Книга 2. Голгофа

Книга 2. Голгофа
Юрий Теплов

Спасенному рая не будет #2
В первой книге трилогии рассказывается о том, что Алексея Усольцева стали посещать странные, похожие на сон видения. Он вдруг обнаружил у себя способности исцелять людей и читать чужие мысли. Из-за них он случайно оказался на пути международной криминальной группировки, занимающейся наркотрафиком. Она начала охоту за Утопленником. На него устраивают несколько неудачных покушений. И все же его схватили и бросили в подвал. Наутро он предстал перед правительственным чиновником Заурбековым. Тот поставил Алексея перед альтернативой: или он рассказывает все о своей структуре и работает на мафию, или его закатают в асфальт. Новые способности помогли ему бежать. Однако он понимал, что теперь его станут искать не только уголовники, но и милиция. Необходимо убраться из Москвы. Он скрывается в деревне Бобровка близ Самары, у своего друга Игоря Рысева, который тоже насолил криминалу. События повернулись так, что они вынуждены исчезнуть и из Бобровки. Тернистый путь приводит их в староверческий скит на таежной реке Васюган. Но и там беглецов в покое не оставили…

Юрий ТЕПЛОВ

Книга вторая

ГОЛГОФА

ХОЖДЕНИЕ

1

В Екатеринбурге беглецов ждали Диоген с Наумычем, поселившиеся в пассажирском вагоне, превращенном вокзальной администрацией в ночлежку. Алексей и его спутники рассчитывали провести в городе несколько дней, но дни растянулись на две с лишним весенних недели. Перво-наперво они арендовали у железнодорожников четырехосный товарный вагон с подённой оплатой и оформили фрахт до станции Асино Томской области с открытой датой отправки. Вагон служил будущим коммунарам и жильем, и складом, и командным пунктом.

Алексей поручил Диогену и Наумычу приобрести четыре куба досок и сколотить в вагоне нары. Андрюху определил им в помощь.

– Не мешало бы и курева прозапас купить, – просительно посоветовал Диоген.

– Ага, надо, – неуверенно поддержал его Андрюха.

– А мне не надо, – тряхнул бороденкой Наумыч. – Я всю махру из дома забрал.

Алексей мгновенно вспомнил свою первую сигарету, которую попытался выкурить после возвращения с Острова. Тогда он ощутил ожоговый укол в левую ладонь и сразу же – тошноту. Ни слова не говоря, он ухватил левую кисть Андрюхи, нащупал на ладони подкожное просяное зернышко и сдавил его. Тот вскрикнул, вытаращил глаза, лоб его покрылся испариной.

– Все, Андрей, – сказал ему Алексей, – курение тебе противопоказано.

Диоген, сообразив, что происходит, отодвинулся за спину Наумыча.

– Подойди ко мне! – приказал ему Алексей.

– Не-ет! – боязливо вскрикнул тот, но, не в силах сопротивляться, все равно приблизился.

Ту же процедуру Алексей проделал и с ним. Заметно обеспокоенный собственной перспективой Наумыч опасливо произнес:

– Слышь, Николаич, не выбрасывать же махру! Дозволь мне скурить ее?

– Дозволяю…

Вместе с Игорем и Капитолиной Алексей колесил на уазике по городским магазинам, закупая все, без чего нельзя обойтись в дальнем пути и на новом месте жительства. Много чего понадобилось: спальные мешки, большая палатка, полушубки, инструмент, дизельная электростанция на два киловатта, печка буржуйка, амуниция, необходимый запас продовольствия и куча всякой мелочевки. Денег, экспроприированных из тайника Баклажана, не жалели.

Когда загрузили вагон и загнали в него уазик, в нем стало тесно, как в танке. Ну, да в тесноте – не в обиде.

В путь тронулись на исходе марта. Снег в Екатеринбурге бурно таял. Но чем дальше уходил товарняк на восток, тем упорнее сопротивлялась календарю зима. Ехали ни шатко, ни валко. Подолгу стояли на перегонах. На узловых станциях вагон несколько раз перецепляли к новому составу и сутками мурыжили перед тем, как отправить. Как бы то ни было, но ранним утром добрались до станции Асино одновременно с набиравшей силу апрельской весной.

