В поисках диковинных камней Гипербореи

– Тесей, не надо этого делать! Боги не простят вам! – воскликнула Антиопа, прижимаясь своим дрожащим телом к раненой груди героя. – Ты вернешься через год, когда я рожу от тебя девочку или мальчика, кого пошлет наша хранительница Артемида. Я буду ждать тебя здесь!

Растроганный Тесей внял ее чувствам и протянул руку Гераклу.

– Мир! – промолвил Тесей.

– Мир! – ответил Геракл, пожимая руку своего помощника. И, взглянув на умиротворенное лицо амазонки, сказал: – Возвращайся к Ипполите и передай ей, что я исполню свое обещание. Гелиайне[28 - Гелиайне! соответствует нашему «Будь здоров!»]!

– Гелиайне! – ответила амазонка, восторженно глядя на стоявших рядом с ней двух славных героев.

И когда они сели в последнюю лодку, Антиопа еще долго стояла на берегу, глядя им вслед.

* * *

Возвращение из страны амазонок в Элладу было долгим и опасным. Разыгравшаяся на море буря едва не потопила корабль, но судьба все же была милостива к нашему герою. И ему довелось совершить еще один подвиг, не засчитанный Эврисфеем. Когда после бури корабль подошел к Трое и причалил к берегу, то путешественники увидели ужасную картину: у самого берега моря к скале была прикована прекрасная дочь царя Трои Лаомедонта. Гесиону во имя спасения страны принесли в жертву морскому чудовищу, выходившему из моря. Никто не мог справиться с этим чудищем, наводившим ужас на жителей Трои и опустошавшим ее окрестности.

Царь Лаомедонт был несказанно рад, увидев в своих владениях великого героя Эллады и его спутников. Он обещал за спасение его дочери дивных по красоте и силе коней, подаренных ему самим Зевсом. Геракл самолично взялся спасти Гесиону. По его распоряжению троянцы насыпали на берегу моря огромный вал, за которым он укрылся, поджидая чудовище. А когда оно вылезло из моря и готово было броситься на несчастную девушку, Геракл выскочил из укрытия и обоюдоострым мечом убил чудище. Так была спасена дочь царя Трои. Но за спасение дочери троянский царь не отдал Гераклу обещанных коней и даже прогнал его. Затаив гнев и обиду, Геракл не стал мстить Лаомедонту – он спешил в Микены, чтобы скорее доставить царю пояс Ипполиты. За весь свой долгий путь Геракл не расставался с ним, он постоянно висел на его могучей шее, навевая самые приятные воспоминания.

Прибыв в Микены, Геракл лично принес трофей в царский дворец. Эврисфей с волнением взял в свои изнеженные пухлые руки тяжелый пояс, и на его заплывшем от жира лице с маленькими поросячьими глазками отобразилось крайнее удивление.

– Это и есть пояс Ипполиты?! – воскликнул изумленный царь. – Мне говорили, что он должен быть золотым, а этот из каких-то морских камешков.

Он посмотрел на стоявшего рядом придворного прорицателя Теренсия, желая услышать его авторитетное мнение. И вещий старец ответил царю:

– Этот волшебный пояс царицы сделан из дивных камней, добытых в Скифии, в Рифее[29 - Древнее название Урала.]. Рифейские камни ценятся дороже золота, ибо наделяют своего владельца здоровьем, силой и непобедимостью.

– Это нам и нужно! – воскликнул Эврисфей, довольный ответом прорицателя, и, бросив благодарный взгляд на стоявшего в ожидании Геракла, спросил:

– Как тебе удалось завладеть этим поясом, Геракл?

– Об этом спроси, царь, своего мифотворца Филопатра. Он уже, наверное, состряпал оду о моем подвиге, – ответил с раздражением Геракл.

– Ладно, отправляйся к себе в Тиринф и отдыхай, сколько хочешь, – ты заслужил это, – милостивым тоном произнес царь.

