Затерянный мир

– Ага, волчары военкоматовские. В десант, курва. Так я мезиму принял и давай же к тебе на пытку идти, а тут…

– Я же просил не бухать! – заверещал некромант и случайно пнул ногой Костино ложе, прибил палец, и заскакал на одной ноге по комнате. Семенко ловко уловил паузу в разговоре и попросил:

– Вы бы меня отпустили, дяденьки, а я вам еще пригожусь. Я же пригожий…

Палач весело расхохотался, от него исходил устойчивый запах перегара.

– Я вам служить буду, верно,– усилил эффект Семенко.

– Подывымось,– вынимая из кармана плоскогубцы, произнес палач.

– Ой! – закричал Костя.

– Не ойкай,– презрительно гавкнул некромант,– сейчас станем тебя на куски рвать…

– Ну не надо мне ваши куски! – взмолился Семенко,– я больше правда не буду!

– Что не буду?

– Ничего не буду! Вот что прямо скажите, то и не буду.

– Что и срать мимо горшка не будешь? – поинтересовался некромант.

– Нет!

– Хм, – замогильным голосом произнес некромант,– тогда смотри! Я превращаюсь в твой кошмар.

И стал медленно снимать маску.

– Кого ты боишься более всего на этом свете?

– Байзеля!

– Аха-ха-ха! – загрохотал некромант и стащив, наконец, маску превратился в Костиного сурового наставника.

– Бай… – только и успел прошептать Костя и в который уже раз потерял сознание…

…В себя он пришел уже дома, на диване. Было тихо и только в большой комнате было слышно. Как кто-то стучит пальцами по клавиатуре. Костя медленно сполз с кровати и осторожно заглянул в приоткрытую дверную щель. За компьютером сидел Байзель и улыбался. Увидев Костю, он буркнул, не отрываясь от клавиатуры:

– Ну и здоров же ты спать. Будил тебя. Будил, не добудился. Опять, небось, некроманты снились?

Костя ощупал свое тело, все было на месте. Только штаны на заднице были разорваны по шву. Байзель заржал, как конь.

– Шо ты там щупаешь, засранец?

Костя помолчал еще пару секунд, собираясь с мыслями, а потом спросил:

– Байзель, а ты случайно мои органы никому не продавал, пока я спал?

– Нет,– отвечал наставник, хотя мысль интересная. Спасибо.

– Не ну честно, никому? И за границу не продавал?

– Не.

– И доктору Спиннингу?

Байзель в сердцах врезал по клавиатуре особенно сильно:

– Да не продавал я никому твои вонючие органы, успокойся. Кому они нужны на хрен!

Костя улыбнулся и кивнул:

– Тогда у меня для тебя хорошая новость имеется. Даже две. Вернее, одна хорошая, а одна так себе. С какой начать?

– Ой, ну давай с хорошей…

– Я больше никогда в некромантов играть не буду. Мне от них тошнит.

– О! Это есть зеер гут! – обрадовано потер руки наставник, ибо его компьютерное время резко увеличилось после этого заявления,– а какая плохая?

Костя поежился и прошептал:

– Я кажется опять обкакался…

ДЕЛО ВАСЮХИНА

Петр Иванович Рожок проснулся от сладковатого привкуса во рту. Хотелось пить, и в голове было пусто и звонко. Вчерашний день, а тем более вечер, вспоминался плохо. Вроде бы Якорь заходил с мужиками. Выпить негде было, вот и посидели у Рожка. И ему перепало.

«Зачем я их пустил?» – с тоской подумалось учителю рисования. Он нащупал тапки и шатаясь вышел из комнаты. Сходил в туалет и долго пытался слить воду, но все никак не мог дернуть за ручку сливного бачка, она почему-то все время выскальзывала из рук. Потом была кухня, кран и много вожделенной воды. А потом…

На тарелке у плиты лежал кусок окровавленного мяса, искусанного, с мелкими обломками костей. На полу были застывшие кровавые следы и кости. Петра Ивановича вырвало прямо на пол. Потом механически затирал следы тряпкой, а после долго стоял у зеркала и задрав майку мял и щупал свой обвисший, покрытый мелкими волосками живот. Страшные мысли кружили темными закоулками разума учителя рисования.

«Неужели я всех их съел?» – удивлялся мозг,– «Но куда же они поместились, не цыплята же в конце концов!»

Петр Иванович вспомнил недавно прочитанную статью о людоеде Васюхине.

«У него все начиналось точно также!» – и он принялся подсчитывать количество вчерашних гостей.

«Трое? Четверо? Якорь с Маргулисом точно были!» – Петр Иванович хлопнул себя по животу.

«Жорж? Кажется, он раньше ушел, или не ушел? Или не ушел? Еще чашку мою разбил… Я вполне мог разгневаться. Я такой!»

«Тритон? Вот вопрос… Нет его точно не было. Значит трое, ну и ну. Чего ж делать теперь?»

Подступила истерика, и тут в двери постучали. Петр Иванович дернулся было открывать, потом замер, потом все-таки осторожно открыл, и невольно вскрикнул от радости.

На пороге стояли Якорь и Жорж.