитникам предстояло отсидеть за решеткой «за неуважение к суду» от месяца до полугода.

Многотысячные митинги и манифестации протеста против произвола прошли по всей стране. Рабочая партия штата Нью-Йорк обратилась в юридическую комиссию палаты представителей Конгресса США с требованием привлечь судью Медину к ответственности за нарушение конституционных норм во время слушаний дела. Петиции протеста регулярно поступали также в Белый дом. Многие знаменитые юристы Америки прямо заявляли Г. Трумэну: им стыдно носить звание судей в стране, где правосудие доверяется таким людям, как Медина. Но судья и обвинители не беспокоились по поводу шумихи вокруг их персон, поскольку знали, что президент окажет им полную поддержку. Медина же был удостоен звания лауреата национального «Фонда свободы» и получил премию в 1500 долларов. А вот демократическая пресса Америки присвоила Медине иное звание – «Судья Линч 1949 года». При передаче дела в апелляционную комиссию все тот же судья отказался освободить осужденных под залог, хотя такое право существует для всех категорий обвиняемых, кроме тех, кто «претендует» на высшую меру наказания. Медина настаивал, чтобы лидеры компартии продолжали оставаться за решеткой. В том же случае, если апелляционная комиссия все же решит удовлетворить их ходатайство, судья рекомендовал назначить залоговые суммы в размере 75 000–100 000 долларов. В итоге апелляционный суд 3 ноября 1949 года постановил отпустить обвиняемых под залог в миллион долларов. Как оказалось, участники процесса все же имели возможность внести требуемую сумму: ее перечислил на депозит суда со своих счетов Конгресс борьбы за гражданские права.

Не оправдался расчет Медины и на удаление из зала адвокатов лидеров компартии. Группа калифорнийских юристов представила апелляционному суду ходатайство об отмене решения Медины по этому вопросу. Другое ходатайство, подписанное 334 известными юристами, призывало отложить исполнение приговора в отношении адвокатской группы до окончания скандального процесса. Апелляционный суд был вынужден пойти на эту меру. Тем не менее, приговор, вынесенный Мединой, в 1950 году остался без изменения, и дело было передано в Верховный суд США. Несмотря на то что мнения его членов разделились, судьи стали перед непростым выбором. По сути, речь шла о создании нового судебного прецедента, который должен был определить отношение юстиции к конституционным правам и свободам американских граждан. Верховный суд после недолгого колебания подтвердил законность осуждения лидеров компартии шестью голосами против двух. После этого четверо осужденных решили перейти на нелегальное положение, а семеро 2 июля 1951 года явились в Федеральный суд, откуда их, закованных в наручники, доставили в тюрьму Льюисберга (штат Пенсильвания). Позднее их разделили, отправив в пять тюрем в разных штатах. 8 октября того же года ФБР арестовало одного из «нелегалов», Гэса Холла, а 19 декабря ему добавили к уже существовавшему приговору еще три года заключения.

Шестеро из семерых узников вышли на свободу 1 марта 1955 года. За решеткой оставался только Холл, к которому ненадолго (за «неуважение к суду», то есть отказ выступить в качестве свидетеля на процессе против руководителей питтсбургского отделения компартии) присоединился Бенджамин Дэвис. Холл покинул стены тюрьмы в марте 1957 года; отсидевший шесть лет лидер был освобожден условнодосрочно, при условии регулярной личной регистрации в полицейском участке до истечения назначенного судом совокупного срока. К тому же под угрозой возврата за решетку ему запрещалось в течение двух лет заниматься политической деятельностью.

Так закончился печально знаменитый период в истории США, получивший название «охота на ведьм».

Враг Великобритании «лорд Гав-Гав»

Генеральная прокуратура Великобритании и антитеррористический отдел Королевской прокуратуры заняты решением вопроса о том, можно ли применять закон «О государственной измене» к лицам, обвиняемым в подстрекательстве к терроризму. Прецедентом в этом вопросе стало дело Уильяма Джойса, которого в 1945 году обвинили в устной и публичной поддержке противника. Во время Второй мировой войны он служил в рейхсминистерстве пропаганды Германии, ведя ежедневные радиопередачи на английском языке из Гамбурга. «Устная и публичная поддержка противника» – именно такую формулировку предлагает применить Генеральный прокурор Англии в качестве обвинения мусульманским проповедникам, всячески стремящимся в наши дни оправдать терроризм…

Уильям Джойс родился в 24 апреля 1906 года в Нью-Йорке, США. Его мать была англичанкой, а отец ирландцем. Когда Уильяму исполнилось три года, он вместе с родителями переехал в Ирландию. Начальную школу Джойс закончил при женском монастыре в Голуэе в Ирландии, а затем поступил в иезуитский колледж св. Игнатия Лойолы. Во время одного из кулачных боев с другими мальчишками Джойсу сломали нос. Уильям, несмотря на сильную боль, сохранил спокойствие и не пожаловался взрослым. Из-за неоказанной вовремя медицинской помощи мальчишка начал произносить слова в нос и нараспев.

