Мозаика, или Алмазы Рау

Палыч достал из кармана пиджака потрепанную армейскую карту и ткнул пальцем.

– Так это же глухомань такая, что мы там охотится будем или ягоды собирать?

– Насчет ягод не знаю, а вот поохотится придется.

У Пупсика заныло в груди:

– Опять убивать?

– Не дрейфь, это будут конченные отморозки, и еще не знаю, кто кого убьет, поэтому тебя и беру. Но если выгорит, то куш будет огромный. Тогда я и сам от дел отойду, осяду где-нибудь в деревне и буду пчел разводить, а ты будешь ко мне в гости приезжать со своей бабой и медовуху пить. Дело того стоит, Пупс.

– А конкретнее, Палыч?

– Был у меня в Свердловске мент знакомый, жиденок, Штольцман фамилия, гад конченый. Меня пару раз по мелочи отмазывал, хотел, чтобы я стучал. Я в отказ, но потом договорились, я завалил кое-кого, кто ему мешал, а он мне наколки дельные подкидывал. Так вот, его перевели со Свердловска в это долбаное Медведево, представляешь со Свердловска в Медведево!

– Накосячил что ли?

– Да нет, он у начальства отсосать готов, такие не косячат. Родственник у него Аронсон фамилия купил дом в этом Медведево.

– Медом что ли там намазано в этом Медведево?

– Аронсон этот по образованию геолог, и то ли карты какие нашел, то ли чутье у него, жид все-таки, но как-то узнал, что золотишко там есть. Начал строить коттедж и набрал гастрабайторов, ну они там строят, копошатся, а среди них пара человек ушлых, вот они ему золотишко и моют. А чтобы вообще хорошо и спокойно было, он и перевел этого Штольцмана участковым, а старого подпоил какой-то дрянью, тот и крякнул во сне. Вот, Штольцман его крышует, гастробайторы золотишко моют, Аронсон богатеет. Только жадность обуяла ментенка, мало плотит говорил, вот и вышел на меня. Хочет вальнуть дядюшку и все себе захапать, а заодно и старателей, чтобы значит никто ничего не знал.

– И, что, мы завалим дядюшку, а он нас.

– Мы, Пупс тоже не пальцем деланные, думаю вот так. Пойдем мы не туда, где он назначит встречу, и завалим его самого, потом дядюшку, старателей и потихоньку рвем когти.

– Гладко было на бумаге, а с золотом что делать будем, его же продать нужно?

– А не будем продавать, он сам его лихо толкает, раз в месяц к нему приезжают нужные людишки и скупают товар, деньги на счет остерегается класть, хранит налом в сейфе. Ментенок сфотографировал его, я его вскрою. Я имел дело с такими, с виду вроде навороченный, а открыть плевое дело, вот смотри, у меня уже и отмычка есть.

Палыч протянул Пупсику металлическую полоску с гибкими усиками по краям. Заметив удивленный взгляд Пупсика, пояснил.

– Полоска, с боков усики из толстой гитарной струны, я такие еще в советские времена лепил.

– А что мент два года тянул, решится не мог?

– Жаден он, Пупс, жаден, ждал, когда побольше накопит дядюшка.

– Когда пойдем, да и прикинутся надо, все же лес, все дела.

– Прикид уже готов, пойдем пешком через лес, вот тут – Палыч ткнул пальцем в карту – Деревушка башкирская, живет там мужичок, Фаритка зовут, парень он немножко странный, но надежный. У него пара ружьишек для нас припрятано и через лес тропками выведет нас к Медедево.

– А не сдаст?

– Не сдаст, таких бы мужиков да побольше, добро помнит, да и зло тоже.

– Когда двинем?

– Завтра, сегодня отдохнем, потом на автобус, потом на попутках, потом пешком до Фаритки. А вот и девки вернулись, давай отдыхать Пупс, силы завтра пригодятся.

Глава шестая. Костя

Поутру, Костя быстро умывшись и наскоро перекусив, побежал к своему пайку с твердой решимостью закончить с надоевшим покосом. С легкостью пройдя два ряда, он внезапно остановился. В воздухе было что-то не так. Недоуменно оглянувшись, он пытался понять, что его насторожило. Нет, вроде все как обычно; готовые копешки, деревья, в воздухе ни ветерка. А вот оно, что, неестественную тишину пронизывал еле различимый звон, но откуда он раздавался, Костя никак не мог понять, вроде безобидный тихий звон, но от него веяло какой-то непонятной угрозой. Костя невольно поежился и поднял голову. И застыл с раскрытым ртом, в ярко синем небе висела открытая прямоугольная платформа на которой стояла группа людей в одежде странного покроя и ярких цветов. Больше всего они напоминали древнеримские тоги из учебника истории, только в отличии от римских были ярко красного и желтого цветов.

– Вот сволочи, новые русские опять изголяются – зло сплюнул Костя-Вертолетов им уже мало, площадки какие-то придумали.

И подняв ладонь над глазами, начал следить за аппаратом.

– Эх, мне бы такую, завис над лесом, и вся дичь твоя.

Люди на летающей платформе были чем-то встревожены, метались от края к краю и размахивали руками.

– Вроде ровно летит и падать не думает – рассуждал вслух Костя – Чего мечутся или перепились.

Внезапно рядом с платформой появился серый прямоугольник.

– Прямо как неоткуда – удивился Костя – Не было, и вот он.

От прямоугольника исходило чувство угрозы и опасности, настолько реальное, что ощущалось на физическом уровне. Люди на платформе впали ступор и больше не метались, из серого прямоугольника с шипением вылетел тонкий зеленый луч, а сам прямоугольник пропал так же внезапно, как и появился. А платформа со всеми теми, кто на ней находился превратилась в огромный огненный шар.

– Вот это да! – прошептал пораженный Костя – Все сгорели, хотя нет, один успел спрыгнуть, но все равно разобьется, высоко.

Фигура, выпрыгнувшая с платформы, одетая в развевающуюся красную одежду, вопреки ожиданиям Кости не полетела камнем вниз, а раскинув руки, подобно птице, начала плавно опускаться к земле.

– Вот дела – опять удивился Костя – Прямо Карлосон какой-то!

Бросив косу и схватив мелкашку, Костя осторожно начал передвигаться к предполагаемому месту падения странного человека.

– Вот наверно здесь – подумал Костя.

И в самом деле, на небольшой поляне сидела женщина в красной одежде, длинные черные волосы скрывали лицо, в руках какой-то непонятный прибор, переливающийся разноцветными огоньками.

– Эй, ты цела – крикнул Костя.

В ответ яркий луч срезал ветку в каком-то сантиметре над головой Кости.

– Ах ты, сука – руки сообразили быстрее головы, бах и женщина корчится на земле, зажимая рукой простреленную ногу и злобно шипя. Костя подошел ближе, и первым делом отбросил ногой подальше прибор, из которого женщина выпустила луч. Пинком заставил ее поднять голову.

– Что, сука, думаешь денег куры не клюют, и от всего отмажешься?

И со злостью поглядел в ее глаза, в которых злость уступила место боли и страху.

– А ты, ничего, красивая – смягчился Костя – Рана болит?

Женщина затараторила на каком-то непонятном языке.

– Да не понимаю я по-вашему – отмахнулся Костя – Дай-ка ногу посмотрю.