Поцелуй Макоши

Поцелуй Макоши
Юрий Шорохов

Приключенческий роман в жанре фэнтези с театром действий во времена Древней Руси, иногда перекликающимся с современной реальностью. Повествование изобилует нестандартными сюжетными ходами и динамичным развитием основных сюжетных линий. Прочтите – и Вы не пожалеете о зря потраченном времени!

Юрий Шорохов

Поцелуй Макоши

1 глава

Нечай не помнил своих отца и матушку. Он и имени своего родового не помнил по малости лет, будучи захваченным татями на лесной дороге, едва минуло ему три весны. Тогда варнацкая шайка Грома напала на хазарский отряд, возвращавшийся домой из Руси с богатой добычей. Ослабленные ожесточённым сопротивлением русских деревень, хазары были смяты стремительным ударом из толково устроенной в удобном месте засады. Тати перебили их всех без жалости!.. Гром, могучий боец и удачливый атаман, в юности был княжьим дружинником, да не срослось у него со службой княжеской. Невзлюбил его сотник Путята! Будучи в походе в землях половецких, Гром с десятком своих ратников наткнулся на крупный сторожевой разъезд ворога, и храбро бились русичи, да силы были неравны. Очухался Гром уже ночью, весь израненный, пополз к своим. А у своих Путята обнёс его перед князем, оговорил аспид, дескать, нарочно Гром людей погубил, измену затеял! И поверил ему князь. Не дожидаясь суда неправедного и расправы лютой, ушёл тогда Гром в леса дремучие. Сколотил ватагу разбойничью и начал потрошить купцов иноземных и татей хазарских да половецких, богатства Руси алчущих… И свои, бывало, попадали под горячую руку Громовых молодцов, но большого лиха он им не чинил. Строг был, но справедлив, и в его ватаге была железная дисциплина… Восседая после сечи на походном сундуке, Гром не без удовольствия наблюдал, как его робята стаскивают всё добытое в бою добро в одну большую кучу перед ним. И увидал он мальчонку малого: тот не был испуган, не ревел и не куксился от страха. Бровки насуплены, губёнки упрямо сжаты, взгляд как у волчонка исподлобья – маленький боец! Дрогнуло суровое сердце атамана, глянулся ему малый отрок, и взял он его с собой. Нарёк Нечаем по обстоятельствам их первой встречи, и заменил ему и отца, и мать. Пятнадцать вёсен с тех пор минуло. Стал Нечай добрым ратником, в бою, поди, и атаману, названному отцу, не уступит! Гром был рад: есть теперь кому ватагу передать!.. А Нечай дальше батьки пошёл, стал учить ратному делу молодых варнаков, и неустанно! Выпросил у батьки всем своим воям доспех ратный и лучшее оружие. Старый Гром только диву давался, сколь толков да шустёр оказался сей отрок, сын его названный! Поверил парню, стал ему помогать, а Нечаю того и надобно: походы теперь только в Степь, русичей не трогать! Разбойники, что постарше, поворчали-поворчали, да смирились, видя, что атаман Гром принял сторону сына… А у Нечая головушка работает! Пришёл как-то к батьке и говорит:

– Отче Гром, мы землю русскую от ворогов защищаем, так почто нам во лесах прятаться? Богоугодно дело вершим! Давай найдём место добро, да ограду возведём?! Ты князь, я воевода, вои наши дружиною будут – всё честь по чести. Крестьяне под руку и защиту к нам жить придут, купцы торговать приедут, волхвы за нашу победу помолятся нашим богам! Что на то отречёшь мне, тятя?

Старый Гром даже закашлялся от неожиданности, не найдя сразу что ответить. Мог ли он когда помыслить князем стать в своём собственном княжестве?! И поблизку такого не было!!

– Ты, Нечайко, не вельми ли круто взял?! Князь!! Да как тебе такое в голову пришло?? – сквозь притворный кашель выдохнул атаман, вытирая непрошенную слезу рукавом вышитой рубахи – надо же такое ляпнуть?!

– Ничто, батюшка, из кривды я не молвил! Всё как еси правда! Отреки, чёму мы во лесах прячемся, дикому зверю подобно, коли справа наша ратная за Русь пред ворогом стояти?? Пора нам к людям идти, и с людьми жити!!

