Запоздалое прозрение

– Именно! Не иначе как убегали от какой-нибудь опасности.

– Чушь! Они ведь здесь? Значит, портал работает в обе стороны! И квадрат с той вон стороны светится!

– Где доказательства? Ты лично готов рискнуть, шагнув туда и обратно?

– Не вижу смысла рисковать собой или даже тобой. Сейчас живо отыщется с десяток добровольцев.

– Где отыщется? Даже тупые крестьяне знают, что на подобные плиты можно взойти и сойти лишь со стороны ступенек, а лучше к ним вообще не приближаться.

– Но здесь-то портал работает в обе стороны! Надо обязательно в этом удостовериться. Поэтому можно предложить добровольцам ещё и солидное вознаграждение за риск.

– Разве что в самом деле солидное…

– Появлялись все они лицом в эту сторону, значит, пришли оттуда…

– И там светящийся квадрат…

– В нём кружочек с символом мира Айка, или, как описано в древних трактатах, мира Высоких Охотничьих Городов. Также утверждалось, что большинство тех порталов прикрыты летающими платформами древних богов. Тогда получается, что эти уроды как-то сумели убрать одну из платформ?

– Точно! Наверняка все их трофеи – это разграбленные сокровища одного из охотничьих замков! Если только мы туда попадём!..

– Не распускай слюни от вожделения! Давай лучше поищем добровольцев…

К тому моменту меня уже закончили разгружать, после чего довольно бесцеремонно сдёрнули с плиты и начали связывать. Глядя на мою показную покорность, Леонид тоже не отсвечивал и помалкивал, а вот семейство Свонхов ворчало постоянно. Больше всех разорялась Цилхи:

– Кого это они уродами всё время называют? Сами-то выглядят как распухшие свиньи! По какому праву вы нас вообще посмели пленить?! Вы об этом самоуправстве ещё пожалеете!

Хорошо хоть не кричала и не истерила, как она умеет, и на неё чиди пока не обращали ни малейшего внимания. Даже единственную руку девушки ни к чему не привязали, решив, что подобный инвалид никаких поползновений к побегу не совершит. Зато её младшему брату, одноногому Руду, обе руки связали, как и всем нам.

Второй брат в семействе Свонхов, Багдран, и самая старшая, Эулеста, ворчали по поводу неудобств своего положения: на спинах ящеров, да ещё и без седла комфортно разместить их никто не постарался.

Меня всё-таки выделили из нашей компании. Руки сковали неким подобием поблескивающих наручников. На шею набросили кожаный ошейник, к которому за колечко сзади крепился прочный, сплетённый из волоса аркан. Грузить на ящера меня пока не стали, потому что все повернулись в сторону плиты и стали слушать взобравшегося на неё знатока порталов:

– Внимание всем! Мы только что стали свидетелями проявления древней магии! Данная плита оказалась особенной, и с неё открылся путь в иной мир. Подобного не случалось уже многие столетия. Нам выпал уникальный шанс оказаться в числе первопроходцев, способных вынести из другого мира неисчислимые и ценные трофеи. Да вы и сами видели, как много на себе вынесли вещиц и артефактов эти блаженные гайчи…

Палец-сарделька знатока ткнул в мою сторону, словно обвиняя во всех смертных грехах. Все слушатели тоже повернули на секунду головы в мою сторону. Я же, демонстративно оглянувшись вокруг себя, поинтересовался на русском языке:

– Кого это ты, связка опарышей, пиявкой назвал?

Пупсы ничего не поняли, но лучше бы и мой страшно смешливый друг притворился таким же. Лёне моё сравнение чиди со связкой опарышей показалось настолько комическим, что он вмиг залился своим уникальным, страшно заразительным смехом. Наверное, на его психике сказались нервная перегрузка последних дней, недосыпание, угрозы женитьбы сразу на двух сёстрах и прочее, прочее, прочее… Да ещё и плен с первого шага в новом мире.

Здесь нам не курорт!

Зато и смеяться никто никому не запрещал. Как бы… Да и как удержаться, слыша такой заразительный хохот? Вот я и стал посмеиваться, а за мной и карапузы семейства Свонхов. Они-то уже довольно хорошо русский язык понимали, а за ними и все присутствующие заулыбались. Почти все… Кроме выступающего с каменной трибуны. Тот явно заподозрил, что ему нанесли оскорбление. Покраснел, ещё больше распух, налился угрозой… но всё-таки сдержался, не стал выкрикивать в ответ «Сам дурак!» Вместо этого собрался и вновь продолжил свою зажигательную речь:

– Поэтому нам нужны три добровольца, которые после инструктажа шагнут в новый мир, осмотрятся там очень коротко и сразу же вернутся обратно. Три добровольца, которые навсегда войдут в историю нашего мира! Они навсегда станут первыми, проложившими путь в Высокие Охотничьи Города! – после таких напыщенных фраз выступающий сделал эффектную паузу и плавным жестом указал на место возле себя: – Прошу ко мне! Только умоляю, не толкайтесь и не сбивайте друг друга с ног! Всё равно все не успеете…

К его жуткому огорчению, никто и не толкался. Все стояли, оглядывались по сторонам, пытаясь увидеть глупцов, затаптывающих иных насмерть, лишь бы первому прорваться к плите. Увы, таковых не нашлось. Да и наверняка не только я слышал, что за подобный риск «первого шага» шестеро местных колдунов собирались нехило забашлять. Без материального вознаграждения никто не хотел войти в историю и стать местным Юрием Гагариным.