– Я буду отдыхать, когда совершу свой последний подвиг и навсегда уйду от тебя. А теперь я готов к твоему новому заданию, – громовым голосом отчеканил Геракл.

– Да будет так, как ты того хочешь, – промолвил Эврисфей, испугавшись грозного вида героя. – Поезжай в Тиринф, и я пришлю тебе новое задание через вестника Конрея.

Геракл окинул прощальным взглядом пояс Ипполиты, который держал в трясущихся руках Эврисфей, и гулкими шагами вышел из дворца. А Эврисфей позвал свою дочь Адмету, которая была жрицей богини Геры и была наслышана от нее о волшебном поясе царицы амазонок. Адмета давно мечтала завладеть им, чтобы стать здоровой и сильной. И вот наконец-то ее мечта, казалось, сбылась: каменный пояс Ипполиты был в ее руках. Но что делать с ним, как приспособиться к нему? Адмета крутила в руках этот массивный пояс, безуспешно пытаясь приладить его к себе, но у нее ничего не получалось. Пояс был слишком широк и тяжел для ее хрупкой плоской фигуры. И тогда Адмета по совету прорицателя Теренсия положила пояс на столик и ежедневно прикладывала ладони к его холодной и зеленой, как морская вода, поверхности. Она пыталась зарядить свое слабое тело жизненной силой – но ни здоровья, ни силы у дочери Эврисфея не прибавилось. А вот с камешками на поясе происходило что-то неладное: они стали тускнеть, покрываться бурыми пятнами и увядать, подобно цветам, лишенным питательной влаги. Это был тревожный признак, на который обратил внимание все тот же Теренсий. И по его совету Адмета взяла пояс на морскую прогулку и с борта корабля бросила злополучный пояс в море. Так волшебный пояс Ипполиты, сделанный руками неизвестного мастера из рифейского камня, нашел свой последний приют на дне Эгейского моря.

А Геракл после совершения своего двенадцатого подвига обрел свободу и ушел от ненавистного царя Эврисфея. Но его уже поджидали новые подвиги и новые беды, которые навлекали на него до конца жизни богини Гера и Эврисфей. Сдержал ли Геракл свое обещание вернуться к Ипполите, так и осталось тайной. Не оставили мифотворцы и упоминания о судьбе прекрасной царицы амазонок, носившей удивительный пояс из рифейского камня…

Первая встреча с амазонским камнем

С амазонскими камнями я познакомился еще в шестидесятые годы на Южном Урале. Тогда мне, молодому специалисту-геологу, удалось осуществить свою мечту и побывать в Ильменских горах, где находится уникальный, единственный в мире минералогический заповедник. Мне посчастливилось, что моим гидом по этому природному музею под открытым небом оказался Петр Калинович Успенский – человек совершенно необычный, безумно влюбленный в камни, ставшие главной заботой и целью его жизни. Калиныч, как ласково называли сотрудники заповедника этого пожилого сухощавого человека в круглых очках-пенсне и с бородкой клинышком, водил меня, забыв о времени, по старым копям, восторженно рассказывая о природных экспонатах. Одна старая копь надолго приковала мое внимание и как бы затмила собой все увиденное мной в заповеднике.

– Это знаменитая амазонитовая копь, – с гордостью произнес Калиныч. – Равной ей нигде нет. Помните, что написал академик Ферсман об этой копи: «Я никогда не видел ничего более прекрасного, нигде меня не охватывало такое чувство восхищения перед богатством и красотой природы, как на амазонитовых копях Ильменских гор. Глаз не мог оторвать от голубых отвалов голубовато-зеленого амазонитового камня».

Я вслушивался в эти прекрасные слова. Нечто подобное, наверное, чувствовал и я, глядя на этот голубовато-зеленый, как морская волна, камень с мелкими вростками белого альбита, напоминающими гребешки волн.