Не нашёл, что возразить Нечаю старый Гром, так и появилась у бывших варнаков своя ограда в Порубежной Руси. Место выбрали прекрасно: меж двух рек, сливающихся в одну. Стены возвели высокие, дубовые: на страх ворогам, себе на добрую защиту. И потянулся к ним ручеёк крестьянского и мастерового люда из ближних и дальних селений. Строились, обживались, землю пахали, урожай добрый растили… И вот как-то ночной порою приснился Нечаю сон предивный. Видит он терем, да такой высокий, что маковки в небе тают. Взбегает на крыльцо и входит в светлицу. А там три женщины пряжу прядут. Одна, постарше, за прялкой сидит, а две помоложе нити в клубки сматывают. Нечай поздоровался, поклонившись. Та, что постарше, встала, подошла к нему и улыбнулась:

– Нечай, смотрю я на дела твои, и радуется сердце моё той заботе, что даришь ты Руси-матушке! Пришло время вознаградить тебя за ту заботу…

С этими словами она надела на шею парня оберег и, взяв его голову в свои ладони, поцеловала его в лоб…

– Кто ты, матушка?! – изумился Нечай – прости, не признал я тебя!

– Не мудрено, что не признал, отроче! Едину Перуну-воителю ты молишься, но справы и мои исполняешь – снова улыбнулась ему женщина – я Макошь!..

2 глава

Нечай поклонился Макоши низко, большим обычаем, и стал на колени, опустив голову:

– Не прогневайся, матушка Макошь! Впредь учтивее буду.

– Стань с колен, Нечай. Не за тем я тебя позвала, чтобы корить, а затем, чтоб наградить за справы твои. Чрез седьмицу пойдёт краем ваших земель поезд свадебный. То знатный половецкий мурза Бусай, правая рука хана Сунгу, свою дочь выдаёт замуж за булгарского принца. Дева сия ликом прекрасна и нравом кротка, аки голубица лесная, но суть в другом! На роду ей написано моею волхвицей стать, а тебе – женою верной и матерью твоих детей – молвила Макошь, и продолжила:

– Запомни, Нечай! Как захватишь обоз, зла половцам не чини. Всех мурз со слугами отпусти в Степь с миром, и с ними Бусаю отправь грамоту и оковец с серебром. Напиши во грамоте той, что судьба тебе, русскому княжичу, рука об руку с сей девицею в жизни быти, а за булгарина пусть отдаст он свою молодшую дочь. Всё ли упомнил, Нечайко?

И оттого, что богиня назвала его так, как с детства называл лишь батюшка Гром, тепло стало у парня на сердце, и на душе хорошо и спокойно. Он улыбнулся и снова поклонился Макоши:

– Упомнил, матушка! Сделаю, как велишь!

– Со свадьбою не тяни, и вели отстроить се терем свой, в коем с молодой женою жити станешь. Та девица-половчанка наречена Алимой, языка русичей почти не знает, но тут я тебе помогу! Скоро заговорит она по-нашему, и сладки тебе будут речи её. Полюбишь всем сердцем, и она тебя будет любить больше жизни. А теперь ступай, княжич!..

Нечай, повернувшись, открыл дверь светлицы и шагнул за порог. Его нога, почему-то не встретив опоры, провалилась вниз, и сам он кубарем вывалился из дверей. Земля была далеко внизу, и он, падая, устремился к ней. Испугался, невольно схватился десницею за подаренный Макошью оберег, дёрнулся… и проснулся, вскочив с постели!

– Фу-ухх!! – выдохнул с шумом, и даже головой покрутил: приснится же такое… Глядь, а оберег-то на нём!! Не приснилось, значит! Надо к батьке идти, да поведать ему скороспешно новости из Прави. Нечай выскочил на крыльцо во двор. Невольно улыбнулся: оба сотника гоняли кметей до седьмого поту, холщовые рубахи на отроках – хоть выжимай! Раскраснелись все, стараются!

– Зван! Упрям! Скоро сюда! – гаркнул Нечай – дайте роздых молодняку!

– Чего прикажешь, воевода? – оба сотника выросли пред ним, как из-под земли – время кашу хлебать, Нечай! Пойдём, там за столом и поговорим…

Став княжьим воеводой, Нечай ел из одного котла и всегда вместе со своими дружинниками, за что также был ими уважаем: не возгордился! Но в этот раз у него были другие планы:

– Робята, у мя справа до князя срочная. Покормите воёв без меня, да накажите, чтобы и мне каши-то оставили, позже приду поем!

Сотники переглянулись. Глазастый Упрям увидел на груди Нечая серебряный оберег и улыбнулся:

– С обновкой тебя, воевода! Никак ты Макошь теперь почитаешь пуще Перуна?!

– Всех я почитаю, Упрямко! И тебя, балабола, почту когда-нить вожжами по заднице, коли нос свой долгой везде пихать не перестанешь! – отмахнулся от сотникова любопытства Нечай – ну, давайте, други! Кормите дружинных, а я ко князю!

А Гром, как во князи угодил, и имя себе взял княжеское, Мечислав. Ну, чтобы официально, для грамот, да и Нечая к тому подбивал. Негоже, мол, княжичу и воеводе Нечаем быти! Давай, мол, сыне, выбирай имечко позвончее, а Нечаю и так хорошо! Привык давно, хоть и понимал, что прав тятька – со временем и ему придётся каким-нибудь Ратибором назваться…

– Тятя, вели слово молвить?! – распахнул Нечай дверь в княжью горницу, отчаянно путая придворный этикет – справа срочная! Правь нас созывает!

