«Наполни смыслом каждое мгновенье…». О творчестве Ефрема Подгайца

Нетривиальная логика Зазеркалья граничит с алогизмом. Лишь гибкая, лишенная косности логика детского сознания, раскрытого навстречу необычному, оказывается способной одержать над ней победу. Здесь многие смыслы «навешиваются» на одно слово, как одежда на вешалку в прихожей.

Здесь встречаются странные гибриды и химеры типа Саранчашки и Саранчайника. Здесь привычные вещи раскрывают множество незнакомых и неожиданных граней. Здесь далекое оказывается близким, как бы стоящим у тебя за спиной… Партитура «Алисы» изобилует примерами парадоксального сочетания многих смыслов и ассоциаций, их предельного сгущения на малом музыкальном пространстве.

Мы видели, что интерес к таким именно поворотам мысли проявился у Е. Подгайца еще до написания «Алисы». И не удивительно ли то, что такая опера вообще могла быть написана? Все персонажи в ней обладают весьма условными характерами: вместо развития. характеров перед нами метаморфозы мышления. Главная героиня – Алиса – совершает меньше всего поступков, а действуют фигуры, порожденные ее грезами. Наконец, как может существовать опера с кульминацией-спором вокруг одного из важнейших и запутаннейших вопросов философии – вопроса о первичности и вторичности мыслящего субъекта, пусть и сказочным образом сформулированного (кто кому снится: Шалтай-Болтай Алисе или Алиса Шалтаю-Болтаю?).

Существование «гносеологической оперы» – нонсенс лишь с точки зрения предрассудков обыденного взрослого мышления. Ведь для ребенка вопрос лжи и истины, обмана и правды имеет конкретный, эмоционально окрашенный жизненный смысл. Как раз такое понимание и соответствует наиболее глубоким культурным традициям. Алиса засыпает в начале оперы и пробуждается в конце. Но ее сон не есть сон разума. Чудовищ он не породил, и все закончилось благополучно, как и полагается в детской сказке. «Печаль попала на постой в повествованье это… но следом за печалью зло к нам в нашу сказку не пришло», – поет хор-сказочник…

Сегодня вопрос с сне или «пробуждении разума становится в буквальном смысле вопросом жизни или смерти. Ибо сегодня формула «Сон разума порождает чудовищ» приобрела новый смысл.

Этой теме посвящена Третья симфония Подгайца (1985). Она написана до Чернобыля, а следовательно, и до появления таких понятий, как «духовный Чернобыль», однако в ней дается художественное осмысление соотносимых с подобными трагедиями проблем. Метод автора здесь – мысленный эксперимент, путешествие «по ту сторону» трагедии, которая еще не произошла, но уже возможна. Симфония одночастна, но отчетливо распадается на две образно -смысловые части: до катастрофы и после. «Сон разума» – исходное условие эксперимента. Это ощущается в самом первом аккорде симфонии. Странное чувство рождают эти звуки. Томление и страх, соблазн хаоса и бездны. Что это – бездна мировой бесконечности, или бездна микромира, зияющего и угрожающего, или бездна темных глубин человеческой души? Человек, как лунатик, движется навстречу бездне, делая небольшие передышки, изредка прислушиваясь к предостерегающим голосам, но ненадолго. Самое страшное – воодушевленность движением к гибели, делающая исход неотвратимым.

Сложным смысловым синтезом отмечен музыкальный язык симфонии. Например, несколько раз проходит тема, сплавляющая воедино ускоренную (как в немом кино) машинизированную маршеобразность с интонацией жалобного стона. Столь же многозначен и выразителен оркестр. Почти постоянно звучащий в первой части орган придает всему действу особый мистериальный смысл. Сам момент катаклизма решен убедительно и точно, без каких-либо «программных красот». И сила решения в том, что показано его неотвратимое вырастание из предшествующей ему оргии безумия.