– Ну-с, молодой человек, вижу, это зеленое чудо очаровало вас, как и многих, – произнес довольным тоном Калиныч. – Перед вами один из самых удивительных и таинственных минералов, который преподнес исследователям три так и не решенные до конца загадки: загадку названия, загадку окраски и загадку происхождения. И мы, к сожалению, до сих пор еще мало знаем о нем, и он во многом остается тайной. Вот вы, например, много узнали об этом камне из курса минералогии? Интересно узнать, какова ваша, так сказать, «амазонитовая» эрудиция?

Признаться, в этой части нашего разговора мне пришлось долго выкручиваться, вспоминая все, что я знаю об амазоните – этом экзотическом полевом шпате с редкой зеленой окраской. Калиныч молча выслушал меня, а потом снисходительно улыбнулся. Такая улыбка возникает на лице доброго учителя, которому ученик ответил правильно, по существу, но не более.

– Ну что же, молодой человек, на «пятерочку» вы, пожалуй, и знаете, как студент. А как специалист-геолог должны знать о камне несравненно больше, чем в учебнике минералогии. Да вы не обижайтесь, – добродушно рассмеялся Калиныч и потрепал меня по плечу. – Я многие годы проработал преподавателем на кафедре минералогии Свердловского Горного института и старался дать своим студентам всю полноту знаний о минералах – от названия до применения его в жизни. А теперь перейдем к разговору по существу. Давайте присядем, так будет удобней говорить и слушать, – изрек Калиныч, показывая на отвал зеленого камня у древней копи.

Мы присели, и Калиныч, словно лектор, начал рассказывать.

Откуда взялось название амазонского камня, или

Первый рассказ Петра Калиновича Успенского

Укоренилось мнение, что амазонский камень получил свое название от реки Амазонки, где якобы есть месторождения этого камня, – начал свой рассказ Калиныч. – Действительно, первые его находки были совершены именно там. Еще в XVIII веке европейские искатели, проникшие в бассейн дикой реки Амазонки, искали там золото и драгоценные камни. О результатах их поисков мало что известно. Но самое интересное другое: один из участников этой экспедиции привез с Амазонки коллекцию зеленых камней в виде речной гальки. И вот среди этих камешков оказались совершенно разные по составу минералы – нефрит и полевой шпат необычайно красивого зеленого цвета. Именно он и привлек внимание любителей камня. Зеленые камни вообще редки в природе, а зеленый полевой шпат – это диковинка в царстве минералов. Естественно, эта находка вызвала огромный ажиотаж, и зеленый полевой шпат получил свое название – амазонский камень – по месту находки. Конечно, находку гальки этого камня нельзя считать месторождением. До настоящего времени в Амазонии не известно ни одного коренного источника этого диковинного камня. Зато его нашли в другом конце света – у нас на Урале.

А случилось это так. В конце XVIII века горный мастер Раздеришин, проводивший изыскания в Ильменских горах на слюду и драгоценные камни, нашел здесь целые месторождения амазонского камня. И этот камень наряду с другими зелеными самоцветами, изумрудом и малахитом, создал всемирную славу Уралу. Наш ильменский амазонский камень сразу же пошел в дело. Уникальные глыбы были доставлены в Санкт-Петербург, и на Петергофской гранильной фабрике из них изготовили две вазы, украсившие коллекции Эрмитажа. Амазонский камень настолько понравился, что его стали использовать при изготовлении крупных и мелких камнерезных изделий: ваз, столешниц, шкатулок и прочих. Слава об уральском зеленом полевом шпате быстро распространилась по России и за ее пределами. Образцы русского чудо-камня украсили витрины многих музеев Европы. И после замечательного открытия на Урале, как это ни стыдно, за зеленым шпатом окончательно укрепилось название «амазонский камень». А затем известный немецкий минералог Брейтгаупт предложил сокращенный вариант названия этого минерала – «амазонит». Это название и поныне бытует в минералогии. Такова вкратце официальная история открытия и крещения нашего чудо-минерала.

– А подтвердились ли находки амазонита на реке Амазонке? – задал я вопрос Калинычу.

