Ступи за ограду

Беатрис смотрела на ласточек и думала о том, что самое яркое и острое воспоминание ее детства – это такие вот ласточки, реющие в солнечной синеве вокруг старой колокольни конвента; о том, что тогда она не могла смотреть на них без какого-то странного чувства, всегда возникавшего мгновенным головокружением, потом, пробежав ознобом по спине, таявшего в груди сладкой и томительной судорогой, а теперь смотрит и ничего не испытывает, ничего, кроме горькой зависти к этим легким и беззаботным созданиям; она думала о том, что всегда хотела прожить жизнь бездумно и беззаботно, как птица, и что прав Роже, назвавший ее ленивой эгоисткой, и что его мысли до ужаса совпадают с тем, что писал ей Джерри, и что теперь она сама не знает – было ли ее чувство к Джерри настоящей любовью или просто страстью, потому что настоящая любовь должна была бы сделать для нее священным законом каждое слово любимого, в то время как она всем своим поведением, каждой своей мыслью нарушает последнюю его волю…

Она просидела так еще около часа, пока опять не испортилась погода. Скрылось солнце, парк сразу стал неуютным: в воздухе закружились сорванные ветром листья, заскрипели каштаны. Беатрис едва успела дойти до остановки и вскочить в подошедший трамвай, как полил дождь. Впрочем, он кончился раньше, чем она доехала до Южного вокзала.

В городе она прежде всего отправилась за газетами. Ей удалось купить «Суар» и «Либр Бельжик»; сообщения о заокеанских событиях были на первой странице. Первым, что бросилось Беатрис в глаза, был крупный кричащий заголовок: «СТУДЕНТЫ ПРОТИВ ДИКТАТУРЫ. Ожесточенные уличные бои продолжаются со вчерашнего утра в Кордове – старейшем университетском городе Аргентины».

8

До войны местечко с названием Уиллоу-Спрингс можно было отыскать лишь на очень подробных дорожных картах восточной части Новой Мексики, почти на границе штата. Сами жители уверяли себя и других, что живут в городке, но по-настоящему это был просто поселок – один из тех пастушьих поселков, которые здесь, как и в соседнем Техасе, вырастали посреди прерии в утеху окрестным скотоводам. К концу тридцатых годов в Уиллоу-Спрингс было пятнадцать тысяч жителей, банк, несколько неоновых вывесок на Мэйн-стрит, аптека и два отчаянно конкурирующих автомобильных агентства. Дальше этого цивилизация не пошла.