Вебсик. История первая. Испытательный срок

Вебсик. История первая. Испытательный срок
Юрий Грум-Гржимайло

Действие фантастического сериала происходит на Земле в середине 23 века. Перед нами – дневник Юрия Кивина, две недели из его насыщенной событиями жизни, которая началась с покупки старого дома в посёлке Загорный, недалеко от аномальной зоны. Она вдруг атакует посёлок и дом Кивина оказывается в изоляции. Дружба, любовь, и контакт с невероятным существом из энергоинформационного мира – Вебсиком – помогают героям в сложных ситуациях. Издание 2-е, иллюстрированное, исправленное и дополненное.

ВЕБСИК

История первая. Испытательный срок

Юрий Грум-Гржимайло

Иллюстратор Юрий Грум-Гржимайло

© Юрий Грум-Гржимайло, 2017

© Юрий Грум-Гржимайло, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4490-1178-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Так всё началось…

Дорогой читатель!

Я долго сомневался, стоит ли предавать гласности эту историю. Что-то я уже подзабыл, поэтому мне пришлось отыскать кристалл записи домашней хроники и буквально по шагам заново всё пережить. Я не писатель, сразу говорю, хотя в те времена я серьёзно хотел уехать в тихое место и написать книгу, только совершенно о другом.

Я знаю, что кто-то мне не поверит и кинется искать на карте места, о которых пойдёт здесь речь. Но дотошный читатель может и найдёт на современной карте под Псковом платформу Соловьи, но это не то. Когда-то этот посёлок и платформа местной одноколейки назывались Сандугач, что в переводе с татарского на русский – Соловей. Находились они вовсе не под древним русским Псковом, а гораздо дальше, на востоке, куда не дошло активно наступающее на материки море, но мощные землетрясения и природные катаклизмы начала прошлого века создали среди былых возвышенностей совершенно новый рельеф местности, возникли новые русла рек, новые озёра, поднялись новые горы. Земляне пережили этот период, избегая опасных районов, которые стали практически безлюдными, если не считать редких научных экспедиций.

Когда всё стихло, то люди стали заново осваивать и обживать те места, возрождая уцелевшие перед натиском стихии посёлки. В их числе был маленький посёлок Сандугач с одноимённой платформой. Я там отдыхал много лет ещё в юности, когда она ещё станцией была с деревянным двухэтажным вокзалом, покрытым черепицей. В местном обиходе станцию называли и синонимом – «былбыл», намекая как бы и на то, что она была тупиковой веткой перед тоннелем горной одноколейки. Поезд приходил и уходил с неё обратно. Русское название-перевод «Соловей» закрепилось позже. Места там – ух, какие! Грибы, ягоды – само собой, а какие прогулки по горным тропинкам, какое озеро с водопадом!

Всё было бы хорошо, если бы не попало это место в зону временных аномалий при первых экспериментах со временем и телепортацией в Церне в 22.. году и рядом со станцией невесть откуда возник кусок средневековой крепостной стены с воротами в башне, да и много другого возникло. Щебнедробилка, например, с экскаватором. Отродясь тут щебень не дробили, хотя и горы кругом. С тех пор это место «закрыли» и только на специальных картах обозначали. Все эти подробности я, конечно, знал, но желания купить дом именно в Соловье они не отбили.

Агент по недвижимости, здоровенный рыжий малый с маленькими круглыми глазками над щедро награждённым веснушками носом, услышав про мои намерения, бодро заводил пальцем по планшету.

– Сожалею, но в Соловье предложений нет, – наконец сказал он.

– И аренды нет? – спросил я.

Агент почесал нос.

– Вообще-то я местный почти. В 10 километрах от Соловья посёлок, слышали, может? – он назвал посёлок, который мне действительно был знаком по прошлым временам. – Из Соловья все переехали в долину, там сейчас остались только станция, та стена с воротами да щебнедробилка, которую уже лет пять никак не разберут… Из долины до Соловья автобус ходит и подвозит к поезду. Там даже билеты не продают – вокзал закрыт.

– А вокзал цел, что ли? – поинтересовался я.

– Цело всё. Как законсервировано, даже не гниёт нигде. А народ боится.

– Ещё бы, – согласился я.

– Я вам вот что предложу, – агент поелозил пальцем по планшету. – В «Загорной» есть дом. И не дорого. У старого замка.

– Замок, что тоже из того «хроно»? – спросил я. Про станцию «Загорную» и посёлок Загорный я знал, от Соловья минут 15 на поезде по тоннелю, но в памяти в деталях это место как-то не отложилось у меня.

– Нет, замок исторический. Да одни развалины. В Загорной «хроно» не было. Чистое место. Дом крепкий, горный, камень и дерево. Я вам оставлю материалы, посмотрите, подумайте.

Агент сбросил мне на флешку файлы и ушёл, а мы с моим цвергом Пусем стали думать. Думали ночь и наутро решили-таки купить дом.

Три дня ушло на предоформление покупки. На четвёртый день с ключами в кармане и с Пусем на поводке я стоял на перроне городского вокзала и ждал «дизель» до Загорной. В моей юности такие маленькие составчики из двух-трёх вагонов с мерно стучащим дизельным мотором тут ходили. Тут, в стороне от суперсовременных межконтинентальных пневмомагнитных трасс время остановилось, и от вокзала отходили порой настоящие музейные экспонаты. И сама дорога – никаких труб и желобов, старинный рельсовый путь со шпалами и щебёночным балластом. Наверно этот «дизель» был в их числе – выглядел он внешне почти так же, как во времена моей юности – пара сцепленных вагончиков. Только звука мотора слышно не было – видимо, стояла современная силовая установка. Водителя тоже не было, автоматика.