Восстание партии Шинфейн в Ирландии не поддержали консервативные силы и профсоюз, и это перевернуло размеренную жизнь семьи Джойсов. После того как на фирму отца было совершено разбойное нападение, а спустя некоторое время в их дом ворвались вооруженные люди, они всей семьей решили выехать за границу.

В 1922 году супруги Джойс вместе со своим сыном эмигрировали в Англию. Мальчишке тогда исполнилось 15 лет. Уильям увлекался спортом: бегом, плаванием, к тому же ему не было равных в боксе. Занятия спортом позднее пригодились ему, когда он участвовал в уличных боях. В 1923 году подростку исполнилось семнадцать лет. С воодушевлением приняв идеи фашизма, Уильям присоединился к Британскому обществу фашистов (LTD).

В следующем году единомышленники Уильяма Джойса оказались вовлеченными в скандал с агитаторами от левых партий. Во время завязавшейся драки он был ранен ножом в лицо. В результате этого ранения юноша получил шрам, который изуродовал всю правую часть его лица – от края уха к углу рта. Он был уверен, что преступники, обезобразившие его лицо, были еврейскими коммунистами. Это происшествие и предопределило всю дальнейшую жизнь Уильяма Джойса. Шрам напоминал ему о ненависти к врагу каждый раз, когда молодой человек смотрел на себя в зеркало.

В 1925 году Джойс вышел из состава Британского общества фашистов, потому что не видел путей реализации идей фашизма путем проводимой ими политики. Будучи всегда политически активным, он вступил в ряды консервативной партии, но находился в ее рядах недолго. В 1931 году Уильям Джойс покинул и консервативную партию. Свой уход он мотивировал тем, что его товарищи по партии были не только политически слабыми, но и «отдали страну на растерзание воротилам международного бизнеса».

1 октября 1932 года сэр Освальд Мослей создал Британский союз фашистов. Одним из первых его членов стал Уильям Джойс. Эта партия привлекла молодого человека своей программой, основанной на тезисах об экономическом возрождении страны.

В 1934 году лидер союза фашистов стал выразителем антисемитских представлений. Провокационные марши, проводимые Уильямом Джойсом в еврейских районах, приводили к смутам. В это время Джойс в своих выступлениях не уставал повторять: «Я не расцениваю евреев как класс. Я их расцениваю как привилегированных неудачников».

Мослей привлек в свои ряды и членов других правых группировок. К концу 1934 года Британский союз фашистов насчитывал 40 тысяч членов. Его финансовые возможности были настолько велики, что союз мог содержать не только собственные кафе и рестораны, но и футбольные команды. Руководимый Мослеем союз получил поддержку газеты «ДейлиМеил» и лорда Разэмера.

Освальд Мослей назначил Джойса начальником отдела пропаганды партии. Обладая врожденным ораторским даром, Джойс наряду с Мослеем и Ником Клэрком стали основными пропагандистами партийных идей во время политических собраний. На свои выступления Джойс с легкостью собирал огромные залы, и количество его слушателей за короткое время с десятков выросло до сотен и даже тысяч, что способствовало популяризации их движения. Очень часто члены партии приходили на политические дебаты и встречи вооруженными до зубов. У каждого из них в кармане был кастет, тяжелая металлическая палка или просто клубни картофеля, нашпигованные лезвиями. Уильям Джойс среди своих однопартийцев заслужил репутацию пламенного борца за идею, отчаянного смельчака, готового броситься в бой с политическими противниками, даже если тех было намного больше.

7 июня 1934 года Британский союз фашистов проводил большое закрытое заседание в зале «Олимпия». Туда же смогли проникнуть около 500 антифашистов. На заседании выступал Джойс, который в очередной раз начал провозглашать идеи антисемитизма. Когда представители других партий начали протестовать против этого, то они были жестоко избиты чернорубашечниками. После громкого политического скандала лорд Разэмер отказал союзу фашистов в своем покровительстве, а количество его членов стало резко снижаться. А вот Джойс под влияние произошедших событий стал еще более фанатичным антисемитом.