Их вагон отцепили и загнали в тупик. Там они спустили по настилу уазик, и Алексей с Игорем, прихватив Капитолину, поехали на разведку. Им повезло. Прямо на станции, в замусоренном семечной шелухой зале ожидания они узрели объявление, предлагавшее услуги грузового такси. В объявлении значился номер телефона и имя – Серафима. Алексей тут же позвонил. Откликнулась женщина с довольно приятным голосом.

– Вам в какую сторону?

– До Смолокуровки.

– Три тысячи рублей.

Роль грузового такси выпала на долю видавшего виды «Урала». В него загрузили всё, что закупили в Екатеринбурге. В уазике разместилась команда. Алексей занял место в кабине грузовика.

Выехали ближе к полудню. Впереди – «Урал», за ним – уазик.

Шофер по имени Памфил, муж Серафимы, дюжий красномордый мужик, оказался любителем поговорить. Так он коротал всю в рыхлых снежных рытвинах дорогу. Сначала представился по имени. И Алексей назвал себя. Посчитав, что знакомство состоялось, Памфил поинтересовался:

– Откуда будете?

– Из Екатеринбурга.

– А я, как родился тут, так и живу. Только когда в армию призвали, под Читу попал. Нормально отслужил, все два года за баранкой. А ты где служил?

У Алексея не было желания распространяться о себе, потому он коротко ответил:

– В Средней Азии.

Водитель удовлетворился ответом и поведал случайному пассажиру, что после развала Советского Союза едва сводил концы с концами. А потом подфартило. Расформировали воинскую часть, и военное начальство стало распродавать все, что только можно. У них и присмотрел Памфил разбитый в аварии «Урал». Покорежен он был, в основном, снаружи, нутро же было вполне приличным. Вопреки возражениям супруги, решился взять кредит и стал владельцем грузового вездехода. Больше месяца приводил его в товарный вид. И вот, катит теперь по любой дороге.

Между прочим, рассказывал Памфил, с клиентами на первых порах было туго, пока не развесили в самых людных местах объявления. Первыми объявились кавказцы с фруктами. Торговались, как злыдни. Это у них положено – торговаться. Их он доставлял на рынки. Геологи пару раз нанимали, эти никогда не торговались. В общем, без работы не сидел. Народ в мутные времена завсегда колобродит, туда-сюда мотается, ищет, где жизнь легче. И нажитое добро с собой тащит.

Алексей слушал его и думал о том, что прав шофер: в мутные времена люди мечутся и, в конце концов, оказываются на самом дне жизни. Выплывают немногие, самые рисковые. Хочешь жить – умей вертеться и ползать.

– А с кредитом как? – спросил он, чтобы поддержать разговор.

– Через год расплатился. Теперь старшей сестре помогаю и племяннику. Сеструха старше меня на шестнадцать годов.

– Налоговая не прижимает?

– Торгашей, может, и прижимает. А с меня что взять? Живу, как в рекламе: «Заплати, и спи спокойно!»

– А рэкет?

– Рэкет прописался в Томске. У нас так, баловство. На рынке, конечно, стригут, да и то своих не трогают. Все местные – либо родня, либо хорошо знакомые.

Алексей не стал больше ни о чем спрашивать. Глядел на голый унылый лес по обочинам, на хмурое небо, а видел крутой лиственничный берег неспокойной реки и степенных бородатых мужиков в старинных армяках. И не задумывался, с чего бы нарисовало их воображение. Но то, что это видение явилось не попусту, не сомневался.

Видно, в тягость молчание было Памфилу, потому как он снова заговорил:

– Между прочим, признаюсь тебе, что нашу таксу Серафима завысила. До Смолокуровки я две с половиной штуки беру. Но ты не торговался, значит, так тому и быть.

Этот факт и без его признания не был для Алексея секретом. Мысли шофера были прозрачны, как магазинная витрина. Он даже слегка жалел пассажиров-лохов, уплативших по недомыслию лишних пятьсот рубликов. Теперь гадал, по какой нужде они пожаловали в его края. Все его невысказанные вопросы Алексей улавливал, даже не желая этого.

– Небось, геологи будете? – решил удостовериться Памфил. – Угадал?