– В наше время многие специалисты, побывавшие в бассейне Амазонки, не обнаружили ни одного источника этого камня. Более того, не подтвердились даже находки амазонита в виде гальки в русловых отложениях реки. В итоге многие усомнились в подлинности имени и первого местонахождения этого камня. Сейчас мы стоим на пороге открытия подлинной истории амазонского камня, и она не связана с рекой Амазонкой. Вот первый исторический факт: после захвата Наполеоном Египта во Францию хлынули разграбленные сокровища фараонов – разнообразные украшения из драгоценных камней. Здесь были изумруд и малахит, лазурит и бирюза, хризолит и многие другие самоцветы, известные с древности. И вот среди этой плеяды знаменитых камней оказался уже знакомый нам амазонский камень. Это была сенсация, которая поставила ученых в тупик! Выходит, зеленый полевой шпат, прародителями которого считались река Амазонка либо Урал, уже был известен в Древнем Египте. Более того, исследователи установили и месторождения зеленого полевого шпата в виде сохранившихся древних копей на территории соседней с Египтом Эфиопии. И здесь напрашивается вопрос: если наш камень был известен древним египтянам и находил применение, то, очевидно, имел какое-то свое название, иначе не могло быть. Но какое же название он носил в древности?! Ответа на это мы не получили ни в трудах знаменитого ученого древности Плиния Старшего, ни в сочинениях выдающегося минералога средневековья Ал-Бируни. А ведь этот самоцвет добывался более трех тысяч лет назад египтянами в дебрях Африки. Это сенсация, подтверждаемая неоспоримыми фактами.

Здесь Калиныч сделал минутную паузу, словно собираясь с мыслями, и наконец выдохнул из себя, наверное, главную мысль нашей беседы.

– А ведь есть еще, пожалуй, самое сенсационное открытие, связанное с амазонским камнем, – произнес Калиныч с загадочным видом. – Да-с, молодой человек, не только в дебрях Африки, но и у нас на Урале за тысячу лет тому назад уже был известен амазонский камень. Я собрал за несколько лет удивительные исторические факты, ну прямо целая романтическая история, связанная с амазонками. Знаете что-либо о них?

Я честно признался, что знаю немного о мифах Древней Греции, но рад был бы узнать больше.

– Ну и ладушки, – добродушно промолвил Калиныч. – Э, да мы с вами заболтались. Не пора ли, как говорится, устроить большую перемену и сходить попить чайку? Приглашаю вас к себе домой – там и продолжим нашу беседу.

Я не заставил себя уговаривать и с радостью принял приглашение этого доброжелательного и всезнающего человека. Минуя многочисленные копи на территории заповедника, мы подошли к двухэтажному деревянному зданию. В нем работали в то время немногочисленные сотрудники заповедника, и среди них самая яркая и удивительная фигура – Петр Калинович Успенский.

О легендарных амазонках и их загадочном камне, или

Второй рассказ Петра Калиновича Успенского

– Так вот! – возобновил свой рассказ Калиныч после чаепития. – Мы остановились на том, что история нашего камня своими корнями уходит в глубокую древность. Забудем на время о реке Амазонке, о египетских копях в Древней Африке и обратимся к Древней Греции и свидетельствам древней истории. Итак, кто же такие амазонки? Многочисленные рассказы о сражениях с племенами воинственных женщин есть не только в древнегреческой истории, но и в древнеегипетской, и даже древнекитайской. Однако больше всего внимания уделили этим воинственным женщинам древние греки, назвав их «амазонками». Это название дано не случайно, ибо оно в переводе с древнегреческого означает «безгрудые», от греческого а-mazos, mazos – «грудь», а – отрицание.

