Сталинград. Доблесть на Волге

Генерал фон Виттерсгейм: «Было что-то ценное в подбитой машине?»

Оберштурмбанфюрер СС Шольц: «Нет. В грузовике мы нашли дюжину сгоревших русских солдат. По всей видимости, они были ранеными, и их пытались эвакуировать».

Утром следующего дня к оберштурмбанфюреру СС Шольцу доставили пленного советского лейтенанта. Левой руки ниже локтя у него не было, а грязный, пропитанный кровью бинт был намотан на обрубке руки. Измученного лейтенанта шатало от потери крови, под его глазами были чёрные круги.

«Покажи на карте укреплённые районы, окопы, минные поля, артиллерийские позиции, дислокацию войск и танков, а также склады боеприпасов. Если твои показания будут правдивы и будут соответствовать данным, полученным нашей авиаразведкой, твою руку подлечат, а ты и твои раненые товарищи останутся жить», – сказал оберштурмбанфюрер СС Шольц.

«Я знаю только про мою позицию у реки и моста, где вчера был бой. Про другие линии обороны и склады мне ничего не известно», – ответил лейтенант.

«И не надо. Наши лётчики и без тебя их хорошо видят. Андреас, расстреляйте его за домом. А остальных пленных русских заприте в хате и сожгите. Нам они не нужны», – приказал Шольц стоявшему рядом обершарфюреру.

«Фашистская сволочь! Ты сам скоро здесь сдохнешь. На Волге, в Сталинграде вам всем придёт конец. Сталинград вы никогда не возьмёте. Мы разобьём вас здесь. Сталинград вам не по зубам, как и Москва в 1941 году!», – ответил лейтенант.

Оберштурмбанфюрер СС Шольц встал, вытащил «Вальтер» из кобуры, подошёл к лейтенанту и ударил рукояткой пистолета по раненой руке: «Сталинград мы возьмём и проведём парад по его руинам. А потом назовём поверженный город в честь фюрера Германии Адольфа Гитлера. Вам, всем русским, мы выкопаем здесь могилу, а тебе уже осталось жить меньше минуты».

Двое солдат схватили лейтенанта под руки и вывели на улицу. Спустя полминуты раздались два выстрела.

Затем эсэсовцы подошли к избе, в которой находились пленные советские солдаты, и стали закрывать ставни и дверь. Вылив канистру бензина на стены, они запалили избу со всех сторон. Огонь быстро распространился в сухую, безветренную погоду, и скоро весь дом пылал. Из него раздавались отчаянные крики, а потом горящие люди стали выпрыгивать из окон и прогоревших ставен. Но вокруг дома стояли эсэсовцы и стреляли в тех, кому удавалось выбраться из дома. Оберштурмбанфюрер СС Шольц вышел из дома и, взглянув на лежащего расстрелянного лейтенанта, пошёл смотреть на пылающую избу.

«Люблю я смотреть такие зрелища», – промолвил Шольц подошедшему обершарфюреру.

«Я тоже, герр офицер», – ответил обершарфюрер.

В Сталинграде старший лейтенант Валерий Ерёмин прибыл в расположение советского командования и передал спасённых раненых в госпиталь. Он доложил подробности боя у реки. После его сообщения о прорыве немцев на этом участке фронта и передачи данных о немецких позициях, наше командование решило нанести бомбовый удар по прорвавшимся немецким танкам. Несколько авиаэскадрилий пикирующих бомбардировщиков Пе-2 и штурмовиков Ил-2 вылетели в этот район. Не найдя в указанных районах позиции немецких войск, они приступили к активному поиску. И удача не отвернулась от них. Один из пилотов увидел идущие по степи немецкие грузовики и цистерны в количестве десяти машин. Без прикрытия с воздуха такие цели были лёгкой и желанной добычей для пикировщиков и штурмовиков. С первого захода удар по немецкой колонне нанесли Пе-2. Их выход на цель был таким стремительным, что немцы не успели даже рассредоточиться и покинуть машины. Вокруг грузовиков стали взрываться бомбы, поражая их ударной волной и осколками. Оглушительный взрыв на степной дороге прогремел как раскат грома чудовищной силы: один из лётчиков добился прямого попадания фугасной авиабомбой в грузовик со снарядами для танков. Сотни снарядов сдетонировали разом. Огромное и ослепительно яркое, оранжевое пламя мгновенно поглотило колонну. Следом вспыхнул и взорвался грузовик с цистерной, который вёз топливо для танков. Лётчики наблюдали это невероятное зрелище результатов своего удара, а затем радиоэфир заполнили их восхищённые возгласы и радостные поздравления. На дороге не осталось целей для повторного удара второй волны штурмовиков, лётчики которых наблюдали огненное зарево на расстоянии. На дороге, где шла колонна немецких грузовиков, бушевало огромное пламя огня. Сделав ещё один круг над разгромленной в пух и прах немецкой автоколонной, наблюдая результат успешной атаки, старший авиагруппы приказал: «А теперь, мои парни-герои, ищем в степи танки и пушки».

