7,5 снов Мечтателя

Сон

Энди Эртон

На потускневшей от проливных дождей и изнуряющего солнца доске объявлений среди десятков обрывков других колыхался бумажный листок с едва разборчивым почерком. Края его были потерты, истончены и запачканы пальцами прохожих моряков, ищущих новые рейсы и, как один отказывающихся от этой работы. Никто и не помнил, кто и когда прикрепил объявление к доске.

В гавани стояли рыболовные суда, бесперебойно сгружающие улов; вереницы повозок расходились по городам. Безработные моряки занимались своими делами: кто-то день и ночь находился в пьяном угаре, кто-то играл в карты на деньги, пытаясь продлить время пребывания на суше.

К доске объявлений подошел жилистый молодой человек. Он стянул с нагретой палящим солнцем головы желтую бандану – пару лет назад это была рубаха маленького мальчишки – и обнажил черные кудрявые волосы. Парень вдумчиво смотрел на доску, оперевшись на нее одной рукой. В глазах все плыло, мутнело. Он не мог разобрать буквы и на ощупь искал целое объявление.

– Воды, – прохрипел кто-то.

Парень оглянулся и увидел среди разбросанных вязаных корзин пожилого мужчину. Он не был пьян от алкоголя или опиума, просто голодный, жаждущий воды человек. Его лысая голова покрылась коростой от вечных побоев, а грязная борода, ранее белоснежная, опустилась до уровня живота.

– Энди, прошу тебя, – промолвил старик и уткнулся лбом в горячий булыжник, собратьями которого была выложена пристань.

Парень нехотя снял бурдюк и откупорил его. На дне оставалось немного воды, которую он собирался допить после этой вылазки. «А за водой-то придется далеко идти», – подумал Энди и посмотрел вдаль: там, в трех километрах от него, располагался единственный рабочий в городе колодец. Молодой моряк посмотрел на ссохшегося старика. Еще недавно это был весельчак Джек, один из моряков шхуны «Изабелла», с которым Энди в последний раз перевозил груз месяца два назад. Военный фрегат «Флоренсо IV» принял их судно за контрабандистское и в итоге расстрелял у берегов портового города Сансур. Главная мачта до сих пор торчит из воды, и на ней при сильном ветре развевается красный флаг с символикой в виде рыбы, пойманной на крючок за брюхо. В память о былых временах Энди нагнулся к страждущему и подал бурдюк. Джек вцепился в кожаную вещицу мертвой хваткой, обхватив горлышко губами. Он проглотил все до последней капли. Живот немного вздулся, спрятав выпячивающиеся ребра.

– Держи это, старина, купи себе хлеба. – Парень вытащил из мешочка три монеты, две из которых вложил в руку Джека. Последний свернулся в клубок и, чтобы никто не видел, пересчитал монеты, что-то бурча под нос. «Благодарность, наверное», – подумал Энди; немного понаблюдав, как бывший соратник уползает в тень кабака, он направился по адресу, неразборчиво написанному на бумаге, ведь теперь, с одним серебряным в кармане, бедняком был он.

Энди скитался по городу долгое время. Уставшие ноги подкашивались, приближая встречу моряка и голой земли, ведь на голодный желудок он мог проходить еще не более часа. Он прижался к холодной стене. «Может, ну его? Подохну где-нибудь в канаве, будет славно».

Вдруг послышался шум воды. Будто море, обволакивающее корабль и шумно расходящееся при полных парусах, было совсем близко. Парень, переборов себя, отошел от стены и из любопытства выглянул на перекресток. Там было пусто, а шум воды все усиливался; свежий бриз ударил в лицо. Неожиданно из-за поворота выкатилась волна, скрывающая дома вместе с крышами. Обезумев от уведенного, Энди, недолго думая, бросился наутек. Предугадывая поведение воды, он поворачивал в верные повороты и не попадался в водную ловушку. Но везенье длилось недолго, и спустя минуту он оказался в тупике. Темно-синяя волна беспощадно наступала, а за спиной моряка дребезжала темная дверь с проржавевшими стальными вставками. Он в последний раз дернул за ручку-кольцо, и – о чудо! – дверь открылась! Гребень волны ударил парня по лицу, и он, полностью мокрый, вкатился в таверну. Вода постепенно ушла, оставив Энди наедине с жутким местом.