Объяснение этому странному явлению приводится у многих древних авторов. Так, например, историк Курций Руф объясняет это тем, что амазонки сызмальства выжигали правую грудь, чтобы было удобнее натягивать лук и бросать копье. У знаменитого историка Геродота другое объяснение: оно связано с возникновением древнего культа богини плодородия Артемиды Эфесской. Этой богине якобы и приносили женщины в дар свою отрезанную правую грудь в качестве символа плодородия. Сей факт нашел свое отражение в многогрудом изображении богини плодородия. Сами же амазонки запечатлены на многочисленных греческих вазах конными и пешими, вооруженные луками, копьями и двухлезвийными топорами – секирами. Они носили башлыкообразные головные уборы восточного типа, являвшиеся ритуальной принадлежностью жриц храма Артемиды Эфесской. Первоначально место обитания амазонок простиралось от Черного до Средиземного морей, а затем расширилось далеко на Север, до Рифея (как греки называли Урал), где обитали скифы. Согласно Геродоту, амазонки жили в дружбе со скифами и постепенно смешались с ними. Так возник народ савроматов, где пришлые амазонки были равноправны с мужчинами. О местных скифских женщинах пришлые амазонки отзывались, по свидетельству Геродота, так: «Мы с вашими женщинами жить не можем, ибо у нас не одинаковые с ними обычаи. Мы занимаемся луками, стрелами, лошадьми, а женским работам не учились. У вас же ничего сказанного нами женщины не делают, а делают работы женские, сидя в своих повозках». Все античные авторы отмечают исключительную воинственность и хладнокровие амазонок, которые превосходили воинов-мужчин. Согласно историческим данным, амазонки пять раз подступали к стенам Афин. Греки с большим трудом отстояли свой город, но разгромить амазонок не смогли. В последней жестокой схватке амазонки и греки сошлись во времена знаменитой Троянской войны, о которой нам поведал Гомер в бессмертной поэме «Илиада». Под Троей амазонки были окончательно разбиты греками. Уцелевшие амазонки скрылись в дебрях Скифии и горах Северного Кавказа.

Еще удивительнее был образ жизни этих воинственных дев. Ведь в их племенах якобы не было места мужчинам. Откуда же тогда брались дети? Античные авторы поломали голову и над этой тайной воинственных дев, которых в Греции окрестили стиганорами – «мужененавистницами». И вот, оказалось, что для пополнения своего племени они раз в год впадали в первородный грех. Забыв про всю воинственность и почувствовав в себе женщин, амазонки отправлялись на охоту за мужчинами из соседних скифских племен. «Наловив» себе крепких, пышущих здоровьем мужчин, они два месяца гуляли и предавались любви с ними. Если впоследствии рождались мальчики, то в лучшем случае их отдавали отцам-скифам. Ну а девочки были для них желанными детьми, которых вспаивали молоком кобылицы и готовили к роли полноценных амазонок. Этот обычай касался не только рядовых амазонок, но и представительниц знати и даже цариц – сия элита выбирала себе партнеров из числа вождей, героев и полководцев.

Любопытный случай из жизни великого полководца привел римский писатель Курций Руф, автор «Истории Александра Македонского». Когда знаменитый полководец, завоевавший к тому времени полмира, стоял со своим войском на южном берегу Каспийского моря, к нему в гости явились амазонки – целый отряд вооруженных дев во главе с царицей по имени Фалестрис. Она правила всеми племенами амазонок, жившими на берегах Черного моря, между Кавказом и рекой Фазис. Как пишет историк, облик царицы не подобал ее сану и удивил полководца. На ней была короткая юбка, завязанная над коленями узлом, левая половина груди была обнажена, а в руках она держала легонький щит в виде полумесяца. Представ перед Александром Македонским, царица бесстыдно смерила его взглядом и произнесла: «Как же он мал и тощ!», ибо у скифов уважались высокие и внушительные мужчины. Александр был удивлен визитом новоявленных амазонок, но пришел в еще больше удивление от просьбы, с которой царица обратилась к нему лично. Просьба была ее весьма необычна и пикантна: царица Фалестрис пожелала зачать от прославленного героя дочь, которая станет ее преемницей. А преемнице надлежит быть только лучших царских кровей. Сраженный таким предложением, полководец ответил согласием. Две недели на берегах Каспия длилось любовное празднество, в котором участвовали все триста амазонок и отборные македонские воины. А затем Фалестрис, простившись навеки с Александром, отправилась со своим отрядом в свое царство. Ну а Александр продолжил свой завоевательный путь в Парфию. Вот такой поразительный случай произошел в 330 году до н. э.

