Могила Густава Эрикссона

Году этак в 18-м в стране назрела потребность во внутреннем туризме, в том числе исторически-познавательном. А я к тому времени сделал столько открытий во время своих странствий и прочитал столько работ по истории архитектуры, что у меня возникла коварная мысль. А не начать ли мне бомбить богатых дядек с их тётками, которые считают себя интеллектуалами и желают приобщиться к отечественной истории и зодчеству? Поскольку эти дядьки богатые, они предпочитают индивидуальный подход, комфорт и желают получить больше, чем дают на обычных экскурсиях.

Как ни странно, приличных отелей и ресторанов на пространствах нашей огромной страны вполне хватает, а там, где их нет, всё с лихвой компенсируется экзотикой места. И выторговать у этих отелей и ресторанов себе небольшую дельту несложно. Поскольку работы у нас в стране мало, везде до фига бомбил, у некоторых из них тачки весьма приличные. А уж найти старому оперу общий язык с бомбилой несложно. Да чего уж там, бывало приходилось искать общий язык и с вертолётчиками. А уж если вы хотите информации и объектов больше и интересней, чем у стандартных турфирм, – тут вам точно ко мне. Метла у меня метёт нехило, а память обладает забавным свойством – всё то, что интересно мне самому я запоминаю полностью.

Возникал только один вопрос: а где надыбать этих богатеньких Буратинок? Сильно заморачиваться я не стал и разместил информацию в интернете. И снова на арене хромой старый пёс по кличке Лакки! И понеслось.

Ко мне приходили люди (кстати, довольно коммерчески успешные), задавленные своими тревогами о будущем, ожиданиями катастрофы, заботами о кредитах и бизнесе, со стандартными разговорами «о политике и о галстуках». А в конце мне удавалось превратить их в удивлённых детей, которые даже не знали, что у нас есть такие красоты, такие памятники архитектуры, такая история и такие личности! И тогда я был счастлив.

В Новгороде я водил их на Рюриково городище через Ковалёво, Волотово поле и Нередицу, показывал им Перынский скит, где Волхов вытекает из Ильменя. Возил их в Аркажи, которые почему-то игнорируют официальные маршруты. А ведь в Аркажах в Благовещенской церкви сто двадцать квадратных метров фресок конца XII века, которые впервые написали не греческие изографы, а русские мастера. О Николо-Вяжищском монастыре не всегда знают специалисты, а он очень похож на Новый Иерусалим. В Хутынь официальные экскурсии тоже не заезжают, а какие только личности не соприкасались с этим монастырём! Иван III Великий познал там гнев Божий, здесь закончил свой земной путь великий раскольник, священномученик епископ Коломенский Павел, в этом монастыре похоронен предтеча Пушкина, Гавриил Романович Державин. Чтобы напугать своих богатеньких Буратинок, я водил их смотреть церкви XIV века, стоящие на древнем кладбище на Красном поле. Кладбище это – место воистину мистическое и изобилует легендами о вампирах. А добивал я своих подопечных громадой Свято-Троицкого собора Михайло-Клопского монастыря, самого большого храма Руси времён Ивана Грозного. Убей Бог, не пойму, почему туда никогда не доезжают экскурсионные автобусы, всего то полчаса езды от Новгорода.

Но, не буду утомлять тебя, любезный читатель, описанием всех своих экскурсий. Скажу только, что, во-первых, это было гораздо интересней, чем предложения турфирм, работающих на маршрутах по Золотому и Серебряному кольцу. А, во-вторых, сначала я думал, что при помощи этих поездок я буду затыкать бреши в своей торговлишке, а потом оказалось, что это приносит мне ровно половину доходов. А вот несколько забавных историй.

Повёз я как-то раз компанию из трёх мальчиков и трёх девочек в Кострому. И не было бы в этом ничего забавного, если бы не были они из Гданьска. Поляки в Костроме – уже смешно. Ясное дело, что я с самого начала получил от них погонялово «пан Сусанин». Есть такое расхожее мнение, что все поляки ненавидят Россию, русских и русскую культуру. Никогда не чешите всех под одну гребёнку, – все люди разные. Мои полячки тащились от костромских церквей, фанатели от фресок, восхищались Ипатьевским монастырём и Волгой. Вот только к событиям 1612-го года они относились… несколько болезненно. Но по-настоящему меня насмешили мои мальчики и девочки, когда я повёз их смотреть один из величайших шедевров годуновской эпохи, храм Богоявления Господня в Красном-на-Волге. Раздолбанная автомобильная дорога от Костромы до Красного проложена аккурат через самые жутчайшие болота. В одном месте, где картина была особенно печальная и давящая, мои поляки попросили остановить машину и минут двадцать по тихой грусти смотрели на болота. Потом Томаш, который был у них основной, выдавил из себя, пшекая:

– Та! У наших ржебят пржосто не бжыло ни едзиного шанса!