Второй раздел симфонии – по ту сторону трагедии. Здесь вступает голос певицы. Он подобен голосу самой правды, раздавшемуся над всей Землей тогда, когда его уже некому заглушить. Но и некому услышать. Он звучит как бы из будущего в настоящее, как кассандровское предостережение:

И ни птица, ни ива слезу не прольет
Если сгинет с Земли человеческий род
И Весна, и Весна встретит новый рассвет

Не заметив, что нас уже нет[1 - Стихи С. Тисдейл, перевод с английского Л. Жданова. Полный текст стихотворения Сары Тисдэйл «Будет ласковый дождь» см.: https://www.chitalnya.ru/work/2455016/]

Звучание оркестра лишено трагизма. В нем гимн красоте и незыблемости Бытия, вечности жизни, перед которыми зло и безумие обнаруживают свое убожество и тщетность.

Р.S. В настоящих заметках упомянуты далеко не все сочинения Е. Подгайца. Их значительно больше, и многие из тех, о которых здесь сказать не удалось, достойны специального исследования. Были выбраны те, в которых, как кажется, наиболее выпукло и обнаженно проявлены принципы духовной работы композитора, в которых автор как бы рисует свой творческий автопортрет. Этот автопортрет в значительной степени высвечивает важнейшие особенности времени его творческого старта – времени 60-х. Многое в нем было наивным, достойным улыбки и забвения. Е. Подгайц вобрал в себя и довел до высокой степени концентрации лучшие ферменты той краткой, но яркой эпохи – чувство современности, способность самосознания, пафос пробуждения и глубинную, органическую любовь к жизни. Именно они, как мне представляется, являют собой тот духовный посыл 60-х, который как нельзя более актуален сегодня, в 90-е…

Концерт в глинкинском музее

(Статья опубликована в журнале «Музыкант», 2002, №4)

Статья эта – не рецензия. Рецензии пишутся «по горячим следам», а не месяц спустя. Яркость первого впечатления неизбежно уходит. Но бывают концерты, заставляющие размышлять. Об одном из таких и пойдет наш разговор.

30 января в музее музыкальной культуры им. Глинки состоялся концерт, на котором прозвучали новые, а также написанные ранее, но никогда не исполнявшиеся произведения Ефрема Подгайца. Афиша концерта гласила:

«Classica nova» представляет:
ВЕЧЕР ПРЕМЬЕР
Заслуженного деятеля искусств РФ
Композитора ЕФРЕМА ПОДГАЙЦА

Ефрем Подгайц и «Classica Nova» – это сочетание в последнее время встречается все чаще и уже почти стало привычным. Что за этим стоит – случайность или нечто более серьезное?

Что касается данного концерта, то он явился чистым актом доброй воли, творческой инициативы музыкантов, движимых исключительно любовью к музыке близкого им по духу композитора и желанием донести до публики свое понимание его произведений. К ним присоединился еще один прекрасный коллектив – камерный оркестр Московского Союза Композиторов «Амадеус» под управлением Фредди Кадены. В программу вошли камерные произведения Ефрема Подгайца. Этот жанр не относится к легким для восприятия. Тем не менее, от первого до последнего такта музыки все слушалось, – не просто слушалось, жадно впитывалось – на едином дыхании. И когда концерт закончился и отзвучали бисы и все мы покинули здание глинкинского музея, состояние праздника и чуда сохранилось, и сохранялось еще долго.

Вот программа этого концерта:

1 отделение

1. Соната для виолончели и фортепиано в 2х частях, соч.45 (1984)

Исп. Пётр Кондрашин (виолончель) и Святослав Липс (фортепиано)

2. «Диалог с Шопеном», соната для флейты соло соч.90 (1991г. Мировая премьера)

Исп. Владимир Серов (флейта)

3. Соната-партита для фортепиано в 6-ти частях (Прелюдия, Фуга-вальс, Ария, Регтайм, Жига-сарабанда, Ноктюрн) соч. 57 (1986, Мировая премьера)

Исп. Святослав Липc (фортепиано)

4. «Мозаика» сюита для 2х флейт в 8ми частях (Интродукция, Квадрат, Септаккорды, Контрапункт, Вальс, Гавот, Инвенция, Считаем до семи) соч.81 bis (2001, Мировая премьера, посвящается Татьяне Лариной)

Исп. Татьяна Ларина (флейта) и Владимир Серов (флейта-альт)

