Леший. Его врагам не позавидует и карась на сковородке

Присел к столу «молодящейся-симпатичной». Был бы годков на двадцать постарше – приударил. Переписывая данные с паспорта, «симпатичная» утвердительно-вопросительно поинтересовалась:

– Запал на Оксанку?!

Кто такая Оксанка уточнять не требовалось.

– С чего взяли?

– Все вы, кобели, молодые и старые, на нее стойку держите. Рот разинут, слюну пустят – тьфу. Будто она одна на белом свете – огладила выставленный на продажу бюст, потрогала прическу.

– А тебя она приметила. Я эту фифу насквозь вижу. Ишь ты, вертефлюха, пошла и задом не вильнула – в переводе: «плюнула в душу и глазом не моргнула».

Женская логика сродни теории относительности – не понятна, но убийственно красива.

Милую беседу прервало бесцеремонное: «Ты привез Апостола?»

Леха обернулся. Перед ним стоял пивной бочонок в форме капитана милиции, прикрытый фуражкой от Юдашкина, конфигурацией и габаритами с авианосец «Энтерпрайз». Чуть позади сержант с автоматом, ровесник Лехи. Подобного обращения не терпел и ответил своим любимым, безотказно опускающим любое хамло: «А ты кто будешь?»

Картина «нежданчик»: Леха, вальяжно откинувшийся на спинку стула, капитан, онемевший от нежданной борзоты, сержант, давящийся от смеха. На втором плане медсестра, в предвкушении представления. Чутье подсказывало, повидала за двадцать лет.

Пересилив себя «бочонок» представился и перешел на «Вы»:

– Капитан ППС Соловьев…

***

Владимир Владимирович Соловьев седьмой год ходил в капитанах. Вожделенная майорская звезда никак не желала свить гнездо на его погоне – «и вся любовь и сиськи набок». «Соловей», непременная кликуха всех мужиков с его фамилией, не знал, что это за «любовь» и как это можно «сиськи набок». Так выразился его покойный дед в августе 91-ого по случаю сдувшегося ГКЧП*.

Что хотел сказать отставной милицейский полковник, тогдашний обалдуй-курсант Московской высшей школы милиции не понял, да и сейчас не мог объяснить смысл дедовой фразы. Может, подразумевалась любовь народа к КПСС и сиськи, к которым присосалась партийная элита. Или просто вырвались наружу досада и разочарование несбывшихся надежд.

Прошлогодний «звездопад» по случаю ликвидации крупной мытищинской ОПГ* обошел капитана стороной. В «похвальном» приказе по управлению он попал в разряд «и другие сотрудники», получив общую на всех благодарность и грошовую премию.

И самое обидное «не то, что у тебя корова сдохла, а то, что у соседа жива осталась». Ленька Анисимов, бывший сослуживец, мало что на три года моложе, уже второй год майорствует в ОМОНе. Того гляди еще звезду оторвет. «Везет дуракам, пьяницам и ЦСКА», как любит выражаться тот же Ленька. Вот и повезло – посадили его группу в засаду у борделя на Юбилейной, а «Касатик» как раз туда и приперся, «шершавого погонять». Да не один – с парадной свитой. Ленька их повязал – тепленьких, потненьких. А более достойный прокуковал ночь в вонючем подвале напротив хазы* авторитета* – ни одной поклевки. Леньке досрочно майора, подполковничью должность и орден – вишь ли, бандюки ему плечо прострелили… Везет же дуракам!

Наконец фортуна и Вове улыбнулась. Нудное, ничем не примечательное дежурство уперлось в обед. Трапезничать, как водится, отправились в круглосуточное придорожное кафе на Пироговском шоссе.

Кафушка работала под ментовской крышей. Денежная мзда за крышевание целиком и полностью рассасывалась на верхних этажах УВД. Нижним чинам разрешалось пожрать на халяву раз в сутки, в количестве не более четырех рыл. Сегодня кафе было занаряжено дозору капитана Соловьева. Оный дозор, два сержанта-автоматчика и водила УАЗа, расположились, во главе с «гавнокомандующим», за столиком справа от входной двери.

Разомлевший от послеобеденного сна «человек» Керим, откликающийся также на кликуху «Киря», брякнул об стол миску с пожухлой зеленью и черствым лавашом. Аншлаг в кафе начинается с заходом солнца, всю ночь на ногах, только днем удается покемарить, а тут халявщики приперлись.

Киря приходился хозяину забегаловки, Касиму, одним из близким родственников, перечисление которых по именам обычно занимало около получаса. У нас седьмая вода на киселе, у них – родня. Обосновался – тяни родню. Таким макаром правоверные успешно решают демографическую проблему России. Если и дальше так пойдет, под завывание муллы спустят триколор и поднимут над Кремлем зеленое знамя ислама.

Через минуту Керим вернулся с четырьмя палками шашлыка, подогретого в микроволновке. В ожидании дорогих гостей, Киря еще с вечера заботливо укомплектовал их из объедков застолья водил-дальнобойщиков.

Не успел Соловей заглотить первый, самый вожделенный кусок жареной свинины, противно-хрипло затрещала рация: «Седьмому, повторяю, седьмому, Бандитская разборка с огнестрелом в лесопарке на Пироговке. Два трупа. Вперед, Соловушка. Как понял?».

Личный состав просительно-вопросительно уставился на командира. А что он мог ответить, кроме: «Принято, выезжаем». До места злодейства домчались за три минуты, даже прихапнутый шашлык дожевать не успели.

На обочине фура, у нее под хвостом жигуль пятнадцатой модели. В кустах перевернутый лимузин. Рядом пара мужиков-зевак. Еще издали разглядел на крышке багажника шильдик «S 600» и те же цифры в госномере. Внутри похолодело, под фуражкой вспотело, пониже спины зачесалось. Чего хихикаешь, тебя бы на его место. Это самый известный в городе аппарат, и принадлежит не какому-то занюханному члену или депутату, а авторитету Апостолу – смотрящему на районе, одному из последних истинных, реликтовых воров в законе.

Совладав с дрожью в коленках, выскочил из машины, на ходу расстегивая кобуру. Сержанты ринулись за начальником, с автоматами наизготовку. Узрев такой антураж, мужики плюхнулись мордой в землю, руки за голову.

Оценив ситуацию, Соловей обратился к мужикам, в спины которых уперлись стволы автоматов:

– Куда второй «жмур» подевался?

Мужик поздоровее, облаченный в майку, шорты, и шлепанцы на босу ногу, чуйка подсказала – водила фуры, ответил:

– Какой-то перец на черной Волге увез. Крикнул «вызывай мусоров» и укатил.

– Каких еще «мусоров»? – фальцетом заверещал Соловей, ткнув ботинком в бедро здоровяка.

– Откуда я знаю каких. У него спросите. Он сказал, я позвонил.

Дал отмашку сержантам, те закинули автоматы на плечо, отошли на пару шагов, Мужики, опасливо озираясь, встали.

Соловья отпустило, сыгравшее было очко успокоилось, мыслишки в голову полезли. Этот «убой» на всю страну прогремит. Телевидение, крутые журналюги, генерал, пожимающий руку майору Соловьеву. Рупь за сто – майору, куда денутся. Орден на грудь тоже не помешает, простреленное плечо… хрен с ним, стерплю.

В мозгу возникло видение – его фотография в парадном мундире, в майорских погонах, с рукой на перевязи и… с траурной лентой наискосок. Очнулся весь в поту, то ли от увиденного, а может от жары и недавней пробежки. Хрен вам, а не простреленное плечо и орден засуньте себе …, а майора вынь да положь!

Майорская звезда с неба не свалится, шустрить надо. Первое дело найти того хмыря на черной Волге и Апостола живого или мертвого, а там решим что делать. А вот наверх пока ни гу-гу, налетят стервятники, и останется Вова с голой попой снова. Рифма клевая, и велит информацию попридержать.

– Куда уехал хмырь на Волге? – Соловей, по отработанному перед зеркалом, сдвинул брови, впился грозным взглядом в дальнобойщика.

– Развернулся и туда – водила махнул рукой в сторону города.

По инструкции Соловей должен дождаться опергруппу, но в этом случае его мигом отстранят от дела. Решил сыграть в полуправду. С чистой совестью сообщил дежурному все как есть, умолчав, что машина принадлежит Апостолу, а пропавший «полужмур», скорее всего сам Апостол.

Невзирая на отчаянные мольбы мужиков, приказал дождаться оперативников. Оставив на месте одного из сержантов, двинул в ближайшую больницу. Как пить дать, туда хмырь на Волге повез Апостола.

***

Пересилив себя «бочонок» представился и перешел на «Вы»:

– Капитан ППС Соловьев – тут и ежу понятно, что ППС, а не убойный отдел и не ОМОН – Это Вы привезли Апостола?

– О котором из учеников Христа Вы говорите? Я с ними не знаком.

Ерничая, Леха малопочтительно взирал снизу вверх на типового представителя детородных членов МВД. Капитан едва не выпрыгнул из штанов. Лицо побагровело – точь в точь синьор Помидор из мультика про Чиполлино. Того гляди ногами затопает.

Соловья понесло, возомнил себя. По рации распорядился выставить охрану к раненному авторитету, сообщил о задержании подозреваемого. Теперь главное, чтобы следаки из убойного дело не перехватили, пока он этого хлюста до жопы не расколет. Где колоть? В УВД, в «пыточной», в наручниках, дубинкой в зубы, по ребрам, на пол и ногами, ногами…

«Допросная с пристрастием» располагалась в подвале. Голые, окрашенные синей краской, стены без окошка. Обитая железом дверь с засовом. Стол и стулья, прикрученные болтами к полу. В потолке зарешеченная лампа. Руки скованы наручниками ссади. В углу рта струйка крови. Прямо перед глазами, на столе, фуражка-авианосец и слепящая настольная лампа.

– Кто заказал Апостола? – удар дубинкой по столу.

– Куда дел оружие? – тычок дубинкой в зубы.

Так продолжалось уже минут десять. Капитан-бочонок спрашивал, Леха молчал. Разнообразило мизансцену лишь замена тычка дубинкой в зубы ударом по плечу или по спине.