Город Кондора

Кофейня на первом этаже зазывала к себе спокойной джазовой музыкой, крепким запахом кофе и ненавязчивым скрытым внушением. У Кира перехватило дыхание, как у ребёнка, который считал ценностью свою коллекцию наклеек, пока взрослые не назвали её мусором. Оказывается, в кофейне ему тоже внушали, что он должен брать у них кофе. Сила влияния «Кофиджаза» не шла ни в какое сравнение с силой Наблюдателя, но, повторяя одно и то же годами, можно пробиться к сознанию человека.

И вот теперь Командор шёл по улице вслед за Мио и думал: это ему внушили любить местный кофе даже сквозь фильтры, или он всё-таки полюбил местный терпкий сорт по своей воле, а не по внушению?

На улице уже стемнело и включились фонари. Панели белого, жёлтого и оранжевого света в дороге и в стенах домов подсвечивали пространство. Иногда проносились машины, ловко объезжая выходящих на проезжую часть людей. Мио иногда брала Командора за плечо и отводила в сторону. Обычно спустя минуту мимо проносился какой-нибудь двухместный «Вейрон» или «Томагавк». Вот и сейчас, сдувая остатки кофейного запаха, мимо пронеслась фура. Раскрашенная в ярко-красные фирменные цвета автоматизированная коробка повезла ящики хот-догов по ларькам во всех уголках города.

В одном из них, который стоял чуть дальше по улице, обычно затаривался сам Кир. Сейчас Мио протащила парня мимо него, после чего повела к лестнице на станцию монорельса. Кир задумался: а как ему теперь покупать еду, если они отключили Марту? Платежи автоматизированы и привязаны к интерам, и у каждого может быть только один. Его ведь ни одна кофейня не примет! Ответа на вопрос о питании пока не было. Как и ответа, кто и зачем вызвал Мио вместе с Киром на Базу. Мио лишь нахмурила брови и попросила собраться побыстрее. Кир накинул куртку и вышел из квартиры вслед ней.

Станция монорельса находилась на высоте третьего этажа, и если бы они шли в утренний час пик, то самая длинная очередь стояла бы не к вагонам, а к лифту, который поднимал пассажиров на платформу. Сейчас они прошли мимо пустой кабинки, из которой гремела модная песенка. Кир никогда не замечал, что в лифте есть другие звуки, кроме скрипа дверей и сопения нетерпеливых соседей, считывающих свежие новости с экранов очков, часов и иных устройств, которые работали с их нейроинтерфейсами напрямую.

Не всем доступна полная интеграция интера с сетчаткой. Это не только деньги, но и уровень контроля над потоком входящих данных.

Мио и Командор, гремя сапогами, поднялись по металлической решетчатой лестнице наверх и встали прямо на краю платформы. Ветер с улицы залетал сюда и теребил волосы Мио. Затылок Кира слегка мёрз.

Парень привычно осмотрел платформу, но ничего не увидел. Скрытые камеры, датчики и сенсоры растворились в пространстве, слились со стенами, плакатами, лампами. Он сжал кулаки, медленно вдохнул и с шипением выдохнул.

– Передумали ехать, Командор? – спросила Мио. – Наклонив голову и прислушиваясь к внутреннему голосу нейроинтерфейса, она добавила: – Монорельс прибудет через три минуты.

Кир подёргал плечом, поправил куртку и пустой рукав.

– Когда вы в последний раз видели мир без ультрадиапазонов и сканеров? – спросил Командор девушку.

Наблюдатель пожала плечами:

– Позавчера.

Парню пришлось повернуть голову и посмотреть – не шутит ли она. Её скучающее лицо говорило, что нет.

– Каким образом?

– Осмотритесь вокруг, Командор. Что вы видите?

Кир не понял, применила ли она внушение или нет, но он медленно повернулся вокруг своей оси, осматривая станцию.

– Рельсы, двери лифта, вон в том углу висит камера, но её сейчас не видно. Задувает ветер, значит, он с севера и скоро похолодает. Опять отклеилось объявление о смене расписания. Кто-то намалевал хреновую картинку рядом с мусорными бачками. Что это – циркуль?

– Где? – резко повернулась Мио.

– Вон, – указал Командор пальцем на бачки около скамейки.

– Твари. – Мио толкнула Кира в сторону и быстро подошла к бачкам.

Она постояла рядом с ними, осмотрела со всех сторон, даже посветила рукой. Потом разочарованно покачала головой и вернулась. Как раз подошёл вагон монорельса. Дверь перед Киром не открылась – для поезда он был пустым местом.

Командор поднял бровь.

– Не сейчас. – Она подошла и по-детски потёрла глаза.

Дверь перед Мио открылась, они вошли, сели на кресла, и она спросила снова:

– Скажите, что особенного в том, что вы увидели. Помимо рисунка?

– Да ничего. Только я не вижу того, что видел раньше.

Мио посмотрела направо – туда, где в заднем стекле исчезала за поворотом станция.

– Тогда задам вопрос иначе: сколько человек было на станции?

У Кира аж напряглась челюсть.

– Ни одного?

Наблюдатель качнула головой влево:

– А вот тот, что вошёл с нами в вагон?

Кир посмотрел туда, куда она показала. Там сидел пожилой мужчина в светлом плаще. Он положил модную карбоновую шляпу на колени и теперь читал с планшета.

– Вы говорите, что защищаете человечество. – В её голосе звенела расстроенная струна. – При этом видите людей мишенями и оцениваете, опасны они или нет. А ведь люди – это и есть то человечество, о котором мы говорим.

Она почесала нос, коснулась виска, прислушиваясь к голосу внутри.

– Нам разрешили прибыть на Базу. – И закончила свою мысль: – Мы отключаем нейроинтерфейсы не меньше раза в три месяца. На несколько дней.

– Зачем?

– Чтобы не забыть, что значит быть человеком.

Они замолчали, и вагон монорельса мирно покачивался по ходу движения. Оказалось, что они здесь лишь втроём. Час пик позади, и люди с работы вернулись домой, к детям, которые постигают себя через «Глубину».

Через две станции пассажир в пальто встал и прошёл к двери, а перед самым выходом приподнял шляпу и сказал:

– Командор. – После чего вышел в деловом центре. Кир с удивлением посмотрел ему вслед:

– Мы разве знакомы?

В вагоне они с Мио остались вдвоём. Представители «Группы», которые защищают человечество. И которые так по-разному видят это самое человечество.

За окном проплывал город. Серые клочья тумана заглушали свет из окон многоэтажных коробок, в которых готовились ко сну обычные люди. Туман съедал яркие цвета стен домов, которые в попытке дать городу разнообразия раскрашивали каждый год по-новому. Ночью, несмотря на попытки фонарей осветить улицы, город превращался в серого многоглазого призрака, таращившегося в пустоту.

Если бы Марта была с Киром, как и все импланты, то он видел бы, как над городом летают замаскированные курьерские и охранные дроны. Сейчас же в глаза бросалось только подсвеченное со всех сторон дерево. Гигантский дуб, который посадили основатели города и который вырос за несколько сотен лет до невероятной высоты. Вокруг него раскинулся центральный парк, в котором иногда слышался детский смех. Несмотря на это, окружающие дерево дома смотрели на него сверху вниз, как на выскочку в прикиде позапрошлого века.

На стекле около двери замерцало название следующей станции. Значит, до неё осталось меньше тридцати секунд.

– Встаём? – Кир поднялся с кресла.

– Нет.

– База здесь, насколько я помню.