5. Трио-сюита для флейты, виолончели и фортепиано в 4х частях (Прелюдий; Инвенция, Интерлюдия, Бурлеска) соч. 170 (2001, Мировая премьера, посвящается Татьяне Лариной. Святославу Липсу и Петру Кондрашину)

Исп. Татьяна Ларина (флейта), Пётр Кондрашин (виолончель) и Святослав Липе (ф-но)

2 отделение

6. «Концертино» для флейты, струнных и клавесина в 4х частях (Размышление, Ариэтта, Шутка, Рондо), соч. 55 (1986, 1 исп. в Москве)

Исп. Камерный оркестр Союза Московских Композиторов «Амадеус» Солисты – Татьяна Ларина (флейта, флейта-пикколо) и Святослав Липе (клавесин) Дирижёр – Фредди Кадена

7. Две пьесы для камерного оркестра:

«Серенада» соч. 60 бис (2001)

«Вещая печаль» соч. 158 бис (2001, 1 исполнение в Москве)

Исп. Камерный оркестр «Амадеус» Дирижер – Фредди Кадена

– Рондо для фортепиано и камерного оркестра соч,161 (2000)

Исп. Камерный оркестр «Амадеус». Солист – Святослав Липс. Дирижёр – Фредди Кадена

Было бы очень интересно посвятить отдельную статью анализу этих произведений. Но это, возможно, в будущем. А пока вернемся вопросу, поставленному в самом начале, а значит, и к главным организаторам этого действа.

Ассоциация Classica Nova, по собственному их определению, «представляет собой содружество молодых музыкантов, ставящее своей целью организацию концертов классической и новой музыки, сотрудничество с современными композиторами и пропаганду лучших сочинений в среде любителей хорошей музыки».

Согласитесь, это пока еще не вполне привычно, когда музыканты сами, по собственной инициативе организуют авторский концерт композитора на том только основании, что считают его музыку хорошей. Образ академического музыканта-исполнителя, как он складывался десятилетиями, задает определенные рамки ожидаемой от него социальной инициативы.

К счастью, известны и исключения из этого правила. Возможно, этот концерт стал одним из таких редких исключений. А может быть, приходят иные времена, несущие с собой иное понимание роли музыканта? Как бы то ни было, на концерте мы увидели исполнительский коллектив, берущий на себя полноту инициативы и ответственности за все происходящее. Проявлялось это во множестве «мелочей» – и в том, что в качестве ведущего выступал участник коллектива, и в том, что некоторые другие участники также могли подойти к микрофону и сказать несколько слов. Но главное во всем этом – так называемое «сценическое самочувствие», внутреннее состояние участников, задающее такую общую атмосферу всего действия, где дистанция между автором, исполнителем и слушателем резко сокращается, наполняясь «вибрациями» личного, доверительного общения.

Строго говоря, «Classica Nova» – не просто ансамбль в привычном смысле слова, а именно ассоциация, творческое сообщество музыкантов-единомышленников, объединенных, помимо прочего, общими вкусовыми предпочтениями, идеалами, представлениями о том, что, как и для чего следует делать, чем заниматься стоит, а чем не стоит. Идейная близость и взаимопонимание сообщают этому высокопрофессиональному исполнительскому коллективу некий характер клуба в высоком смысле этого слова. Такого рода творческие содружества в сочетании профессионализмом элитного уровня встречаются нечасто, и именно с ними как правило, связаны наиболее яркие и самобытные явления в культуре.

Концерты Classica Nova проводятся регулярно с 1998 года, наследуя принципы фестиваля фестивалей Classica Nova, идея которого принадлежит профессору Валерию Брайнину-Пассеку, художественному руководителю этого проекта, начавшегося с фестиваля им. Д. Шостаковича в Ганновере, 1997. Сам смысл словосочетания указывает на то, что термин «классика» понимается предельно обобщенно. Классическим оказывается все то, что может претендовать такую художественную значимость, которая выходит за пределы определенного исторического времени. Иными словами, речь идет о «музыкально прекрасном» как вечной ценности. Обращаясь с таких позиций к творчеству современных композиторов, музыканты тем самым как бы декларируют два тезиса:

– Музыкальная классика продолжает твориться сегодня;