Выполнив боевой разворот, пикировщики и штурмовики выстроились и широким фронтом цепью пошли на поиск новых целей. Они пролетели над рекой и увидели место вчерашнего сражения: сгоревшие танки, разбитые пушки, дымящиеся воронки. Внезапно у леса один из лётчиков замечает плохо замаскированные немецкие танки и громко кричит в эфир: «Вижу вражеские танки. У леса, слева от нас, ориентир на 10 часов».

Вся группа выполняет резкий боевой разворот, перестраивается и ложится на боевой курс. Теперь первой идёт волна из штурмовиков. Они снижаются до кончиков макушек деревьев и идут на бреющем полёте. Но из леса по ним открывает огонь немецкая зенитная артиллерия. Снаряды разрываются над ними вдали, и старший группы штурмовиков кричит в эфир: «Захаров и Коноваленко, за мной, разворот на 20 градусов влево. Атакуем зенитки у леса. Сначала реактивными снарядами, потом пушечно-пулеметным огнём и затем бомбами. Всем остальным – бить по танкам».

В момент разворота в Ил-2 Захарова попадает вражеский 20-мм снаряд и разрывается в моторном отсеке. Штурмовик вспыхивает как свеча и круто взмывает вверх, уходя от обстрела. Но горящая смесь авиационного керосина и масла попадает в кабину пилотов. Языки пламени лижут фюзеляж. Высота небольшая, чтобы экипаж мог прыгать с парашютом. Самолёт с разбитым мотором по инерции планирует какое-то время, объятый пламенем. Через мгновение Ил-2 превращается в летящую горящую форсунку, затем втыкается в одиноко стоящую берёзу и ломает её. Крыло отлетает, и самолёт врезается в землю. От удара детонируют бомбы.

Два Ил-2 выпускают один за другим РСы и открывают ураганный огонь по немецким зениткам из пушек и пулемётов, мстя за погибших товарищей. Немецкие зенитки замолкают под градом ракет, снарядов и пуль.

Тем временем вторая группа штурмовиков беспрепятственно выходит на дистанцию стрельбы по танкам, и Ил-2 выпускают противотанковые реактивные снаряды, а затем добивают оставшиеся немецкие бронированные машины противотанковыми кумулятивными авиабомбами. Следом по немецким танкам бомбовый удар наносит вторая волна из Пе-2. Все цели поражены, лётчики возвращаются домой на аэродром, но радость победы омрачает гибель двух боевых товарищей в Ил-2.

Inter arma enim silent leges

После доклада адъютанта о налёте русской авиации на танки и разгроме колонны снабжения генерал фон Виттерсгейм собрал оперативное совещание.

Генерал фон Виттерсгейм: «Час тому назад русская авиация разбомбила грузовики, которые везли нам снаряды, боеприпасы и топливо для наших танков. Кроме того, их бомбардировщики уничтожили восемь наших танков. Вероятно у русских хорошо сработала разведка. Мы лишились ударной наступательной мощи для дальнейшего продвижения вглубь русской территории к Сталинграду. Я вынужден временно приостановить наш бросок к Волге до прибытия подкрепления. Рассчитываю, что мы получим его в течение нескольких суток. Пока приказываю сохранять максимальную бдительность и замаскировать лучше наши оставшиеся танки и артиллерию. Не исключено, что красные снова захотят развить свой сегодняшний успех. Приказываю усилить наблюдение и охрану: русские лазутчики попытаются добыть новые сведения о нашем расположении».

Через два дня рано утром в деревне немецкие танкисты замечают недалеко от их танков русского мальчика в оборванной одежде, который ковырял палкой землю недалеко от сгоревшей избы. На загоревшем лице с засохшей грязью и пылью видны светлые тонкие полоски, идущие от глаз к губам – это слёзы мальчика, которые пробили себе путь своими потоками на его измученном жаждой и голодом лице. Ветер слегка колышет его выгоревшие на Солнце волосы.