Так что оратор недолго призывно махал руками, а потом перешёл к конкретике:

– Мало того, каждый доброволец немедленно получит на руки… по… десять (!) золотых! – числительное было названо с таким артистическим надрывом и ударением, словно за него можно было приобрести полцарства. Ещё и десяток принцесс получить в придачу.

Судя по реакции собравшихся, а за периметром оцепления скопилось ещё несколько телег и повозок, свои жизни они оценивали гораздо выше. Никто даже не шелохнулся, но в дальнейшем агитатор, видимо, плюнул на дешёвый популизм и стал резко повышать сумму вознаграждения:

– Двадцать золотых!.. Тридцать!.. Сорок!..

Мы-то не знали возможностей местных денег. Зато чётко слышали во время предварительного обсуждения между колдунами: «…никто не возвращался». Следовательно, это ни для кого тайной не было. А деньги…

После числительного «шестьдесят» народ заволновался. Стал переговариваться, переглядываться, уже не так кривился, глаза заблестели в предвкушении. После «ста» все вновь затихли, только напряженно косясь друг на друга. Когда же прозвучало «сто двадцать!», уже начавший притискиваться к плите крестьянин вскинул руку вверх:

– Я согласен, ваша светлость! – не успел он ещё договорить, как подняли руки два пехотинца:

– И я!.. И я!..

– Отлично! Поднимайтесь ко мне! Получайте деньги! Слушайте инструкцию.

Я недоумённо переглянулся с Леонидом, и мы оба пожали плечами. Зачем трёх разведчиков отправлять? Хватило бы и одного. Или у них тут свои заморочки, прописанные в древних трактатах?

Зато довольно хмыкнувший Багдран тем самым демонстративно привлёк наше внимание к себе. Да, теперь он как бы мог избежать наказания за свой поступок. Непревзойдённый Кулибин, выдумщик, механик и фантазёр, он умудрился «разминировать» тот самый зал «похоти», в котором стояли сотни скульптур эротического характера. Ему всё казалось, что за стенами того зала не опасные ядохимикаты или ещё какая неведомая гадость, а немыслимые, припрятанные вымершими пупсами сокровища. Вот Багдран и проигнорировал мой запрет, но сделал некое устройство замедления. Оно сработало в тот момент, когда мы собрались покидать мир Айка.

Хранилища оказались разбиты, ядовитая смесь смешалась с атмосферой и буквально хлынула густым, белым туманом в город. Когда я последним шагал с башни в этот мир, смертельный туман уже плескался практически у меня под ногами. В районе дворца с залом «похоти» туман пузырился вверх облаком и всё прибывал и прибывал. То есть к данному моменту Пупсоград уже заполнила эта гадость по верхушки окружающих город стен.

Если разведчики отправятся туда, то, скорее всего, погибнут. А может, и нет. Мало ли как на них воздействует белёсая среда? Вдруг там и нет яда? Или он разрушился за тысячелетие? Если уж точно не вернутся, то в мир Айка надо будет отправляться в следующий раз не менее чем в космическом скафандре.

Поэтому у меня и мысли не мелькнуло предупредить добровольцев об опасности. Да и вообще мне пупсов не жалко, раз они так агрессивно и мерзко встречают гостей своего мира.

Багдран все-таки зря понадеялся избежать обещанного наказания. Как только до него доберусь, такое ему устрою, что он до конца жизни будет икать и вздрагивать! Неподчинение приказам командира – это как минимум расстрел на месте. Да и сам он, видимо, до сих пор не понял: не сработай портал как положено, мы бы все на той башне и отдали души шуйвам.

Это так, пока неуместная лирика. Глянем, что вытворят местные колдуны.

Инструкция всё продолжалась:

– …шагаешь, приставляешь вторую ногу, после чего делаешь шаг вправо. Ты шагаешь, приставляешь вторую ногу и делаешь тут же шаг влево. А ты, – это уже крестьянину. – Шагаешь и остаёшься на месте. Внимательно осматриваетесь по сторонам, разворачиваетесь, тоже всё высматриваете и запоминаете, после чего шагаете по одному, но уже в обратном порядке. Повторяю…

Стало понятно, почему колдун или колдуны расщедрились сразу на троих «добровольцев». Слишком уж диковинными, несуразными и порой опасными были места на той стороне портала. Шаг влево – пропасть. Шаг вправо – ёмкость с ядовитым машинным маслом. Шаг вперёд или назад – ещё невесть что, грозящее немедленной смертью. Так хоть кто-то из троих да вернётся. Ещё и высмотрят за компанию не в пример больше, чем разведчик-одиночка.

Все трое вызвавшихся чиди понимали: риск огромен, дорога может оказаться только в один конец. После окончания инструкций они подозвали к себе друзей и передали им полученные деньги. Видимо, для их семей сто двадцать золотых – невероятное богатство, десятикратно перекрывающее негатив от смерти близкого родственника.

Как мы позже узнали, в небольшом городе за такие деньги можно было купить приличный дом в полтора-два этажа, да еще и обставить его приличной мебелью. То есть риск невозврата заметно перекрывался полученной выгодой.

Там и время пришло шагать добровольцам в нужную сторону. Первыми ушли воины. За ними – крестьянин. Расчётное время их возвращения – минут через пять. Или сразу – если на ином выходе из портала несомненная опасность.

Увы… Ни через пять минут, ни через пятнадцать с той стороны на плиту никто не вышел.

Шестеро колдунов, осознав, что ждать дальше бесполезно, расстроились невероятно. У них даже желание пропало спорить, обсуждать и уж тем более продолжать опыты. Тот самый оратор и вербовщик лишь устало махнул своей опухшей рукой:

– Едем в замок… Там будем думать…