Время собирать камни

– Ну, и что? Если понадобится, тоже убегу к тебе.

– Через два года?

– Нет, когда институт кончу.

Между тем стемнело. Дамир еле просматривался. Наконец, он, подсвечивая себе фонариком, поднялся к нам.

– Есть хочу, – заявил.

Я достал из своей авоськи буханку хлеба, кругляш чайной колбасы и бутылку лимонада. Дина вытащила из палатки сумку. Достала пеструю скатерть, расстелила ее подле костра, стала собирать ужин.

– А рыба где? – спросил я Дамира.

– В садке.

– Много поймал?

– Шесть окуней. Утром еще поймаю.

– Садок тоже дядя Коля подарил?

– Ага. И фонарик…

Я подбросил в костер хворосту, чтобы светлее было.

Дина разложила на скатерть бутерброды с копченой колбасой, сыром и шоколадным маслом. В сумке у неё оказались три бокала для чая, обо мне, значит, тоже подумала. Чай она наливала из разноцветного термоса. Дамир от чая отказался. Ухватил бутылку с лимонадом и запивал бутерброды прямо из горлышка. Затем поднялся и объявил:

– Наелся. Спать пойду.

– В палатке у входа твой комбинезон, – сказала Дина. – Надевай и ложись.

Он скрылся в палатке. Освободившийся чурбак я катанул в костер. Нам с Диной хватило и одного. Она сидела у меня на коленях и заворожено глядела на языки пламени.

– Лёнь, а где ты собираешься служить после училища? – вдруг спросила Дина.

– На Дальнем востоке.

– Почему так далеко?

– Там тайга и сопки. И синие зайцы в сопках.

– Бред. Я видела синих кур. А зайцев твой Сергей выдумал.

– Дин, давай после училища поженимся?

– Мне же надо окончить институт.

– Можно учиться заочно.

– Нет-нет, Леня. Сначала сам посмотри. И сопки, и тайгу. И даже синих зайцев. А там разберемся…

Мы еще долго сидели у костра. И лишь когда он стал затухать, Дина сказала:

– Пойдем в палатку.

Дамир спал, свернувшись калачиком, у самой стенки. Дина укрыла его ватным одеялом. Мы легли с другого края и прижались друг к другу. Нам не было холодно. Уснуть долго не могли, изнемогали от близости. Она шепнула:

– Так нельзя, – и уползла к братишке…

С рассветом я разбудил Дамира. Он спустился к удочкам. Дина безмятежно спала. Мне спать не хотелось. Я сидел на чурбаке и наблюдал за рыбачком. Солнце светило со спины, освещало заводь, и мне хорошо были видны красные головки двух поплавков и жёлтые листья на воде. Утро было прозрачным, словно перенеслось на берег Дёмы из романса Вадима Козина…

Клева не было. Дамир сначала стоял, пригнувшись, в готовности схватить удилище. Затем встал. Сел на траву. Прошло минут десять. Вдруг он подхватил удилище и вскочил на ноги. Удилищный концевик изогнулся, а у кромки камышей забурлила вода.

Я бросился на помощь. Сиганул в воду в штанах и тапочках.

Хорошо, что глубина у берега была чуть выше колен. Дамир тянул рыбину, а я пытался ухватить ее руками. Она ускользала, но все же мне удалось зацепить ее. Выкинул рыбину наверх. И выбрался из воды сам.

– Если бы не ты, сорвалась бы, – сказал Дамир, ухватив добычу. – Крючок-то на удочке. Горбач взял.

– Это же окунь.

– Крупных окуней горбачами называют, – со знанием дела объяснил он. – У них на спине горб, – и опустил добычу в садок.

Мне ничего не оставалось, как разжечь костер и подсушиться. Разулся. Тапочки повесил на растяжные рогули, носки – на палаточные шнуры. Запалил сушняк. Снял свои спортивные штаны, отжал штанины, снова надел. Высохнут у костра и на солнце.

Дина появилась из палатки в одиннадцатом часу. Подошла ко мне.

– Ты чего босиком?

– Прыгал в речку за рыбой, Дамиру помогал.

– Поймали?

– Конечно.

– Не завтракали?

– Тебя ждали.

– Дамир! – позвала она. – Через пять минут кушать.

Завтракать нам пришлось вдвоем. Дамир поднялся наверх, схватил два бутерброда и был таков.

– Я обещала маме быть дома в четыре часа, – вздохнув, сказала она.

– Поедем двухчасовой электричкой. Как раз успеете.

– Ты нас до дома не провожай. Мы с вокзала на такси уедем.