В другой раз возил я одну семейку из Москвы по Ленинградской области. Папа и мама – лет по сорок и двое малолетних бандитов – ровесники моего Тимохи. Кстати, эти папа и мама, Алёша и Ленка, совершенно разрушили мои стереотипы в отношении коммерсов. Люди необыкновенно позитивные, интересные и энергичные. Причём нежадные и щедрые до безобразия. Помню, за тот тур, который они обозначили содрал я с них немало денег, а они ещё предложили взять с собой моего Тимоху, за их счёт, между прочим. В процессе общения я не понимал, как люди с таким набором однозначно положительных качеств могли достичь такого финансового благополучия. Алёша любил потрогать историю руками, поэтому я взял с собой металлоискатель, благо из Москвы мы ехали на машине. И вот привёз я их смотреть крепость в Копорье – самую мистическую и самую европейскую крепость русского средневековья. В 1703 году русские войска под командованием генерал-фельдмаршала Бориса Петрович Шереметева взяли у шведов принадлежащую им тогда фортецию, под стенами которой в ущелье речки Копорки развернулась нешуточная баталия.

Для усиления эффекта от экскурсии я вооружил Алексея металлоискателем, выдал его ребятишкам по сапёрной лопатке и привёл их на склоны Копорки, где происходило сражение. Уже через полчаса они накопали огромную пригоршню свинцовых мушкетных пуль, русских и шведских. Надо бы было уже возвращаться в Петергоф, где мы базировались, но Лёха реально вошёл в раж: «Никуда отсюда не поедем, пока не отроем настоящие сокровища!» Я был рад, что процесс их так захватил. Однако, вечерело, и стоило подумать об ужине. И что вы думаете?! Буквально через сорок минут совсем на берегу Копорки мои чёрные копатели наткнулись на двухфунтовую шведскую пушку с прекрасно сохранившимися клеймами! А теперь спросите у любого профессионального копаря, сколько надо отмесить километров грязи и сколько потратить времени, чтобы попалась такая находка. Скорее всего, копарь выслушает этот рассказ, хитро прищурится и презрительно скажет: «Заливаешь!»

Но самая забавная и в то же время загадочная история произошла у меня в Калининградской области, куда я повёз бизнесюка из Краснодара по имени Андрей и евойную бабу под названием Алёна смотреть Тевтонские замки. Андрей был не то, чтобы стандартной комплектации коммерс, а именно что бизнесюк. И ему все эти рыцарские замки были совершенно до… полного безразличия. Он любил пиво и покушать. Но бабу свою он тоже любил, а она представляла собой весьма комический персонаж. Представьте себе стареющую светскую львицу краснодарского розлива, лет тридцати восьми, которая на фоне постоянного безделья и такого же постоянного вопроса «куда бы ещё потратить мужнины деньги» въехала в оккультизм, эзотерику и прочую блуду. Будучи женщиной довольно-таки эффектной, одевалась она … ну, мягко говоря, экстравагантно. Видать, насмотрелась дешёвых сериалов о гадалках, экстрасенсах и ясновидящих. И вот эта самая Алёна надыбала где-то информацию о Тевтонском ордене, о том, что в нашей части бывшей Восточной Пруссии больше тридцати рыцарских замков в разной степени сохранности. А самое главное, поскольку в интернете всего этого немеряно, разыскала огромное количество мистических историй, с этими замками связанных.

Калининградская область кишмя кишит тевтонскими твердынями, и я показал им Бранденбург, Гросс Вонсдорф, Пройсиш-Эйлау, Нойхаузен, Вальдау, Гердауэн, Тапиау, Таплакен, Лабиау, Рагнит, Заалау, Георгенбург и Инстербург… Уф! В общем, много чего показал. Алёна меня не бесила, потому что я сам люблю историю Тевтонского ордена и Восточной Пруссии и более чем терпимо отношусь к мистике. В каждом замке я рассказывал ей все холодящие кровь истории, имеющие под собой хоть какую-то историческую основу, а потом, отвернувшись, тихо ухохатывался, глядя, как она ходит по древним руинам и общается с духами. А с Андреем мне было не до смеха. Он везде послушно плёлся за женой и даже пытался изображать живой интерес, но требовал, чтобы каждые три часа его кормили. Что в Калининградской области не так-то просто. Можно было бы сказать, что все эти замки расположены в медвежьих углах области, но придётся сказать правду. Вся Калининградская область – большой медвежий угол. Восточная Пруссия была густонаселённой и цивилизованной страной. А вот когда в 46-м году моим землячкам нарезали … мешалкой, и совершенно за дело, между прочим, стали эти земли населять переселенцами из глубинной России. Но люди на чужой земле как-то не приживались. А те немногие, кто прижился, подозрительным образом онемечивались. Всё-таки теория крови и почвы имеет под собою основу. Но речь не о том. До сих пор нет такого понятия – Калининградчина. Есть большая мало населённая глухомань, бывшая когда-то Восточной Пруссией. С огромным туристическим потенциалом и с невероятной плотностью средневековой архитектуры – ничейной и печально разрушающейся под сумрачным и дождливым Балтийским небом.

