Хочу, чтобы меня слышали! Книга 1. Жизнь – это Любовь!

– Ты говоришь, что иго жидовское нависнет над моей Россией лет через сто? – повторил вопрос Павел.

– Прадед мой, Петр Великий, о судьбе моей рек то же, что и ты.

– Почитаю и я за благо со всем, что ныне прорек ты мне о потомке моем Николае Втором предварить его, дабы пред ним открылась картина судеб.

– Да ведает праправнук свой крестный путь, славу страстей и долготерпения своего…

– Запечатлей же, преподобный отец, реченное тобою, изложи все письменно, я же вложу предсказание твое в нарочитый ларец, положу мою печать, и до праправнука моего, писание твое будет нерушимо храниться здесь, в кабинете Гатчинского дворца моего.

– Иди, Авель, и молись неустанно в келии своей о мне, Роде моем и счастье нашей Державы.

И, вложив представленное писание Авелево в конверт, на оном собственноручно начертать соизволил: «Вскрыть Потомку Нашему в столетний день Моей кончины.»

– Вот такие, дела, други моя!

– До сегодняшнего дня все исполнилось в точности, как и предсказал монах.

– Царь наш отрекся от престола, и не дай, Господь, что это станет закатом правления Романовых и концом монархии – с горестью закончил свой рассказ батюшка.

– Вот и ты, Андрей, говоришь, что пришли к власти враги Церкви, а, значит, началось это самое бесовское правление.

– Год 1918 уже на пороге!

– Да, батюшка, Вы правы, – вступил в разговор Андрей, до этого не произнесший, как и все остальные, ни слова. Понятно теперь, что эти предсказания, несомненно, объясняют поведение Николая II.

– Мне рассказывал Юденич, что в 1909-м году Столыпин предлагал Государю важную меру внутренней политики, на что получил ответ: «Мне, Петр Аркадьевич, не удается ничего из того, что я предпринимаю».

– Столыпин протестует, а Царь у него спрашивает: «Знаете ли вы, когда день моего рождения?»

– Разве я мог бы его не знать? – 6-го мая – отвечает Столыпин.

– А какого Святого праздник в этот день?

– Простите, Государь, не помню!

– Иова Многострадального.

– Слава Богу! Царствование Вашего Величества завершается со славой, так как Иов, смиренно претерпев самые ужасные испытания, был вознагражден благословением Божиим и благополучием – обрадовался было Столыпин.

– Нет, поверьте мне, Петр Аркадьевич, – продолжил Государь – у меня более, чем предчувствие, у меня в этом глубокая уверенность – я обречен на страшные испытания, но я не получу моей награды здесь, на земле.

– Сколько раз применял я к себе слова Иова: «Ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня, и чего я боялся, то и пришло ко мне».[12 - Иов 3, 25]

– Все свершилось, как и предсказывал монах, – с горестью повторно произнес батюшка – и царь отрекся, и о судьбе царской семьи ничего не слышно, и бунт страшный грядет.

– Церковь, как может, пытается, хотя бы, отсрочить этот бунт, достучаться до умов и сердец православных.

– Завтра на Поместном Соборе, Бог даст, восстановим патриаршество на Руси. Может хоть этот шаг спасет православие

– Надеемся все же сплотить народ вокруг пастыря своего – Патриарха Российского. Нет более царя у нас, нет помазанника Божьего, а, значится, глава церкви должен повести народ далее. Но мне кажется, что запоздали мы с таким решением. Не верит народ никому – ни власти, ни церкви. Понимают, что они далеки от народа и решают свои задачи, которые к бедам народным не имеют отношения.

– Надысь, было мне во сне видение – я Ванюше рассказал уже, – будут разрушены Храмы, большие испытания выпадут на долю нашей православной Церкви.

– Потому, дети мои, ждать нечего!

– Пока Андрей здесь, сегодня же ночью нам предстоит спрятать особо ценные церковные предметы, книгу и определить место, в котором будем оставлять сообщения друг другу. Спрячем в этот тайничок для связи и наши невеликие семейные богатства, мало ли когда возникнет нужда в средствах.

– Не трогать же церковное, оно не наше, Богу и людям принадлежит.

– Господи, прости нас, грешных, не ведал я, что придется хорониться, как перед иноземным нашествием. От своих, русских людей прятаться приходится. Хотя и не люди они сейчас. Дьявол в них вселился, не ведают они того, что творят! Постигнет их вождей кара божья, как постигла уже богоотступника, предателя Церкви попа Гапона.

– Горе тем, которые постановляют несправедливые законы и пишут жестокие решения[13 - Ис. 10,1], тем более – творящие измену и беззакония по отношению к Богоизбранному Русскому Народу!

– Готовьтесь, дети мои, через час пойдем. Я составил список того, что нужно убрать от глаз ворогов. Это святыни нашего Храма, то, что находится на престолах – священные сосуды, дарохранительницы, кресты, Евангелия. Спрячем также от поругания вместилища святых мощей и особо чтимые иконы.

– Батюшка, простите, срывающимся от волнения голосом тихонько сказал Ванюша – Вы обещали рассказать о тайне книги.

– Потом отрок, все завтра…

– Сделаем дело, а рассказы на потом оставим. Через час все, кроме матушки, собираемся здесь же. Помолимся усердно, да и исполним, что нам положено исполнить.

– Тебе, отрок, скажу пока только то, что книга моя и есть одна из книг монаха Авеля. В одном письме к графине Потемкиной Авель сообщал, что сочинил для нее несколько книг, которые и обещал выслать в скором времени.

– Оных книг, – писал Авель, – со мною нет. Хранятся они в сокровенном месте. Оные мои книги удивительные и преудивительные, и достойны те мои книги удивления и ужаса.

– А читать их только тем, кто уповает на Господа Бога.

– История о том, как книга попала ко мне, отдельного рассказа достойна. Но все рассказы – потом, а сейчас, помолимся, любимые мои: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

– Аминь!

Глава 14. Тайна церковного клада

Из дому вышли уже затемно, шли без огня, в нем не было необходимости – луна светила ярко, во весь свой огромный полный круг.

Ванюша никак не мог унять дрожь, то ли от первых заморозков, то ли от волнения.

А может, просто страшновато было, ну, совсем капельку.

В Храме тоже свечи, покамест, не зажигали.

Дверь за собой заперли, заложили поперечину, закрыли задвижки.

– Давайте вначале я покажу вам место, где будет храниться книга, а тако же наши семейные ценности.

– И где мы, в случае необходимости, будем оставлять письма друг для друга. А уже потом поместим в другой тайник храмовые ценности – батюшка подошел к иконе Николая Чудотворца и нажал на одно из креплений иконы, висящей в центре стены, что у придела Алексея – человека Божия.

Чуть скрипнули невидимые рычажки, и часть стены вместе с иконой Смоленской Божьей Матери медленно отъехала в сторону.