Тьма в бутылке

Карл кивнул. Мелкий грязный пьянчужка, улегшийся прямо посреди Энгландсвай. Карл как сейчас видел соплю, пролетевшую по воздуху и приземлившуюся прямо на его значок полицейского, когда он пытался аккуратно погрузить этого идиота в автомобиль. Нет, первое задержание никак не забыть, это правда. Не важно, с соплями или без.

Он посмотрел на женщину, сидевшую напротив. Иногда ее можно было увидеть по телевизору: ее приглашали в качестве эксперта, когда речь шла об альтернативных источниках энергии. «Лаура Манн, к. т. н.» – было написано на ее визитке, и далее следовало множество титулов. А что Карл мог бы написать на своей визитке?

– У него была некоторая форма аутизма, верно?

– Да, но в мягком варианте. Люди с синдромом Аспергера часто бывают очень и очень одаренными. Большинство называет их нердами. Типа Билла Гейтса. Своего рода Эйнштейны. Однако у Поула был и практический талант. Он вообще во многом был особенный мальчик.

Асад улыбнулся. Он также отметил ее очки в роговой оправе и шейный платок. Да уж, подходящий преподаватель для Поула Холта. Нерд нерда видит издалека, как говорится.

– Вы говорите, что Поул привел с собой младшего брата шестнадцатого февраля тысяча девятьсот девяносто шестого года, а затем его никто не видел. А откуда вы знаете, что это было именно в тот день? – спросил Карл.

– В первые годы мы вели протоколы встреч. Мы просто посмотрели, когда он перестал приходить. Он ни разу не появился после каникул. Хотите сами взглянуть в протоколы? Они у нас хранятся тут же, в соседней комнате.

Карл посмотрел на Асада. Тот не проявил особого интереса.

– Да нет, спасибо, мы поверим вам на слово. Но ведь потом вы как-то связывались с семьей? Или нет?

– Да, но они разговаривали как-то уклончиво. В особенности когда мы предложили приехать к ним домой и обсудить ситуацию с Поулом.

– Так вы разговаривали с ним по телефону?

– Нет. Последний наш разговор с Поулом Холтом состоялся здесь за неделю до начала зимних каникул. Позже я звонила ему домой, но отец ответил, что Поул не хочет подходить к телефону. И больше ничего нельзя было поделать. Ему только что исполнилось восемнадцать, так что мальчик должен был сам решать, что ему дальше делать в жизни.

– Восемнадцать? Разве он был не старше?

– Нет, он был очень молод. Стал студентом в семнадцать, так что рано выпустился.

– У вас есть о нем какие-либо данные?

Лаура улыбнулась. Естественно, она уже все подготовила заранее.

Карл зачитал вслух, Асад стоял сзади, заглядывая ему через плечо.

«Поул Холт, дата рождения 13 ноября 1977 года. Физико-математический класс гимназии Биркерёде. Средний балл – 9,8».

Затем следовал адрес. Совсем недалеко отсюда. Максимум сорок пять минут езды.

– Относительно скромные успехи, если мы говорим о гении, не так ли? – заметил Карл.

– Согласна, но так уж получается, когда по всем естественно-научным дисциплинам сплошные тринадцать баллов, а по гуманитарным – одни семерки.

– Вы говорите, у него были проблемы с датским языком? – подключился Асад.

Она улыбнулась:

– По крайней мере, с письменной речью. Его доклады были далеки от совершенства в плане языка. Но так происходит часто. Да и устно он выражался довольно примитивно, если тема разговора его не захватывала.

– Я могу забрать эту копию? – спросил Карл.

Лаура Манн кивнула. Если бы не ее желтые пальцы и жирная кожа, он бы даже обнял ее.

– Карл, фантастика! – провозгласил Асад, когда они подходили к дому Поула. – Мы получили задание и выполнили его за одну неделю. Теперь мы знаем, кто автор письма! Вот! А сейчас мы стоим перед его домом! – Он с силой ударил по приборной панели, чтобы подчеркнуть их головокружительный успех.

– Да, – согласился Карл. – Теперь будем надеяться, что все это было шуткой.

– Если так, то как следует отругаем Поула.

– А если нет, Асад?

Тот кивнул. Тогда перед ними открывалось новое поле для деятельности.

Они припарковались у садовой калитки и тут же заметили, что фамилия на табличке была отнюдь не Холт.

Они позвонили, и спустя некоторое время им открыл мужчина на инвалидной коляске, заверивший их, что с 1996 года никто, кроме него, здесь не проживал. Карл ощутил тот самый непонятный инстинкт, который заставлял его поджимать губы и испытывать некое остервенение.

– Случайно, не у семьи Холт вы купили этот дом? – поинтересовался он.

– Нет, вообще-то, я купил его у Свидетелей Иеговы. Хозяин дома был у них вроде священника. Большая гостиная использовалась в качестве зала собраний. Хотите взглянуть?

Карл покачал головой:

– Так вы, значит, никогда не встречались с семьей, которая жила тут прежде?

– Нет, – ответил мужчина.

Карл и Асад поблагодарили его и удалились.

– Асад, у тебя тоже внезапно возникло впечатление, что это нечто иное, чем детская забава?

– Так, Карл. Только потому, что они переехали… – Он остановился посреди садовой дорожки. – Я, кажется, понимаю, о чем ты думаешь, Карл.

– А что, нет? Разве способен парень такого склада личности, как Поул, на нечто подобное? И неужели мальчишке из Свидетелей Иеговы вообще может прийти в голову такая проделка? Что скажешь?

– Не знаю. Я только знаю, что они способны на ложь. Но вряд ли они лгут друг другу.

– А у тебя нет знакомых из Свидетелей Иеговы?

– Нет, но это характерно для множества религиозных людей. Члены общины защищают друг друга от окружающего мира всеми способами. В том числе и ложью.

– Верно. Однако похищение людей – это слишком. Тут что-то не так. Думаю, любой из Свидетелей Иеговы со мной согласится.

Асад кивнул. Тут они сошлись во мнениях.

И что же теперь?

Ирса металась, как тысяча муравьев на единственной тропинке, туда-сюда между своим кабинетом и кабинетом Карла. В данный момент дело о похищении входило в ее компетенцию, и она хотела знать все, и желательно в мельчайших подробностях. Как выглядит учительница Поула? Что говорила Лаура Манн о нем? Как выглядит дом, в котором жила его семья? Что еще удалось выяснить, помимо того, что они принадлежали к Свидетелям Иеговы?

– Спокойно, Асад уже работает с Государственным регистром. Скоро мы разыщем их.