Рис. 7. Изображение Александра Македонского

Многие греческие историки, такие как Геродот, Диодор Сицилийский, Страбон, размышляли о происхождении амазонок, описывали их образ жизни и походы. Гомер на страницах «Илиады» описывает могущественные орды амазонок, защищавших Трою от греков. А сколько легенд и мифов посвящено амазонкам, но они противоречат друг другу и в них трудно сыскать истину. Взять хотя бы миф о девятом подвиге любимого греческого героя Геракла, с которым мы познакомились еще на школьной скамье. В нем повествуется о том, как Геракл по поручению греческого царя Эврисфея отправился в царство амазонок, чтобы добыть золотой пояс царицы Ипполиты. Каким путем Геракл добыл этот пояс, у мифотворцев мнения разошлись: одни посчитали, что он отвоевал его у царицы и вместе с нею прибыл в Афины, другие – что выкупил его за плененную им соратницу царицы. На мой взгляд, произошло все так, как и в случае с Александром Македонским. И в основе мифа лежит действительная романтическая история – Геракл и царица Ипполита реально существовали. Что касается утверждения, что пояс был золотым, то это неверно. Историк Аполлоний Родосский, живший в 200-х годах до н. э., описывая встречу Геракла с Ипполитой, поведал нам, что она приняла героя с любовью и сама вручила ему пестроцветный пояс из рифейского камня. Пестроцветный рифейский камень! А? Вот ключ к разгадке амазонского камня, – произнес торжествующим голосом Калиныч. – Рифеем древние греки называли наш Урал на территории дикой Скифии. Ну а амазонский камень действительно выглядит пестроцветным за счет белых вростков альбита на зеленом фоне. Так что пояс Ипполиты наверняка был сделан из амазонского камня, взятого здесь, из Ильменских копей. Этот камень пользовался особым почитанием у амазонок. Какие доказательства? Рассеять туман всех предположений и сомнений может такая точная наука, как археология. И вот наши советские археологи сделали сенсационное открытие: на побережье Черного моря, то есть в области расселения амазонок, во время раскопок было обнаружено захоронение, принадлежащее женщине в доспехах и вооружении, включая двойной топор и мелкие украшения из зеленого камня – амазонита. Кто она была? Возможно, царица амазонок. Подобные женские украшения были обнаружены во многих местах на Украине, в Казахстане и вблизи Каспийского моря. И среди сохранившихся предметов захоронения находили все тот же пестроцветный рифейский камень – амазонит.

С какой целью его применяли амазонки? Только ли как украшения? У Геродота есть интересное описание скифских амазонок, которые, по его мнению, произошли от скифских юношей – савроматов и прибывших из Малой Азии на кораблях амазонок. Так же, как и их прародительницы, скифские амазонки жили обособленно от мужчин, сходясь с ними для короткого сожительства и воспроизведения рода. Скифские амазонки сохранили традицию удаления одной (правой) груди. Только делали это не таким варварским путем, как амазонки из Малой Азии – с детства натирали правую грудь порошком из рифейского камня, который якобы задерживал рост. Это, конечно, интересная легенда, но она заставляет задуматься о необычайных, еще недостаточно изученных свойствах амазонского камня. Кстати, любопытная вещь: один мой знакомый врач по фамилии Волчек очень заинтересовался амазонским камнем, когда я рассказал ему эту легенду. По его мнению, в минеральном царстве должны содержаться элементы, задерживающие рост, такие как рубидий. Еще Вернадский обратил внимание на очень высокое содержание рубидия – свыше 3 % в нашем ильменском амазоните.

– И что же, ваш доктор решил провести эксперимент? – изумился я.