Судьба на излом: Нэя

Что же сошёл я так рано с колеи,
Той, что прямой и спокойной,
Не извилистой, простой,
Что ведёт по жизни холостой.

Две души, два огня
Я помнил это, где бы ни был я
Две души, два огня
Все чем только может сердце хоть на миг согреться
Две души, два огня
Грели ночью и при свете дня
Две души, два огня
Будь со мной, не оставляй меня

Если в глаза ты посмотришь мне сейчас
Значит, поймешь все, как будто в первый раз
Я шел к тебе так долго, и признаться не легко
Что я прятал в сердце глубоко

Две души, два огня
Я помнил это, где бы ни был я
Две души, два огня
Все чем только может сердце хоть на миг согреться
Две души, два огня
Грели ночью и при свете дня
Две души, два огня
Будь со мной, не оставляй меня

Только поверь, что тебя я не забыл
Знаю не прав, что так долго не звонил
Объяснить все просто, только правды нет в словах
Я растаю на твоих губах

Две души, два огня
Я помнил это, где бы ни был я
Две души, два огня
Все чем только может сердце хоть на миг согреться
Две души, два огня
Грели ночью и при свете дня
Две души, два огня
Будь со мной, не оставляй меня

Это был форменный шок, фурор или эйфория – называйте, как хотите. Многие студенты, ставшие уже парами за тот промежуток времени, который мы учимся в Академии, обнявшись, раскачивались в такт музыке. Наша группа вновь зажгла свечи и фонарики, их поддержали другие, заставив вспыхнуть многочисленными огоньками всё пространство зала. После окончания песни зал разразился многоголосым эхом, требовавшим повторения песни на «бис». Я заметил, как Радмила что-то горячо говорила Ингрид и немного подтолкнула последнюю к сцене. Ставшая почти пунцовой, Олафссон взошла на неё и несмелыми шагами подошла ко мне. Публика взревела и захлопала. Я взял девушку за руку.

– По итогам всех этапов конкурса первое место занимает группа 1—04, с исполнителем Сергеем Асташёвым. Поздравляю! – председатель жюри передаёт мне фарфоровую статуэтку в виде певца исполняющего песню с микрофоном в руке. – А теперь, по многочисленным просьбам, Сергей исполнит свою последнюю песню на «бис».

Я достал приготовленную заранее распечатку песни и протянул её девушке. Мы немного посовещались с Ингрид и разделили часть слов в куплетах пополам, а припев решили петь вместе. Этот вариант исполнения понравился залу ещё больше.

Во время исполнения Ингрид немного «оттаяла» – даже по взгляду было видно, что слова песни задели её за живое. Пела она с чувством и уже не была той, которой безразличны мои ухаживания.

Феерия праздника песни длилась ещё долго и удалась на славу. После конкурса руководство Академии разрешило танцы. Они сопровождались не только музыкальными композициями из МВМ нашего учебного заведения но и выступлениями кого-то из студентов, в том числе и меня – я снова исполнил на «бис» сначала «Там за туманами» и чуть позже «Музыка нас связала».

Танцы продолжались до полуночи, и мы с Ингрид почти не покидали танцевальной площадки. Во время медленных танцев у меня появлялось непреодолимое желание поцеловать свою избранницу, но я понимал, что любая попытка форсировать события приведёт к обратному эффекту.

Ну, что ж, доверие приходит не сразу.

* * *

22 июня 1960 года. Подмосковье. Академия Далёких Перспектив. Полдень

Вовсю готовились к сдаче экзаменов за первый курс. Аудитория, закреплённая за группой 1—04, негласно стала штаб-квартирой нашего маленького коллектива. Пройдя бок о бок весь учебный год и помогая друг другу справиться с волнениями и трудностями первого семестра ещё зимой, мы обрели уверенность в своих силах и полное взаимопонимание между собой. Каждый из нас, в силу выбранной им специальности, не только изучал предмет из учебников – используя возможности Государственной Сети, его познания в этой области пополнялись дополнительной информацией.

Иногда студенты, не согласные в с мнением преподавателя, имели возможность подискутировать, отстаивая свою точку зрения. Кстати, это поощрялось, причём даже дополнительными оценками в журнале.