Здесь не было ни окон, ни дверей, даже дверь, через которую он вошел, просто-напросто исчезла. С потолка и пола торчали сталагмиты и сталактиты, похожие на пики, образуя едва заметную тропинку до одинокого столика, на котором стояла свеча – единственный источник света в этом темном царстве. Там, за столом, сидел кто-то и не шевелился, хотя это было неправильно, ведь он позволял чудесному рому выдыхаться. Энди поднялся с пола и виновато, ковыляя правой ногой, сел за стол. Он всмотрелся в сидящего рядом – это была статуя, положившая одну руку на стол, а другой подпиравшая бородатое каменное лицо. На столе лежали игральные кости и белая фигурка кита, вырезанного из мрамора. Энди схватил бутыль с ромом и сделал пару глотков для храбрости. Голова статуи повернулась в его сторону. Глаза и губы разомкнулись, источая зеленый свет. Статуя бесшумно взяла свечу и бросила ее в сторону. Каменные колья запылали. Все пространство покрылось огнем, из которого выходили похожие на сидевшую за столом статуи. Они вырвали из своей плоти камни в виде кубков и подняли над головами. «Что же здесь творится?! Всемогущий Посейдон, пожалуйста, будь милостив, пусть это будет сон!» – проносилось в мыслях у парня, но, к сожалению или к счастью, это была реальность. Каменные моряки перелазили друг через друга, направляя кубки в сторону столика с ромом. Все замерло. Статуя, сидевшая за столом, чинно поднялась и, с трудом раскрыв каменные губы, сказала хриплым голосом:

– Да здравствует Капитан!

Статуя подняла бокал и, подождав, пока все, включая Энди, поднимут свои бокалы, расшибла стеклянную бутылку о потолок. Ром в равных количествах разлетелся по бокалам, наполнив их до краев. На дне каждого плавал небольшой кусок стекла.

– Да здравствует Капитан! – прокричали каменные моряки и залпом выпив содержимое, взглянули на Энди. Он держал во рту жгучий ром и думал, что делать с кусочком стекла. Статуя подошла к нему сзади и положила массивную руку на загорелое плечо. Тело парня резко охладело, кожа приняла цвет камня, по телу пошли глубокие трещины.

– До дна! – скомандовала статуя, и Энди безоговорочно выполнил приказ. – Теперь ты в команде! – под поздравления остальных сказала статуя, но моряк уже не слышал ничего. Он упал навзничь на стол и застонал. Его распирало изнутри, жгло и резало. Он разорвал на груди рубаху и попытался вытащить осколок, распоров грудную клетку лежащим на столе кинжалом. Кровь окропила столешницу, алая тягучая жидкость медленно капала на пол. Энди сунул руку в разрез и одним движением вырвал окровавленное сердце. Оно еще стучало, а в середине светился зеленый осколок.

– Вставай, пьянчуга! – крикнул кто-то и окатил парня соленой морской водой. Глаза Энди неестественно болели. Он с трудом поднял тяжелые веки. Над ним стоял двухметровый мускулистый чернокожий моряк. Ведро в его руках казалось неимоверно маленьким. Гигант был настолько широкоплеч, что проходил в дверь только боком, и то с трудом. – Хватит разлеживаться! Тебе еще пахать и пахать! За разгильдяйство будешь драить палубу, понял? – Старший матрос кинул в Энди швабру и ведро.

Сложив все слова Бугая, качку и деревянный пол воедино, он понял, что дела его плохи, ведь он совершенно ничего не помнит. Парень кинулся к правому борту судна и увидел, как город Сансур вместе с развевающимся флагом «Изабеллы» постепенно уходят за горизонт.

– Я пропал! – прошептал Энди, облокотившись на перила.

Сзади послышались шаги, и парень уже был готов увернуться от подзатыльника старшего матроса.

– О, ты проснулся! Вчера столько шуму наделал, еле угомонили, – это был пронзительный голос молодого капитана. – Помнишь что-нибудь?

– Вы подумаете, что я сумасшедший или пьяница, каких свет еще не видывал.

Энди повернулся и взглянул на капитана. Это был гладковыбритый, с заплетенными в одну косу длинными темно-рыжими, почти багряными, волосами мужчина.

– А как еще я мог подумать? Ты вчера врезался на повозке в таверну, в которой мы отдыхали всей компанией перед долгим плаванием, перебил половину посетителей, в том числе и двух наших товарищей – Гэдзи Прота и Фина Хабаба. Слава богу, что мы отобрали у тебя рапиру, а то еще заколол бы кого-нибудь. Мы решили не оставлять тебя на растерзание акулам, о которых часто упоминал Франческе – владелец таверны.

– Я бы хотел просить… – Энди пошатнулся и случайно рухнул на колено перед капитаном.

– Ни в коем случае! Те, кто зашли на «Путешественника грез», уже не помнят дорогу домой. Забирай свое оружие и принимайся за работу. И да! Добро пожаловать!

Огненноволосый капитан пожал руку парню, но Энди почувствовал, как в сердце что-то закололо, как в той темной таверне из сна, а рука капитана показалась ему тяжелой, как корабельная пушка. Спенсер Филипс показал оскал, заменяющий ему улыбку.

Они вошли в каюту капитана. По левую руку стоял шкаф с книгами, картами и свитками, по правую – стеллаж с дорогими винами. Спенсер подошел к шкафу, который запирался на ключ, достал вещи Энди.

– Вот, это все твое, проверь. – Капитан кинул на письменный стол рапиру, пару однозарядных пистолетов и принадлежности для них. – Еще мне принесли из заклада твой парадный костюм, но ты получишь его только после завершения этой поездки, если не помрешь раньше, – усмехнулся капитан и махнул рукой: – А теперь проваливай, тебе нужно работать.