– Правь?! Ты, Нечайко, мёду хмельного вчера хлебнул превелико?! А с утра не опохмелился? Тако городишь-то? – Гром сурово посмотрел на сына – велю-ка я на тебя два ушата водицы ключевой вылить, чтобы ты в себя пришёл! Недосуг мне твои бредни слушать!

– Стой, тятька! – заторопился Нечай, зная, насколько скор бывает Гром в своих угрозах – не пил я вчера! И сегодня тоже! Зри-ка лучше, ведома ли тебе вещица сия?! Сама богиня мне его надела и в чело поцеловала мя!!

С этими словами он снял с шеи оберег Макоши, и бросил его в руки отца…

3 глава

– Да не приснилось ли тебе, сыне? – старый Гром вертел в руках оберег Макоши. Конечно, символ этой богини был прекрасно ему знаком!

– Нет, тятька, не приснилось. Нынче ночью я был у неё во тереме, она говорила со мной! Она за прялицей была, а с ней в горнице ещё две девушки были, пряжу в клубки сматывали…

– Нити, что прядёт Макошь – это судьбы человеческие. А девицы, что были с ней, это, по поверью, Доля и Недоля, её младшие сёстры. Если Доля клубок сматывает, то быть человеку счастливым в жизни, а если Недоля, то горька будет судьба его… – задумчиво молвил Гром – а о чём говорила тебе Макошь?

И Нечай поведал отцу весь разговор с богиней, ничего не упустив. Чем дальше шёл его рассказ, тем больше светлел лицом Гром.

– То добрые вести, Нечайко! – с радостной улыбкой молвил князь, когда Нечай закончил говорить – значит, путь наш с тобой, сыне, отныне Правью благословлён! И ты, наследник мой, не по крови, но по духу, будешь хранить сие благословение, и завещаешь его детям и внукам своим! Быть по сему! А с княжной половецкой тако решим: возьмёшь всю дружину, да и перехватишь половцев в удобном месте. Окружите их, и без крови всё справите! Половцы не дураки на рожон переть, верну погибель звать, и наверняка согласятся на твои условия… Садись за стол, пиши хартию мурзе Бусаю!..

Окрылённый возвращался Нечай от князя. Батька поверил ему, распорядился выдать полупудовый оковец серебра, грамота мурзе Бусаю готова, княжьей печатью скреплена. Осталось место доброе для засады подыскать! С этой целью он, наскоро перекусив, побежал на конюшню, где его уже заждался верный друг Здор. Великолепный белоснежный красавец, крупный и сильный боевой конь, он с полуслова понимал своего хозяина. Иногда Нечаю даже казалось, что Здор умел угадывать его мысли, настолько слаженно воевали они вместе… Дорога шёлком стелилась под копыта резвого коня, мелькали поля и перелески, да ветер свистел в ушах. Нечай сделал лишь одну остановку испить водицы из давно примеченного и любимого ключика. Родничок тот не замерзал и в самые лютые морозы, а в летнюю жару вода его была студёной и очень вкусной. Воевода спешился, отпустил Здора пощипать травку, а сам присел у криницы, зачерпнул водицы берестяным ковшичком, висевшим здесь же на берёзовом прутике. Испил и задумался… Из раздумья его вывело предупреждающее ржание коня. Здор кого-то почуял и "сказал" об этом Нечаю. Старик-волхв показался между берёзками светлой рощицы, и явно спешил к нему. Длинная, ниже колен светлая рубаха из грубой ткани, перехваченная в поясе простой верёвкой, увешанной мешочками и амулетами, на груди большой бронзовый знак, амулет Перуна. Лёгкий ветерок играл с его длинной седой бородой и волосами, распущенными по плечам.

– Здрав буди, старче! – приветствовал волхва Нечай – зрю, ко мне торопишься?

– К тебе, человече! Будь и ты здрав волею Перуна! – отвечал старик – скажи-ка мне, добрый молодец, куда и зачем ты путь держишь?

– Ух, старче, и вопросы у тя! – изумился Нечай – справа княжеска в дорогу меня позвала, ныне в полуденную сторону еду!

Любопытство волхва пришлось сильно не по душе воеводе, и окажись на месте этого старика кто-то помоложе, задал бы Нечай ему трёпку. Не суй нос не в своё дело!

– А звать тебя как? – не унимался старик, не обращая никакого внимания на недовольство воеводы – отреки мне немедля! Ибо справа моя…

– Остановись, старче! – не дал договорить волхву Нечай – сам-то ты кто, чтобы меня допрашивать?! Любопытен ты не в меру. Отвечай, скоро велю! – в голосе воеводы явственно послышался металл…