Ну а мы извлекали из этого дополнительные плюсы для нашего коллектива – такие обширные познания, в том или ином предмете, позволили нам дополнительно натаскивать товарищей, кому эти дисциплины давались с трудом.

Взаимоотношения в подгруппе прошли проверку временем и по-настоящему закрепились: французско-японский и грузинско-сербский дуэты прочно стали парами, перейдя из конфетно-букетного на более серьёзный уровень, а мы с Ингрид основательно застряли в первом. Попытки с моей стороны перевести отношения на другую стезю встречали некое невидимое сопротивление у моей девушки, временами даже нервозное, отчего я впадал в уныние. Однажды, во время очередного «сеанса выяснения отношений» Олафссон попросила её не торопить, сославшись на её семейное воспитание. И потому я «дал задний ход», оставшись просто другом, хотя и не обделённым мелкими знаками внимания.

Артём постоянно лавировал между штудированием конспектов и очередной интрижкой с какой-нибудь студенткой, но недавний разговор с нашей мамой внёс затишье, на время экзаменов, в его бурную любовную деятельность.

Экзамены. Сегодня последний из них. С честью пройдя первые, мы потеряли достаточно много сил и только собрав волю в кулак, рванули к финишной прямой. Примерно к десяти утра «отстрелялись» почти все из нашего маленького коллектива, за исключением меня и Давида. У всех сдавших только «хорошо» или «отлично». Наконец, из оставшихся в списке вызывают меня, а следом входит Габуния. Если с утра и было волнение, то сейчас оно просто улетучилось. Наверное, просто устал волноваться. Билет достался из середнячков. Примерно через сорок минут, потные и счастливые мы в обнимку выходим из аудитории. Всё! До свидания первый курс и здравствуй второй!

Пару часов спустя, решив организационные вопросы с деканатом, мы, переполненные эмоциями, на общественном транспорте направляемся в сторону кафе «Дельфин», расположенным на одной из окраин Москвы. Ещё зимой, после первой сессии, мы обнаружили этот тихий уютный уголок в одном из пригородов столицы и стали его завсегдатаями. Теперь же заранее заказанные столики ждут нас для празднования студенческого триумфа – успешного окончания курса.

– Кто куда собрался на каникулах? – интересуется Артём, после обильного этапа чествования торжества.

– А что, есть предложения? – в свою очередь игриво интересуется раскрасневшаяся Юкки, сидя в обнимку с Франсуа.

– А давайте махнём ко мне в Грузию? – предлагает Давид и со всей кавказской горячностью начинает хвалить родные пенаты. – Там такие места! Горы, море, а какие у нас пейзажи! Эх, генацвале! Кто в Грузии не был – тот много потерял!

– Можно, конечно, попробовать, но это нужно заказывать номера в гостинице, бронировать билеты на поезд или самолёт… – начал загибать пальцы Фарид.

– Э-э-э, кацо! Какая гостиница, а? У меня родители живут недалеко от Батуми. Есть такой населённый пункт – Махинджаури, может, слышали? А бабушка живёт в Боржоми. Побываем и там, и там. Искупаемся в море, а как у нас готовят на углях мясо – мцвади… м-м-м… а у бабушки такой сад, сколько фруктов… да что говорить – там столько всего!

– Ну, если так всё просто, то почему нет? – взглядом вопрошаю всю нашу группу. По лицам видно, что никто не возражает.

* * *

24 июня 1960 года. Аэропорт Тбилиси. 21 час 45 минут

Относительно быстрые сборы в дорогу, вкупе с обещанием родственникам, что мы обязательно позвоним, когда доберемся, и в придачу негласная помощь с билетами нашей с Артёмом мамы позволили нам отправиться в это путешествие уже через сутки после праздника в кафе. И вот мы стоим в зале ожидания аэровокзала Тбилиси, с тревогой взирая на отсутствие общественного транспорта. Ни такси, ни автобусов нет – пустующая дорога к аэропорту красноречиво говорит об этом факте. Всех прибывших на этом вечернем рейсе разобрали остатки такси и встречавшие их лица, остались лишь мы.

Габуния чешет затылок и уныло вопрошает безмолвным взглядом всю нашу группу.

– Что-то случилось, Давид? – интересуюсь у него.

– Вах, как же я об этом не подумал…

– О чём?