Затерянный мир

– Нет! – выкрикнул Сян и поволок упирающегося экс-депутата в дом,– Он висит!

Пасенков вяло отбивался и бормотал: «Я ничего не понял!» А когда оказался внутри, то с криком: «Вот она!» метнулся к окну. Сян ввалился следом и увидел, как Пасенков сосет прямо из горлышка початую бутылку «Андроповской», а на окне пусто. Дед в сердцах пнул соящий в прихожей валенок и ушел на крыльцо. Через пару минут мимо протиснулся довольный Пасенков и утопал прочь со двора, что-то пряча в карман пиджака.

Когда он скрылся из виду, с другого конца улицы показался сморщенный озабоченный старичок в пенсне и Сяново сердце радостно застучало.

– Добрый вечер, доктор! – вежливо поздоровался он.

– Э, мы знакомы? – блеснуло пенсне в лучах заходящего солнца.

– Конечно, конечно… – Сян сбежал вниз и принял доктора Спиннинга под локоток. – Я у вас наблюдался!

– А,– закивал доктор,– я помню, белая горячка! Видения. Одолевают?

– Не то слово! Прошу в дом.

Спиннинг прошел в дом, на ходу задавая вопроы:

– И на что жалуемся?

– Да вот с головой что-то.

– Поранились?

– Да нет, внучек мой нонче утонул. И в видениях ко мне является, царствие ему небесное!

– Бывает,– важно произнес психиатр.– Показывайте!

– Кого?

– Видения ваши! – и доктор решительно толкнул дверь. Естественно, никого на окне не было, но тем не менее, Спиннинг остановился на пороге как вкопанный и вперив взгляд в окно сказал:

– Вижу!

– Что? – Сян обалдел.

– Вижу его!

– Кого? Карлика?

– Внучика моего Виталика, вот он висит пеленочками задушенный! И-и-и-и… – Спиннинг присел и запричитал тоненьким жалостливым голосом:

– Вот он на подоконнике лежит, Виталечка мой, вот же он! Маленький такой! Ручки худенькие, волосатенькие!

Сян глянул в указанном направлении, и на миг ему почудилось, что и вправду чьи-то волосатые ручки мелькнули и исчезли. Звук падающего в смородину тела он уже не услышал, потому что все заглушал бесноватый психиатр:

– Вот он мой маленький! Пеленочка обоссаная! Кто душил? Кто душил, спрашиваю? Кто?

Сян пожал плечами, ему было уже все равно.

– Кто? Я душил? Я? – Спиннинг вцепился ему в плечо, потом виновато опустил голову и произнес:

– Да! Я и душил! Вот этими самыми руками. Гы-гы,– он рассмеялся и стал прыгать по комнате, изредка цепляясь руками за подоконник, приговаривая:

– Внучек, внучек…

Кто-то подошел к Сяну со спины и произнес до боли знакомым голосом:

– Однако и доктора пошли. Внуков душат…

Сян подпрыгнул на месте и больно ударился головой о потолок, это привело его в чувство, он резко обернулся. На пороге стоял карлик собственной персоной. Подсохший мешок висел у него на плече.

– Че вылупился, дедушка,– спросил он.

– Ааа!!! – заорал Сян и оттолкнув Буцефала бросился на улицу. Спиннинг все продолжал свои наскоки на подоконник. Карлик вздохнул и полез в холодильник, есть хотелось невыносимо.

В это время Костя Семенко шел домой возвращаясь с реки. Погода была отличная, и он быстро высыхал. Мешок оказался гнилым, Сян слепым, а речка неглубокой, потому настроение у Кости было чудеснейшим, и он пел:

Две звезды!

Две светлых совести!

Навстречу Семенко проехал старенький грузовичек. Угрюмый шофер вез в психиатрическую клинику дедушку Сяна и Спиннинга. Шоферу хотелось водки, а больница была далеко. Понятно, что он был угрюм. Костя проводил грузовик взглядом и увидел на другой стороне дороги Байзеля, который с ужасом смотрел на облепленного илом воспитанника.

– А! – коротко вскрикнул наставник, схватился за сердце и упал в придорожную пыль. У него были слабые нервы и ноги. Грузовичек притормозил, из кузова ворча вылезли два жлоба в белых халатах, подняли Байзеля и раскачав зашвырнули к Сяну и Спиннингу. Потом влезли сами и грузовик снова зафырчал мотором и тронулся.

– В расход повезли! – сочувственно произнесла какая-то бабулька в цветастом платке, торговавшая семечками неподалеку от Кости. Семенко повернулся к ней и сказал:

– А давайте я у вас буду жить? Я смирный!

– Давай! – согласилась бабулька и хрипло рассмеялась.

ЧЕРНЫЕ КОЛЕСИКИ

Однажды хмурым осенним днем Петр Иванович Рожок включил радио. Секунд через двадцать оттуда раздался придушенный заунывный голос.

– Петр Иванович?

– Шо?– испугался учитель рисования.

Радио подумало и произнесло снова:

– Петр Иванович?

Рожок обалдело продолжал крутить ручку.

– Приготовьтесь к самому страшному, – сообщило радио, наплевав на настройки. – К вам едет черный гроб на колесиках. Голос был хриплый с легким кавказским акцентом, навевающий странные ассоциации с анекдотами про армянское радио. Но учителю рисования было не до анекдотов.

– Что за дурацкие… – Петр Иванович попытался прийти в себя, но это плохо получалось. Ручку настройки он правда отпустил. Некоторое время было тихо, потом внутри радио раздался шорох и тот же голос произнес: