Передышка не бывает долгой

Он пояснил со вздохом:

– Она взрослая.

– А у взрослых уже нечистые?

– Не знаю, – ответил он. – Просто таких, как у тебя, еще не встречал.

По указанию ее пальчика с готовностью свернул с ухоженной дорожки розового камня к цветущим кустам, дальше роскошные деревья, клумбы, донесся шелест фонтана и освежающая водяная пыль.

Кузя соскользнула на землю, Мрак с нежностью в мохнатой душе смотрел, как она бегает вокруг столетнего дуба, трогает цветы, потом вдруг указала пальцем на землю.

– Смотри, он такой бедненький…

Мрак проследил взглядом за ее пальцем, там резво бежит муравей, красный с черным, такие больше в лесу, живут в старых пнях, а в саду чаще более мелкие и черные, поймают такого толпой, разорвут.

– Все мы бедненькие, – проворчал он. – Он сильнее меня… Видела, как они гусениц несут на горбу?.. Это как если бы кошка перла в зубах быка!.. Так что еще счастливый!

Кузя прошептала:

– Нет, бедненький… Он не здесь, а под землей, под тяжелым камнем.

Мрак удивился.

– Как это? Вон бежит…

Она покачала головой.

– Нет, придавлен ой какой большой скалой! Давно-давно… Научился выбираться муравьем. Но он не муравей, Мрак! Он совсем не муравей…

– А хто?

Она ответила озадаченно и очень серьезно:

– Не знаю…

Мрак наклонился, хотел осторожно взять муравья двумя пальцами за туловище. Муравей остановился, приподнялся на вытянутых лапах и грозно раздвинул жвалы.

– Не муравей, говоришь…

Кончики пальцев Мрака сомкнулись, но ничего в них не ощутил, словно муравей оказался сгустком воздуха.

– Да ты не простая хрень, – сказал он озадаченно, – ты особенная…

Кузя спросила тоненьким голоском:

– Что такое хрень?

Мрак ответил с неловкостью:

– Это такая сложная загогулина, детям ее знать рано, а приличным девушкам так и вообще…

– Муравейчик, – сказала Кузя умильным голоском, уже забыв про хрень и загогулину, – а ты сейчас где?

Муравей, что отбежал было, остановился и, приподнявшись снова, повернул в ее сторону голову с большими фасеточными глазами. Сяжки задвигались, даже вытянутым брюшком вильнул живо пару раз, как собака хвостом.

– Ты чо, – спросил Мрак озадаченно, – с ним разговариваешь?

– А ты не умеешь?

Он подумал с неловкостью, что женщины, как говорят старые люди, ближе к природе, а дети так и вовсе, с животными разговаривают, даже с бабочками и пчелками, а Кузе вот еще и отвечают.

– Только с волками, – ответил он. – Еще с медведями могу… А ты, наверное, потому что сама ишшо мелкая?

– Не знаю, – сообщила Кузя, – но он очень бедненький, ему плохо, это же видно.

Мрак сдвинул плечами.

– Вот уж муравьям еще не помогал. Разве что клад укажут… Но зачем он, у меня ты, мое маленькое, но огромное сокровище!

– Он страдает, – повторила Кузя жалостливо. – Ему плохо, он мучается… Под камнем даже почесаться не может!

Мрака передернуло, когда представил, что не сможет почесаться, когда зуд, это в самом деле ни в одни ворота… хотя, с другой стороны, если придавлен камнем, какое тут чесание.

– Бедолага, – сказал он. – Но тут уж ничего не сделаешь. Что на роду написано… тьфу, вот же дурь привязалась!

Она печально вздохнула.

– Жалко его…

– Тебе всех жалко, – ответил Мрак ворчливо, – но многих из жалости нужно просто придушить, чтоб не мучились. Давай и этого придушим?.. Хотя его не придушишь, его же здесь нет, это его… как это…

– Дух? – подсказала Кузя, – Привидение?.. Муравейчик, ты далеко отсюда придавлен?

Муравей подвигал сяжками, Кузя охнула:

– Правда? Ох, так далеко даже Мрак не сумеет!

Мрак буркнул, чувствуя себя не просто задетым, а еще и в присутствии женщины, пусть еще и не настоящей, а только ее личинки:

– Ты не видела моего коня!.. Зверь с крыльями, а не конь. Разгонится по озеру, как стриж, не касаясь воды. Да куда там стрижу…

Ему показалось, что муравей даже слегка поворачивает голову, глядя то на него, то на Кузю, что прижалась к нему боком, видит обоих сразу. Во всяком случае, понимает, а это как-то не по себе. Что за жизнь начнется, если животные начнут понимать человека, ни одну свинью не заколоть…

– Если придавило, – сказал он рассудительно, – так ему на роду… тьфу! В общем, не наше дело.

Кузя вздохнула, у Мрака дрогнуло сердце, когда она сказала у него с рук жалостливым голоском:

– Муравеюшка, Мрак не станет тебе помогать. Ты слишком маленький, а он тцар!..