День прошел быстро и незаметно. Сегодня Энди был в центре внимания: все разговаривали, что-то расспрашивали и даже шептались о нем. Он смог немного сдружиться с Качком, который разнял пару драк, зачинавшихся ради изгнания новичка. Тем не менее день прошел, наступил прохладный вечер. Палуба уже опустела. Большая часть команды спала. Лишь дежурный, повиснув на штурвале, изредка подавал признаки жизни.

Из приоткрытой двери каюты капитана выходила линия света, соскальзывая с палубы и устремляясь в пучину. Оттуда, из-за двери, слышались голоса самого капитана, старшего матроса, врача и парочки матросов, старых друзей Спенсера; Энди присоединился к компании по приглашению капитана, когда на секунду заглянул внутрь. Бугай по имени Хосе, едва помещавшийся на стуле, пил кофе из крошечной кружки, аристократически выпячивая огромный мизинец. Хосе учился читать, учил азбуку и, коверкая слова, читал небольшие тексты. Эти книги, лежащие стопкой на подоконнике, специально были куплены капитаном Спенсером, чтобы его верный матрос знал больше, чем окружающие.

– Се-се-сельвупле, мадемуазель! – прочитал Бугай вслух, поправив пенсне.

– Браво, браво, друг мой! – сказал врач и похлопал по плечу старшего матроса, который сразу же расплылся в широкой улыбке, показав свои пожелтевшие редеющие зубы. – Молодой человек, я вас, кажется, где-то видел, – врач обратился к Энди, сняв свою душную чумную маску, оценивающе взглянул на парня.

Матрос машинально стал теребить черную, слегка рваную штанину.

– Нет, откуда это вам меня знать! – Энди насупился и отвел глаза от врача.

– Да, точно, это ведь вы помогли нам тогда совершить переворот в графстве Делпай, Эртон? Наступила гробовая тишина. Бугай осторожно поставил кружечку на край стола и одним движением ноги запер вход в комнату. Два сидящих матроса переглянулись и, поняв, что разговор будет долгим, пересели на диван, стоящий неподалеку. Капитан, удивившись, расстегнул камзол, взялся за ручку пистолета, показывая, что держит его наготове. Смекнув, что дело запахло жареным и придется все рассказывать, Энди выпил залпом два глотка рома и начал рассказывать:

– Зря вы это, доктор. Честное пари точно не ваш конек. Слушайте! Было это два года назад. Я, будучи еще юнгой на корабле «Изабелла», отправился в новый рейс. Мы перевозили что-то, о чем знал только капитан Стэг. Грузовой отсек всегда был закрыт, была приставлена королевская охрана. Шли мы не долго – три дня. По истечении срока, пребывая в приподнятом настроении от огромного куша, который полагался за доставку, в сопровождении четырех фрегатов мы вошли в водные ворота форта Гимби, того, что на мысе Ласточки. Фрегаты выстроились в линию, закрывая выход из порта, бросили якоря. «Изабеллу» пришвартовали и из трюма достали огромную деревянную коробку. Меня в тот момент кто-то позвал в трюм, я пошел. Получив мощный удар по затылку, потерял сознание. Не знаю, сколько времени прошло после этого, но, кажется, это было недолго, я понял, что одет в военную форму, рядом лежат такие, как и я, моряки, а истинные солдаты в одежке матросов сейчас на берегу.

Как потом выяснилось, это был Троянский конь, а груз мы доставляли для царя Зигмунда XVII. Я смог встать и посмотрел через щелку на пристань. Канаты только опустили груз, доски разлетелись, и оказалось, что мы перевозили пушку, которая тотчас выстрелила в сторону царя и размозжила его. Фрегаты тут же начали палить изо всех орудий, и мы не должны были выжить. Но весельчак Джек развернул пушку и стрельнул в сторону водных ворот, разломав каменную смотровую башню. Ее части повалились на корабли и потопили их. Я был еще молодой и не знал, что делать! Наш капитан, который, как вы поняли, подставил нас не по своей воле, наверное, скомандовал: «Все на борт!» Кого-то зацепило ядром одной из пушек, которые открыли огонь со стен; кто-то умер от разрыва сердца, хотя мне кажется, я знаю, кто в этом виноват, – Энди посмотрел на врача. – Через два дня мы уже подплывали к портовому городу Сансур. Случилось нечто. Мы встали на якорь, и капитан вместе вот с этим вот врачом, который увязался с нами во время пальбы в Гимби, отправились вроде как получить деньги. Но нет! Врач спокойно ушел к себе в каюту, раздался выстрел. Тело нашего капитана рухнуло на палубу королевского фрегата, солдаты сбросили его на съедение акулам. Дальше все как в тумане. Ядра, крики, стоны, щепки, снова ядра, картечь. Выжил только я и весельчак Джек, который доживает свои деньки в голодном бреду, валяясь на раскаленной пристани портового города Сансур. А теперь позвольте спросить: вы действительно думаете, что я дам ему уйти живым? – с яростью в глазах крикнул Энди и кинулся на врача. Бугай схватил его за ногу.