Одной крови

Одной крови
Василий Юрьевич Шевченко

Юрий Павлович Шевченко

Идеальных преступлений не бывает, после каждого остаются следы. Однако есть преступления, которые невозможно раскрыть. Порой это связано с государственной тайной или стиранием следов людей, участвующих в программе по защите свидетелей. А порой, полиция натыкается на следы внеземного разума, как в этой истории …

Все события и персонажи вымышлены. Любое сходство с реальными событиями случайно.

Одной крови

Дождливая ночь марта. Психушка. Комната дежурной ночной медсестры.

Неожиданно из коридора послышался тихийподозрительный шорох. Затем в лунном свете мелькнула тень.

Мурашки окутали все тело, стало жутко. К горлу подкатил комок страха, который затруднял дыхание, сердце забилось сильнее…

– «И угораздило же ее этой ночью оказаться в психушке! А может, померещилось?» – подумала журналистка и взглянула на дежурную ночную медсестру.

Та сидела неподвижно, не моргая.

Они переглянулись.

Вдруг послышались незаметные, практически бесшумные шаги. И спустя несколько секунд журналистка услышала: «Молись о смерти!»

Заглянув страху прямо в глаза, журналист мгновенно осознала, что попала в смертельную ловушку. Она пыталась закричать, но ком в горле не давал этого сделать. Она поняла, что не может кричать!

«Черт бы ее побрал! А, страх стал реальностью! – оценила положение она, дрожа от страха. – И на выбор ей два варианта – либо сопротивляться, либо разделить судьбу жертв, – взяла она себя в руки, глядя как сама не своя дежурная медсестра, оцепенев от страха и ужаса, упала в обморок. – Но, что можно сделать за минуту до смерти? Как выйти из состояния жертвы?»

У нее возникло ощущение, что она снимается в авторской драме, где ее персонаж серийный убийца, а писатель жертва.

– Если, конечно полицейские не доберутся до маньячки первыми, – неожиданно вставил ремарку внутренний голос.

– Хотя постой, а ведь это возможность остаться в живых! – мелькнула спасительная идея.

– Вот так вот, а не поздно ли? – спросило второе я.

– Это и есть лекарство против страха – изменить ужасную концовку романа, – вцепилась журналист в спасительную идею, не обращая внимания на внутренний голос.

– А вот и спасительная концовка:

– В городе орудует маньяк. Его погода – дождь. Его время – ночь полнолуния…

– На ночь глядя?! – усмехнулся внутренний голос.

– Именно после дождливых ночей в городе находили тела его жертв, – отреагировала журналистка.

– Но сыщик, узнав о нервном срыве журналистки, уже спешит в психушку. И сыщик не ошибся, злодей действительно искал жертву в психушке.

– Фантазии полоумной! – с иронией посмеялся внутренний голос.

– Разговор сыщика с собой… – лихорадочно работала спасительная писательская мысль, не обращая внимания на иронию второго я.

– Проливной дождь холодной мартовской ночи. Под ногами ощущается грязь, слякоть и неровно уложенный бетон. Единственная воодушевление – «стрессоустойчивая» обувь, пусть и купленная на распродаже. Впрочем, реагенты скоро напомнят о том, что дешевая обувь всегда остается полным дерьмом.

А полуночный город выглядел зловеще. Сквозь лениво плывущие рваные облака выбивался лунный свет, выхватывающий на листве слово выныривающую из тьмы пространства верхнюю часть бледного лица мертвой девушки, вместе с испачканными в крови длинными волосами. Кажется, ее неподвижные глаза, с осуждением смотрели прямо на безразличную к людским страданиям полную луну. Наползающая темнота вскоре подобно медленному приливу поглотила и эту сцену, лишь для того что бы снова отступить перед рассветом, – вспоминал спеша по дороге сыщик последнее убийство.

– На протяжении года почти каждую ночь полнолуния вызывают "на труп". Согласно медицинским заключениям, все преступления совершены одним лицом, из которого следует неутешительный вывод: «В городе орудует ночной маньяк».

– У кого-то явно пробудился аппетит к человеческой плоти… – включился в разговор внутренний голос сыщика.

– Добро и зло! – это то о чем будут думать потерявшие родных и близких.

– Как и монстр, чей растущий аппетит требует удовлетворения, а не рассуждения о том какое горе он приносит в этот мир, – добавил внутренний голос.

– И подобно всем волкам в овечьей шкуре, днем он ничем не отличается от окружающих, пока в ночь полнолуния он не превратится в изощренного убийцу, что приводит в замешательство даже бывалых полицейских.

– Ясно одно – его время полнолуние! – акцентировал внимание сыщика внутренний голос.

– А значит этой ночью, маньяк обязательно выйдет на охоту, – сделал вывод сыщик.

– Журналистка по-прежнему не отвечает на звонки?

– Но Кознева не была бы Козневой, если бы не ее способность оказываться не в то время, не в том месте. Значит, возможно, судьба человека в моих руках. Впереди долгая дорога, но главное успеть.

– Подозрения! – успокаивал внутренний голос.

– А если подозрения окажутся правдой?

И в надежде обогнать смерть, под покровом холодной мартовской ночи, в темном плаще, сыщик продолжал домысливать, реконструируя события как режиссер.

– Она в страшной западне. И зрители наблюдают, как медленно приближается смерть. И им без разницы кто кого убьет, лишь бы узреть само зрелище смерти. Кажется, что это все из какого-то ужастика. Впрочем, это хуже чем любой фильм ужасов.

– Больше крови – больше зрителей! – кричал внутренний голос.

А жертвы?

– По странному стечению обстоятельств, все дела, связаны с женщинами.

– Все девушки!? Значит, чтобы найти убийцу предстоит выяснить, что связывает жертвы. Что общего между ними?

– На первый взгляд их ничего не связывает. Москвички из разных концов, разного достатка и положения, не знакомы друг с другом. Они начинали свой день как обычно, со звонков, со встреч, переговоров, автомобильных пробок…. Они не знакомы друг с другом и никогда не пересекались.

– Но что – то же их связывает? – наседал внутренний голос.

– Напрягаю извилины! Учащенный пульс! Кровь пульсирует в висках, тошнота, дрожь в ногах….

– Это страх. Страх пугает, затмевает рассудок, от страха кровь стынет в жилах. Но самый страшный – страх смерти – никто не хочет умирать.

– Страх знаком всем с детства. Каждый хотя бы раз в жизни просыпался в холодном поту.