Затерянный мир

«Напугал, придурок!» – про себя подумал Петр Иванович, а вслух спросил:

– Эй, ты что там делаешь?

Тринадцатилетний придурок степенно обернулся и ответил, утирая пот с лица:

– В солдатиков играю дяденька Петр Иванович…

– А крест зачем?

– Померли мои солдатики,– со вздохом пояснил Костя и стал медленно засыпать яму землей. Рожок подошел ближе и глянул вниз, его стошнило. На дне ямы валялось шесть дохлых кошек со свернутыми шеями и с пришитыми на спину суровыми нитками солдатскими погонами. Семенко сыпал на них землю и тихонько напевал:

– День Победы, как он был от нас далек…

Рожок с трудом справился с рвотными позывами и тихо матерясь зашагал домой…

А Костя между тем завершил свой титанический труд и тоже поплелся к себе. Байзеля дома не было, тот бухал с друзьями. Зато дома был суп с горохом, и Костя его поел. Настроение немного улучшилось, и Семенко стал глядеть в темное окно. Кроме недовольных голубей за окном никого не было. Голуби были худые и наглые, они стучали когтями по подоконнику и хлопали крыльями. Костя высунул в форточку руку с хлебными крошками, желая подманить хитрую птицу, но только какой-то глупый и не особенно осторожный голубь обратил на нее внимание, сработал гороховый суп. От громкого желудочного звука голубь забил крыльями, стекла задрожали, а крошки высыпались из ладошки. Разозлился Костя, стал петарды в окно бросать. Одинокие прохожие были счастливы. Насмеявшись вволю, удовлетворенный Семенко пошел смотреть телевизор. Попался ему фильм ужасов. Через некоторое время Косте стала мерещиться всякая чертовщина новогодняя. Снегурки с зубами как у вамприров, деды Морозы каличные с кинжалами кривыми. Плюнул он в сердцах и принялся каналами клацать. Наконец, нашел на УТ-2 каких-то депутатов и успокоился на том. Придремал.

Проснулся он оттого, что снова захотелось есть. Судя по часам уже наступил Новый Год, но кататься на ленинских горках не хотоелось. Костя доел суп и пошел смотреть в окно. А под окном как раз Якорь с Маргулисом выпивали. Решил семенко над мужиками подшутить. Высунулся наружу и стал орать диким голосом:

– Дядя Якорь, дядя Маргулис, помогите пожалуйста, пожар у меня случился!

Те ж выпивши, значит добрые, отчего же придурку не помочь? Влезли на 14-й этваж без лифта и давай в двери ломиться. А двери закрыты. Стоят орут: «Семенко! Семенко!»

А из под дверей дым, Костя дымовуху зажег для правдоподобия. Че делать? Спасать надо.

– Открывай! – мужики орут, а Семенко молчит.

Стали двери ломать, может задохся придурок. Пока выломали, уже и дым рассеялся. А Костя выходит как нив чем не бывало и орет:

– Спасите! Грабят!

Те: «Чего орешь?» А Костя:

– Убирайтесь вон! Это мой дом!

– Пожар где? – люди спрашивают,– ты ж сам нас звал, идиот.

– Я вас не звал. Убирайтесь, вы сами пришли, двери мне сломали…

– Холи с ним, придурком, разговаривать,– говорит Якорь,– пошли Васька допивать.

– Куда это вы собрались? – Костя спрашивает.– Никуда я вас не отпускал. Сейчас участковый придет, будем документ составлять, как положено,– и пистолет на них байзелев наставил.

Опешили мужики, кто его знает дурака, пристрелит на фиг и объясняйся потом.

– Лады,– Якорь говорит, а сам аж кипит в возмущении праведном,– мы тут на скамеечке посидим в прихожей, а ты сходи в окошко глянь, может уже милиция приехала.

– Нет уж, дядя Якорь,– Семенко отвечает с ухмылочкой неприятной,– милиция и так приедет, я им адрес назвал, уж поверьте.

«Ах, ты сучонок!» – думает Володя,– «Ну да ладно, проучу я тебя!»,– и говорит:

– Ты нам хоть телек включи, а то скучно так просто сидеть.

– А мне Байзель не разрешает,– отвечает Костя,– от телевизора глаза портяться, я вам лучше сам спою для веселья.

– А ушки у нас не попортятся? – спрашивает Якорь, сжимая кулаки.

– Нет, у Байзеля же не портятся, а я ему часто пою,– отвечает наглый малолетка и поет песню про любовь:

Потому что я люблю тебя,

Потому что я люблю тебя,

Я сержант Бертрам…

– Ну и песни у тебя, Костинька! – присвистнул Якорь изумленно.

– А это специальная песня,– объясняет тот,– я ею участкового вызываю, чтоб он побыстрее пришел, а вообще вас дядя Якорь, я может быть и не буду в милицию сдавать. Если вы меня взятками новогодними одарите.

– Это какими же?

– Ну вы же взрослый человек, – помахивает пистолетом Семенко,– и таких элементарных вещей не знаете!

От возмущения он даже предохранителем щелкнул.

« Точно пристрелит!» – струхнул Якорь, а вслух произнес:

– А ты какие взятки любишь?

Костя мечтательно призакрыл свои жадные глазенки:

– Сладкие в основном! Сладкие взятки, самые сладкие из всех взяток, вместе взятых!

– Логично,– кивнул Володя,– хочешь я тебе конфет дам?

– Хочу,– кивнул Костя,– давай не скупись!

– А они у меня дома! Давай я схожу и принесу.

– Э нет,– сразу захихикал маленький засранец,– это не по правилам. Вы ж убежите и все.

– А у тебя дядя Маргулис останется в заложниках,– предложтд Якорь.

Маргулис сразу забеспокоился:

– Сдаешь меня, так? Сам конфеты жрать, а меня сдаешь?

– Ох, и дурак ты Васька,– схватился за голову Якорь,– я ж как лучше хотел!