Капкан. Роман о том, кто мы есть и как появились

– С кореянкой Викой. Она – хахальница хозяина.

– Его имя – Искандер?

– Да.

В голове у Алексея мгновенно высветились буквы, написанные на картонной коробке с пятью его фотокарточками и пачкой долларов: «И. И.» – Искандер Исмагилов. Не исключено, что ему и вез валюту прихвостень московского авторитета. Занятная цепочка вырисовывается: Юсуп, пославший быков по его душу, – Керим с деньгами для «И. И» – сам «И. И.», устроивший охоту на подчиненного, – мистер Икс, освободивший парня по неведомой причине. Если сюда приплюсовать Колобка в генеральском мундире и подозрительного Доктора, получится целый змеиный клубок. И знаковая фигура в нем – мистер Икс. Конечно, не мешало бы клубок распутать, учитывая особые отношения с Юсупом. Но поезд уже давно ушел, не оставив для распутывания ни времени, ни возможностей. А курносый парень – случайная нитка в этом клубке.

Тот сидел, облокотившись на столик. Лицо его было усталым и серым.

– Есть хочешь?

– Не мешало бы.

Алексей выложил на стол хлеб, колбасу и бутылку боржоми.

– Банкуй сам, Игорь. Я сыт.

Тот без стеснения раскромсал батон, крупно нарезал колбасные кругляши и принялся за еду. Чувствовалось, что проголодался, и не скрывал этого.

Когда с едой было покончено, Алексей спросил:

– Как ты оказался в поезде?

– Как в сказке. Менты, как положено, отбуцкали, потом отправили на «Волге» к Исмагилову. Когда машина свернула к фазенде, колеса прокололись. Шофер пошел к караулке, а я остался с сержантом. Из караулки подошел Саксаул с автоматом, исмагиловский охранник. Сержант тоже вылез из машины. Тут и появился мужик, мой спаситель. Вырубил охранника и вырвал у него автомат. Мент сам поднял руки. Мужик пристегнул его браслетом к баранке. Меня вытянул наружу и поволок в лес. Там вдоль трассы везде на склонах лес. Вдогонку стали стрелять. Тогда меня и зацепило.

Беглец отпил из бутылки боржоми и продолжил:

– На трассе ждала «Ауди» с девчонкой за рулем. В микрорайоне рану обработала врачиха. Потом опять в машину. Покатили на Бишкек. Мужик, наверно, гонщик, скорость не снижал даже на серпантинах. До Курдая он домчал часа за два либо меньше. Как раз успели к приходу поезда.

– И кто этот мужик, как думаешь?

– Понятия не имею.

– Не говорил, что свяжется с тобой? Или, может, свои координаты оставил?

Алексей уловил, что в голове парня возник атласный прямоугольничек с телефонным номером, и мелькнуло имя «Герман». Однако тот без запинки ответил:

– Нет, никаких координат не оставлял.

– Нет, так нет. Спать сильно хочешь?

– Не так, чтобы сильно. Просто устал.

– Ехать нам долго. Ложись и спи.

Рысев не стал раздеваться. Плюхнулся поверх одеяла и почти сразу же вырубился.

2

Негласный заяц в спальном вагоне – нонсенс. Проводник может подсадить в купе кого угодно на любой станции, этот заяц узаконенный. Беглеца надо было как-то легализовать. У Алексея еще оставались восемь тысяч российских рублей, тысяча тенге на дорожные расходы и семьсот долларов. Он не знал железнодорожной таксы. Потому отделил сотенную купюру с американским президентом и родимую тысячную – с христианским церковным ансамблем. Прошел к проводнику. Усач в компании с русской напарницей гонял чаи в служебном купе.

– Командир, – обратился к нему Алексей, – дело к тебе есть.

– Говори.

– Я знакомого встретил. Он из плацкартного вагона. Хочу, чтобы ко мне перебрался.

– Куда едет?

Алексей, не задумываясь, ответил:

– В Боровое. Курортник. Я готов заплатить.

– Сколько?

– По таксе.

В воображении проводника промелькнули четыре тысячи казахских тенге, равных по официальному курсу девятистам российским рублям. Алексей протянул ему тысячерублевую ассигнацию. Тот сунул ее в карман:

– Нет вопросов, пускай едет.

Обошлось даже дешевле, чем Алексей рассчитывал.

Рысев не шевельнулся, когда он стукнул дверью купе. Спал, не изменив позы, но лицо оставалось напряженным даже во сне. Алексей разобрал постель, выключил свет в изголовье и почти мгновенно ушел с головой в теплый зеленый омут.

…Светлая ночь опустилась на землю. Стражники у садового склепа бодрствовали, ибо время от времени из походного шатра появлялся капитан стражи и обходил караул. Подчиненные не понимали, чего им опасаться. Бунтовщик умер, с креста его сняли и занесли в склеп. С ним находится лишь блудница – бродяжка. Может, первосвященники ждут нападения паломников? Но зачем им похищать мертвое тело? Да и кто посмеет пойти против мечей?.. Однако ежечасный обход капитана рождал беспокойство и ожидание чего-то непонятного.

Перед самым рассветом небо вдруг потемнело, хотя на нем не наблюдалось ни одного облака. Стражники в недоумении задирали головы. В этот же миг округа осветилась. Скалу с гробницей залило нестерпимым светом, и у камня, прикрывавшего вход, выстроилась шеренга воинов в белых одеждах.

Капитан приказал отогнать их стрелами. Но стрелы или не долетали, или, коснувшись белых одеяний, теряли силу и падали на траву. Капитан скомандовал взять непонятных воинов в мечи. Обнажил оружие, но стражники не сдвинулись с места и даже не сделали попытки вытянуть мечи из ножен. Да и сам капитан, вместо того, чтобы шагнуть к марширующему белому строю, вдруг опустился наземь. И тут же тьма поглотила и стражников, и паломников. Только яркий луч света вспыхнул у входа в гробницу.

Из склепа показались четыре фигуры. Двое в белом вели за руки того, кого паломники почитали за мессию, а стражники – за бунтовщика. Заплаканная женщина, известная многим как Мария, поддерживала его за голову. Испустивший на кресте дух учитель сам передвигал ноги и оглядывал печальными карими глазами темный сад.

– Уходи, Мария! – произнес один из тех, кто держал Иешу под руки.

– Нет! – возразила она. – Я буду с ним!

– Иди и скажи его ученикам, которые ждут погребения, что Спаситель не подвластен тлену, что он снова жив и здоров. Они увидят его в Галилее.

– Потом я останусь с ним?

– Нет, он покинет этот мир, чтобы вернуться.

– Когда ты вернешься? – обратилась она к воскресшему кумиру.

– Не знаю, – тихо проговорил он.

– Когда на земле взойдут семена добродетели, – так же тихо произнес его спутник. – Иди, Мария, предупреди его учеников!