«Ты кто такой и что ты тут делаешь?», – кричат они ему.

«Я здесь жил. Это раньше был мой дом. Мои родители погибли во время обстрела, а наша изба сгорела. Мне нечего есть, и я пришёл на наш участок, на картофельное поле, чтобы поискать картошечку», – отвечает мальчик.

«А ну иди сюда. Посмотрим, кто ты такой есть на самом деле», – приказывают ему эсэсовцы.

Но неожиданно мальчик резко вскакивает и пускается наутёк, перепрыгивает забор и бежит в степь.

«Halt! Стой!», – кричат немецкие танкисты.

Но мальчик продолжает бежать от них.

Один из немцев вскидывает автомат и даёт очередь в воздух. Но мальчик по-прежнему бежит прочь от них, не обращая внимания на стрельбу.

Трое эсэсовцев бросаются в погоню. Пять минут продолжалась погоня, пока мальчик бегал и ускользал от них резкими поворотами. Но ему было негде спрятаться в голой степи, и, в конце концов, его настигли и сбили подножкой.

Услышав автоматную очередь, к сгоревшей избе подбежали другие эсэсовцы.

«Что ты тут вынюхивал и высматривал, русский щенок? Кто тебя послал?», – вопили они на ребёнка.

Через десять минут подошёл оберштурмбанфюрер СС Шольц, которому доложили о происшедшем.

Он был зол после больших потерь. Вдобавок он был не выспавшийся.

«Кто ты и что ты тут делал?», – спросил он мальчика.

«Я тут жил с родителями. Мой дом сгорел. У нас – голодуха. Я почти ничего не ел вчера и очень хочу кушать. А есть мне нечего, и я вернулся, чтобы поискать картошечку в земле на нашем участке», – говорит мальчик.

«Как тебя зовут? Сколько тебе лет и кто твои родители?», – продолжает допрос Шольц.

«Меня зовут Миша. Мне восемь лет. Мой папа работал трактористом, но потом был несчастный случай, и он стал инвалидом. А мама работала на почте», – отвечает ребёнок.

Оберштурмбанфюрер СС Шольц: «Зачем ты убегал от моих солдат?»

Миша: «Потому что они стреляли из танков и убили моих родителей несколько дней тому назад и сожгли наш дом. И сейчас они тоже стали стрелять в меня из автомата».

Оберштурмбанфюрер СС Шольц: «Не ври. Они стали стрелять тогда, когда ты дал дёру. Почему твой отец не на фронте? Он был ранен на войне?»

Миша: «Нет, он стал инвалидом ещё до войны».

Оберштурмбанфюрер СС Шольц: «Кто тебя сюда послал? Почему ты был около наших танков? Зачем ты их считал?»

Миша: «Я – голодный и знаю, что у нас на картофельном поле росла картошечка. У меня кроме родителей не было никого. Идти мне не к кому. Никто меня не посылал. Я рыл землю и искал картошечку, а не считал танки».

Оберштурмбанфюрер СС Шольц: «Зачем ты врёшь мне? Говори правду, кто тебя послал сюда? Кому ты должен был сообщить о наших танках?»

Миша: «Я не вру. Никто меня не посылал. Там в земле моя картошечка. Можешь сам туда пойти и найти её».

Оберштурмбанфюрер СС Шольц: «Ганс, выпори его хорошенько ремнём. Уверен, что этот русский гадёныш выяснял наши позиции и считал танки. Добейся от него, кто его сюда прислал, и где они находятся».

Ганс: «Слушаюсь, господин офицер!»

Двое нацистов схватили и повалили мальчика на землю, а Ганс, вытащив ремень, стал наотмашь бить его. Но Миша орал во всё горло, бил изо всех сил ногами обступивших его немцев и отчаянно кусался. Трое фашистов с трудом справлялись с орущим и яростно сопротивляющимся мальчишкой под гогот наблюдавших за экзекуцией других танкистов. И чем сильнее Ганс хлестал его ремнём, тем яростнее сопротивлялся и пытался вырваться Миша.

Оберштурмбанфюрер СС Шольц снова закричал: «Кто тебя послал? Кто тебе дал задание искать и считать наши танки? Говори сейчас же, мерзавец, иначе переломаем тебе все кости!»