Агент собирался подсесть к нам в Соловье и проводить к дому. Там, после окончательного осмотра, мы с Пусем должны были подписать все бумаги и стать домовладельцами. Собственно, им должен был стать я, у Пуся была своя «методика» отмечания новых владений. Наряду с домом ему предстояло принять к охране 10 соток участка.

Народу ехало мало. Пусь забрался по обыкновению ко мне на колени, немного посмотрел в окно на поплывшие назад станционные постройки, зевнул и устроился спать. Тряска на стрелках быстро сменилась мерным перестуком давно знакомой одноколейки. До Соловья было минут тридцать езды, я смотрел в окно и узнавал знакомые места.

По расписанию состав стоял в тупике в Соловье всего две минуты, и выйти – хотя бы пробежаться по любимым местам не было возможности. Я твёрдо решил, что специально приеду и посмотрю всё, что тут случилось. Заодно поиграюсь с биолокатором, который мне рекомендовали брать с собой на прогулки по местам аномалий. Хотя мне он был и не особо нужен – лучший биолокатор мирно спал на коленях. В плохое место Пусь не пойдёт – уже проверено не раз.

Наконец поезд затормозил перед тоннелем и поехал в обратную сторону, сворачивая на ветку к Соловью. Агент уже ждал на платформе и сразу присоединился к нам.

– Как добрались? – приветствовал он нас.

Пусь повилял ему хвостом. Я пожал руку. Мне хотелось повнимательнее рассмотреть здание вокзала станции, оно выглядело точно таким же как почти два десятилетия назад, только все окна закрыты и внутри не видно было занавесок. Но вагон уже тронулся дальше.

Всю дорогу в тоннеле агент рассказывал мне, как ещё мальчишкой лазил по возникшим в Соловье строениям, пока всё не оцепили военные и местных не переселили в долину.

– Там если смотреть боковым зрением, то марево у стен было видно при низком солнце, – говорил он. – А так – камни как камни, ничего особенного, всё очень крепкое, на века строенное. Обалдеть конечно – был пустырь, и вдруг за ночь – нате вам – стена крепости с башней и воротами.

– А ёлки? – спросил я, вспомнив их у стены.

– А ёлок не было. Это мы потом их посадили для прикола, как оцепление сняли и это место объявили безопасным. Думали туристов водить. Но они чего-то не особо в наши края рвутся. Только экстремалы, да первое время всякие «пророки» валили. Пытались откалывать кусочки стены на память – ни фига. Даже написать на ней невозможно, первый дождь всё смоет. Полностью антивандально. Ну и интерес угас довольно быстро. Теперь только научники тут тусуются постоянно.

– И вокзал тоже антивандальным стал? – поинтересовался я.

– И он заодно. Правда, не весь. Один угол у него вроде обычным остался, как говорят. Но не знаю точно.

Мы помолчали. Вагон грохотал в тоннеле, за окном в темноте пролетали редкие фонари на бесконечной бетонной стене. На табло уже зазеленела надпись «Загорная».

Я пропустил момент, когда «дизель» вынырнул из тоннеля и почти сразу затормозил у маленькой платформы. Приехали.

– Советую подождать минут десять, – сказал агент. – Поезд уедет обратно и можно отсюда хорошо осмотреться.

Так и сделали. Через десять минут я оценил красоту открывшегося вида. С другой стороны платформы было небольшое, но чрезвычайно живописное озеро, с маленьким галечным пляжем и, видимо, водопадом, шум которого доносился от железнодорожного моста. Справа – гора с развалинами замка. У платформы стояло прекрасно сохранившееся здание гостиницы со смотровой вышкой, на стене которой была камнем выложена цифра «1896», тут же был двухэтажный дом с магазином и поодаль пара частных домов. Тишина, покой и горный воздух. И не чувствовалась жара при +32 в тени. На склоне горы была видна тропа. Идиллия, да и только.

Мне это вполне подходило – хотел поработать над книгой, пописать, может, и стихи опять пойдут. Писал же когда-то.

– Вон там наш дом, – агент показал рукой на вершину горы. Приглядевшись, я увидел на ней площадку, на которой стоял маленький отсюда дом. К нему по склону серпантином вела лестница.

– Пойдём пешком или вызовем квадрокоптер? – спросил агент.

В горных районах были созданы службы коптеров-автоматов, которые доставляли и грузы и людей. Но мне что-то не захотелось лететь. Пошли пешком. И не напрасно. Долгий подъём сполна окупился красотой открывавшихся видов. Нет, мне всё больше хотелось тут жить! С нами со станции увязалась местная собачонка, с которой Пусь установил прочный контакт. Подъём занял часа полтора. Погасив брелком ключа запищавший зуммер силовой ограды, мы прошли к дому.

Судя по тому, как Пусь прошёл в открытую дверь, дом ему понравился. Никакой обстановки внутри не было, слегка пахло ремонтом. Мы обошли его от подвала до чердака, комнат было много, больше, чем нам надо на самом деле – всё-таки это был двухэтажный дом для большой семьи, а не для одного человека с собакой, и это сильно смущало. В большом пустом доме одному жить трудно. Но на перестройку его мне денег не хватит. Надо было решать и быстро.