Найти в этой призрачной стране заведения, где можно было бы кормить раз в три часа краснодарского бычка в соответствии с ценой, которую я ломанул за этот тур, ох, как непросто! Но я справлялся. Андрей был мной доволен – если я подписываюсь на что-то за большие деньги, я всегда свои обязательства выполняю по полной. А Алёна в Гросс Вонсдорфе вступила в спиритический контакт с Великим магистром и по совместительству великим колдуном Винрихом фон Книпроде и ей было не скучно. Во время наших долгих путешествий я поглядывал на неё и прикидывал, а не вступить ли в спиритический контакт с ней, наподобие Роберта Вилсона из бессмертного рассказа старины Хэма, но, вспомнив свою Лануську, решил:

Я должен быть стойким, как крейсер «Варяг»,

Который погиб, но не сдался! *19

Напоследок наших поездок я решил оставить замок Бальга. Расположен он в совершенно заброшенном месте в десяти километрах от ближайшего жилья на берегу залива Фришез Хафф. Когда я сам первый раз попал туда, я был поражён величественной и зловещей красотой этого места. Там очень страшно даже человеку, лишённому всякого воображения и абсолютному материалисту. А если поднять всякие предания, связанные с этой твердыней крестоносцев… Тогда получается, что там действительно резвилась всякая нечистая сила, колдуны, вурдалаки, инкубы и суккубы.

А перед Бальгой я решил завести моих клиентов в замок Шаакен – красивейший и наиболее сохранившийся в своём средневековом виде замок во всей Калининградской области. К тому же Шаакену страшно повезло с владельцем, вернее с арендатором. Жил да был в городе Бремерхаффен обычный немец по имени Курт Дистль. Был у него средних размеров строительный бизнес, и жил себе герр Дистль, как все обычные немцы. Было, правда, у него невинное увлечение – тащился он по Тевтонскому ордену и скупал все выходившие книжки по его истории. А когда исполнилось Курту сорок пять в 2006-м, встал ему строительный бизнес поперёк горла. Он продал всё, что у него было, включая дом в Бремерхаффене, и приехал в посёлок Некрасово. Не знаю, как он решал вопросы с администрацией, но взял замок Шаакен вполне официально в аренду на 49 лет (а Курту больше и не надо). Поскольку деньги у герра Дистля были, он привлёк специалистов, где надо – провёл в замке консервацию, а где надо – научную реставрацию. Расчистил вместе с петербургскими археологами подвалы замка и, говорят, реально обогатился на этом. Пригласил учёных с фатерлянд и сделал в Шаакене самый лучший и интересный музей Тевтонского ордена во всей Калининградской области.

А потом Курт совсем обрусел. Теперь он говорит по-русски без акцента и научился давать взятки чиновникам областной администрации, чтобы его замок фигурировал во всех путеводителях по области. Лет десять назад Дистль женился на дебелой русской бабе, чуть пониже его (а в Курте верные два метра), и на шестом десятке произвёл на свет парнишку. Сына по настоянию жены назвал Святослав. В своём замке Курт развёл многочисленных реконструкторов и открыл кафе с обалденной кухней. После того, как мы с ним двое суток пили коньяк на верхней площадке донжона замка, Курт всерьёз подумывает сменить фамилию с Дистль на Чертополох. А какая разница? Смысл то один и тот же.

И вот я привёз Андрея с Алёной в Шаакен. Курт чуть не раздавил меня своими медвежьими объятьями, а его жена сделала молчаливый жест, проведя ладонью по горлу. Это обозначало, если я опять уведу её мужа в многодневный запой, – мне кирдык. Я поспешил её успокоить, что в этот раз мне недосуг. И пошёл показывать клиентам сам замок и детище Курта – его замечательный музей. А после мы спустились в подвалы замка. Надо сказать, что подземелья Шаакена – самые большие из всех замковых подвалов в Калининградской области, а история у замка богатая. Причём настолько богатая, что много я сам не знаю. Алёна в подземелье вела себя непринуждённо, как обычно общалась с духами и призраками. И вдруг в одном тупиковом помещении она остановилась и закричала: