Увидеть весь мир в крупице песка…

В песках.

Студентки были из Одесского университета, они проходили преддипломную практику в отряде Выломова.

21.07.1974г.

Познакомился с интересным человеком – электриком Кызыл-ординской экспедиции Юрием Исмакаевым, ему лет 28-30; семья: он, жена и дочка. Я очень удивился, когда, рассматривая семейные фотографии, увидел на снимке совсем маленького (менее года) ребёнка, сидящего на постели в кровати и играющего со змеёй. – Это моя дочка Оксана,– пояснил Юрий. Выяснив все подробности, я понял, что это хороший материал для «Вечерки» и тут же составил текст:

«В Кызыл-Орде в посёлке Геологов встреча со змеями не редкость. Бывали случаи, когда геологи обнаруживали их даже… у себя в конторе на втором этаже. Недавно, например,

командированная из Алма-Аты Татьяна Истомина заметила в одной из комнат гостиницы змею, которая уползала в щель, образовавшуюся в верхней части оконного проёма. Чаще всего это неядовитые полозы. Они какими-то им одним ведомыми путями проникают на чердаки домов и охотятся за птенцами. Но что влечёт их к людям?.. На снимке вы видите, с каким вниманием играет со змеёй маленькая Оксана. Её отец Юрий Павлович Исмакаев обнаружил змею у себя в квартире. Убедившись, что это безобидный поперечнополосатый полоз, он позволил дочери поиграть с ним. Оксана, завидев змею, проявила к ней живой интерес. Тогда-то Юрий Павлович и сделал этот снимок».

14. 08. 1974 г.

Снова в Приаралье, только теперь на своей машине и вместе с сотрудниками нашей партии.

Северо-западное Приаралье напоминает Мангистау. Особенно когда виднеются вдали останцы некогда плоских равнин, сейчас – гор с разноцветными крутыми склонами. Сходство с Мангышлакским Каратау радует глаз, будто снова увидел неземные ландшафты. Купание в солёной Аральской воде благоприятно воздействует на здоровье. Кажется, после вчерашнего купания близ города Аральска, где остановились мы лагерем, я утром не задыхался – астма отступила. Спалось тоже хорошо, несмотря на постоянное урчание барж и работы очистителя. Лишь бы не было комаров, вчера их не было. Колесили много по побережью Аральского моря, но опробовали всего одну скважину. Казахи часто вводили нас в заблуждение, говоря, что недалеко есть солёные скважины. Но их не оказывалось. Посёлок, возле которого мы стоим (кажется, Акеспе), со всех сторон, кроме моря, окружён перевеваемыми барханами. Барханы чистые и гладкие, как женское тело. По берегу много лодок. Я лежу тоже на лодке.

Тургай

17. 08. 1974 г.

Челкар. Только позавчера еще мы были утром в Акеспе, где мальчишки-казахи скандировали хором «дай арбуз!», тогда же мы были на станции Саксаульская, откуда в поисках скважины сделали 100 – километровый вояж, а сегодня уже в Челкаре. Дела наши идут неважно. Кроме километража результатов почти нет. Скважин мало. Обычно скважины с солёными водами люди забрасывают камнями. А мы вдруг ищем их. Это удивляет местных. Часто казахи слабосолёные и сероводородные воды принимают за «сильно солёные». При случае берём проводников, как мы их называем «заложников». Сегодня день отдыха. Остановились в общежитии наших актюбинских буровиков. Петрович (Виктор Петрович Грушин)– старший мастер без ноги, на протезе. Личность с громким голосом.

…Кого постигла трагедия остаться на всю жизнь физически неполноценным, тот, на мой взгляд, обязательно переживает психологический барьер. В этот тяжелый момент приходит на помощь воля, если она есть. Люди сильной воли могут путём колоссальных усилий отвести мысли от своего увечья и найти место в жизненном строю. Взвесив свои возможности, они направляют свою жизнь, если это надо, по другим, непривычным каналам. И побеждают.

Я не буду напоминать о людях, чьи имена стали эталонами мужества. Хотя и о них нельзя забывать – на то они и эталоны, путеводители. Ведь, в конце концов, и они такие же люди, как все. Маресьев, Островский…

Я назову несколько товарищей, с которыми если и не был в близких отношениях, зато хорошо знаю, как и многие мои коллеги геологи.

Олег Богоявленский – старший геофизик ЮКГУ. Казахстанцы с ним должны быть знакомы. Почти каждый год на день Геолога они видят его на экранах своих телевизоров и слушают песни в его исполнении. Никто, правда, не подозревает, что у него нет кистей у обеих рук. Сейчас, задумываясь о трагедии человека, утратившего физическую полноценность, я представляю, как должно быть трудно было 17 – летнему юноше без рук пробить дорогу в геологию, где человек, по крайней мере в начале своего трудового пути, должен быть физически здоровым. Между прочим, я видел, как Богоявленский с помощью колец, надетых на запястья, великолепно вычерчивал « геологическую карту».

…В КАЗимсе работает старший инженер – петрограф без обеих ног. У Грушина Виктора Петровича старшего мастера по бурению Актюбинском ГГЭ – нет ноги. Художник Алма – Аты – нет обеих рук и правой ноги. Картины пишет левой ногой. О нём была статья

в «Огнях Алатау». Стал калекой, вытаскивая ребёнка из-под поезда.

…В ЮКГГЭ в Кызылкумах я встречал механика, вместо правой руки у него был протез, но машину любую он водил по бездорожью в полевых условиях «только так», причем устранял все неполадки самостоятельно.

Все эти люди сумели преодолеть психологический барьер, сумели не остаться в стороне от дел.

20. 08. 1974 г.

Иргиз показался вдали на возвышении. Проснулись рано до восхода солнца. Спали на токыре, мешали кочки. Но воздух был свеж. Игнатич заварил чай и постепенно всех поднял на ноги. В Иргиз въезжали не без помех. Засели в пойме, на плёсе. Залило мотор. Брызги окатили кабину и, само собой, нас. Руслан (шофёр) подключил передок, выехали без труда.

Стоим у отделения Бурводстроя. Выясняем возможности достать камеру, так как запаска полетела в Челкаре, а ехать в столь далёкий путь без запаски опасно. Теперь путь на юго – восток в район Таупа.

Заночевали на речке Тургай. Как только остановились на левом берегу, Игнатич пошагал по берегу с ружьем. Через полчаса принёс «нырка». Маленькая уточка с коричневым оперением и красным окоёмом клюва. Мы опасались, что будут комары. Но пока дул ветерок, комары не подавали признаков своего наличия. Заварив суп-лапшу (Ваха это сделал быстро и на сей раз с чувством – бросил всевозможные специи) и поужинав, пошли ставить сеть.

Подул сильный ветер с пылью. Видимо, где-то в песках это было ужасно, но до нас пыль почти не дошла. Руслан ликовал: «Это по моей просьбе подул ветер – больше всего я боюсь комаров». Но ветер утих и где-то в 12 ночи комары напомнили о себе. Потом шёл дождь. Я лежал как прежде на кошме в спальнике, заранее зная, что дождь будет кратковременным. Зато комаров не было. Ночь была тревожная, плохо спалось. На реке кричали гуси. Мы думали, что попались в нашу сеть. Утром в сети оказался один карась, но такой большой, каких, ни я, ни Игнатич, не видели до сих пор. В восьмом часу двинулись дальше. Теперь уже на юго-запад по пескам в сторону Аральска. Опробовано тридцать скважин – половина намеченных по плану.

21. 08. 1974 г.

В десятом часу вечера, не доезжая 25 км до Аральска, в песках нас захватила сильная песчаная буря. Молнии резвились в небе, но грома слышно не было из-за воя ветра. Мы продвигались по направлению ветра, и пыль из под колёс застилала нам путь. Сквозь тёмные очки мне все время казалось, что мы едем под гору, хотя на самом деле путь был относительно ровный. Песок бился о стекло и попадал в кабину, осыпая нас. Редкие капли дождя размазывали пыль по стеклу. Пробираться было трудно. Дважды у нас перегревался мотор, тогда мы разворачивали машину навстречу ветру и стояли, ожидая, когда остынет мотор.

В Аральске на дорогах были большие лужи. Я предложил ехать в гостиницу, так как и здесь дул ветер, – на море невозможно было бы привести себя в порядок. Сначала со мной все было согласились, но когда я договорился с местами в гостинице, шофера вдруг заартачились – «мы слишком грязные для гостиницы». Тогда я решил сам заночевать в гостинице. Валяться на кошме в спальном мешке на берегу моря в такую погоду, да ещё грязным до утра, по-моему, не разумно, когда рядом гостиница. Так и порешили. Они уехали на берег.

…Сегодня 22 августа, я уже чист, переодет, сижу в беседке и жду открытия столовой.

Опробовано 34 скважины.

23.08.1974 г.

Вчера был день отдыха в Аральске на берегу моря. Но отдых, можно сказать, не состоялся. Совершенно неожиданно пришёл денежный перевод Василию Ивановичу Сташкову на 150 руб. Вася загулял. И вот уже второй день нас чихвостит и в хвост, и в гриву. Обычно, когда трезвый, он боится воды. А тут решил переплыть залив. Я бросился за ним, но на все мои уговоры, он не возвращался и грёб на середину. Подходил катер, я ещё сделал попытку повернуть Ваху назад. Бесполезно. Пришлось плыть с ним на тот берег. Где – то на средине он перестал продвигаться вперёд и болтался на воде, как навоз в прорубе. Ребята бросились к нам. Окружили Ваху с трех сторон, побуждая продвигаться вперёд. Но он артачился и даже старался обдать нас брызгами. Подталкивая его за локти, все-таки переплыли залив. Игнатич в это время бежал по берегу к лодке, возле которой были молодые парни. Те поплыли к нам.

За такую проделку по выходу из воды я дал Вахе затрещину, но он не «вразумел» и кинулся на меня. Пришлось положить его на лопатки.

…А потом он, как обычно, стал безумолку говорить. «Заговорил» нас всех. Вот и сейчас, обругав нас еще и ещё раз (этим он занимался в течение полутора суток), сгрёб спальный мешок и свалился под кустом…

Сегодня удачный день. Несмотря на то что мы выехали из Аральска в полдень, опробовали четыре скважины. Находимся около совхоза Каракумский, в ста с лишним км от Аральска. Перед отъездом из города зашли в столовую. Ваха взял для нас мясо по-казахски и 20 пирожков с рисом. Мясо оказалось несъедобным, у меня в тарелке попалась даже муха. В конце концов, Ваха стал швырять пирожки на кухню, разламывая их пополам и убеждая поварих, что в пирожках нет риса…

…Расположились в песках. А затем ещё двое суток кружились по песчаной пустыне в поисках скважин с солёной водой. Вообще-то скважины, с настоящими самоизливающимися рассолами, находились значительно восточнее Арала, которые бурились на нефть, и потому вскрывали более глубинные воды, как правило, сопровождающие нефтяные скопления. Но до них было далеко, и решено было опробовать их в следующий этап. Здесь же, на севере Приаралья, скважины бурились с целью поисков питьевых вод не так глубоко, как на нефть. И потому зачастую были слабосолёными. Их-то мы пока и опробовали, по возможности. И вскоре вновь возвратились к Аралу.

…Сейчас предзакатный час. Все дневные хлопоты как-то сами собой отошли на задний план. Я и Игнатич сидим на ящике из-под проб и, молча, следим за лёгким колыханием волн. Плоский, со слабым уклоном, песчаный берег Аральского моря кое-где прикрыт мягкой морской травой, выброшенной когда-то штормовой волной. Дует приятный прохладный ветерок. Солнце с неожиданной быстротой погружается в море. Спускаются сумерки.

– Непонятны мне люди, покидающие свою страну в поисках лучшего куска хлеба,– нарушает тишину Игнатич.– Непонятны…– Он с удовольствием затягивается таджикской сигаретой «Лал» (за три недели беспрерывного поискового маршрута по Приаралью каких только сигарет нам не пришлось перекурить).– Может быть, потому что отец мой ещё с детства привил мне чувство любви к родному краю. Благодарен я отцу и за то, что постоянно нацеливал меня на учёбу. Сам он закончил один класс церковно-приходской школы. Погиб мой отец в Отечественную…

Николай Игнатьевич Остапенко – мой старший коллега, ответственный за этот продолжительный маршрут. Я знаю его давно (геологи обычно знают друг друга), хотя непосредственно работаю с ним всего два года. Сейчас я ловлю себя на мысли,– для чего здесь я, ведь Игнатич и без меня всё продумает и взвесит, учтёт все «за» и примет такое решение, которое в данной обстановке будет наиболее верным. Но он любит советоваться с теми, кто рядом. Поэтому пассивным и непричастным к делу с ним не будешь. Это меня в какой-то мере утешает.

…Глубоко запали в душу сына отцовские слова. Но война прервала учёбу. Воинский эшелон доставил его, новобранца, на Дальний Восток. Семь лет службы в армии выпали на долю призывников 1927 года рождения. В институт поступил только в 1954 году. Учился со студентами, которые на добрый десяток лет были моложе его, зато подготовлены гораздо лучше. Было трудно. Но упорство и сильное желание стать геологом помогли преодолеть пробелы в знаниях и успешно окончить вуз. Началась полевая жизнь в разных экспедициях. В нашу гидрогеохимическую партию Игнатич пришёл опытным специалистом, будучи уже кавалером «Знак Почёта». И всё-таки специфика работ требовала новых знаний. Помнится, в первый полевой сезон всякий раз, возвращаясь с маршрута и выкладывая образцы пород перед старшим геологом, Игнатич восторженно сообщал: «Что-то есть!» При этом в глазах его светилось торжество первооткрывателя. Но в лагере камни уже не сияли радужным блеском, который виделся на месте, а вызывали шутки товарищей-зубоскалов. Когда же Игнатич иногда задерживался в маршруте, ребята острили: «Наверное, опять Игнатич лупу с собой взял. Теперь пока всю гору молотком не переколет – не вернётся». Впрочем, как бы там ни было, но в конце сезона металл, до сих пор заявлявший о себе лишь в родниковой воде, «выскочил» именно в образцах, отобранных Игнатичем.

… «Игнатич»– упрощённое имя, в данном случае объединяющее анкетное – Николай Игнатьевич Остапенко, может быть, больше подходит к дремучему леснику или пасечнику, проживающему в затаённых сибирских дебрях. Но вот у меня со словом «Игнатич», благодаря встрече с Н.И.Остапенко, ассоциируются представления о человеке с геологической профессией, всегда беспокойном, удивительно целеустремлённом и упорном в осуществлении желаемых целей.

…24 декабря 1974 года была напечатана моя статья под заглавием «Игнатич» в газете «Вечерняя Алма-Ата».

Надо заметить, что три года назад наша партия также занималась поисками полезных ископаемых в Кызылкумах, о чём я дал информационную заметку в «Казправду». Она называлась «Искали воду…». А было это так. При проверке гидрогеологических скважин в юго-восточной части Кызылкумов мы обнаружили в воде повышенное содержание серебра. Заинтересовались грунтом. Оказалось, что пласты песка на глубинах 54 и 126 метров содержат серебро. Причём в процентном отношении запасы благородного металла вполне промышленные. Что позволило предполагать наличие в данном районе россыпных месторождений серебра и золота. Мы передали материалы по инстанции геологоразведчикам, которые должны определить, велика ли площадь серебряных песков.

* * *

Воздерживаться от алкоголя меня побуждала необходимость, которая проявилась, когда я учился без отрыва от производства в университете на филфаке. Я чётко распланировал «проходить» каждый предмет в течение двух недель. На больший период не хватало календарных дней в году. Расслабляться и выходить из заданного ритма – не получалось, да и не было желания, так как сложно было настраиваться на серьёзные занятия после «расслабухи». В партии привыкли к тому, что я «серьёзно» занимаюсь и не приставали. Я же использовал любую свободную минуту, особенно на работе, чтобы быть в учебном «напряжении». И мне шли навстречу, видя мою жажду к познаниям.

А «жажда знаний» действительно пробудилась во мне после трёхлетней службы в армии, где мозговые клетки превратились в губку, незаполненную разумным научным концентратом. На работе геологи привыкли ко мне такому, а вот в редакции «такое» не могло пройти, ведь там я появлялся редко и только с готовой статьёй или стихами, приурочивая такие визиты к получению гонораров, которые выдавались обычно в конце месяца. И я взял за правило, появляться туда с завёрнутым в газету букетом, в котором вместо цветов был аккуратно упакован «огнетушитель» – большая бутылка портвейна «777». Так свободно можно было пройти мимо постовой охраны при входе в редакцию.

В тот день мы сидели в кабинете «Литературы и искусства» и незаметно потягивали вино, дожидаясь послеобеденного открытия кассы. Меня здесь благодаря таким визитам считали своим парнем. К трезвенникам здесь относились подозрительно. Честно говоря, и мне это нравилось. Я заранее готовился к таким праздникам и с удовольствием общался с творческой богемой.

Я сидел за столом напротив Бернадского, когда распахнулась дверь, и появился Олжас Сулейменов. Сразу бросилась в глаза его шапка – пушистая, скроенная в национальном стиле, похоже, она была из песца. Наверное, это был малахай, но только выполненный изящно, как для выставки мод на подиуме.

Василий Анисимович радужно двинулся навстречу гостю:

– Олж, ты ли это? – проговорил он, – дорогой мой, как я рад тебя видеть! А шапка, шапка-то какая на тебе?!