Тайна послания незнакомки. Исторический детективный роман. Часть 2

– Я не могу оставить это. Я думал, что сумею; оно опять вернулось.

Пансо поднял голову от бумаг. – А где вы взяли её рисунок?

– Подвернулся.

– Что ж, удобно. Он вернулся к работе – продолжал быстро писать что-то по машинописному тексту. – Вы слышали, что доктора прислали отчёт по вашему приятелю Джарролду?

– Мой приятель Джарролд – бог мой!

– Служба Гиллама переправила его в магистрат – «склонен к безвредным детским фантазиям, но есть улучшение». Врачи предложили продолжить то, уж не знаю, что они там с ним делают, и сохранение выдвинутых обвинений. Гиллам рекомендует миссис Мельбур, чтобы она согласилась. Он поднял голову. – Разве она вам не говорила об этом?

– Я ее какое-то время не видел.

– Ммм. Наверное, вам бы надо встретиться. Все лучше, чем носиться без толку с пропавшими людьми. Он начал было снова склоняться к своей работе, но поднял голову и сказал:

– Как бы то ни было, после отчёта врачей по Джарролду они сняли с вас наблюдение. Вы теперь сами по себе.

Когда он встретился с ней пару дней спустя, то спросил:

– А что ты не сказала мне, что у тебя есть новости по Джарролду?.

– Я тебя не видела.

– Могла бы послать одну из своих телеграмм.

– Я не считала, что это важно.

– Это важно для меня. Джарролд одурачил их. Если они на самом деле считают, что за этим лунообразным лицом

стоит «безобидная детская фантазия, их следует лишить лицензии на практику или чего там делают с такими врачами.

– Их отчёт вполне позитивный. Он «успокоился». Они дают ему хлорал

на ночь, и он спит спокойно. Он перестал слоняться в темноте, и спит всю ночь. Богиня Астарта ушла из его жизни.

– Он их обводит вокруг пальца.

– Может, богиня Астарта удрала вместе с Артуром Крамом?

– Если Артур Крам вообще где-то существует.

– Не говоря уже о богине Астарте. Они сидели у него в гостиной. За окном было холодно и ветрено; слабый зимний солнечный свет вырисовывал грязноватые узоры на оконных стёклах. На ней был уже другой костюм, на этот раз из плотной шерсти ржаво-красного цвета; она сняла жакет, под которым была гладкая белая блуза с галстуком мужского стиля. Она сказала, что может Пансо и прав и про Кэтрин Джонсон, и про Артура Крама. Много шума из ничего вокруг обоих.

– То я думаю, что дело Джонсон яйца выеденного не стоит, то склоняюсь к противоположному, и почти уверен, что на самом деле что-то случилось. Эти совпадения – рисунок, Химпл, Крам, поехавший с ним. Он стукнул по обитому вельветом подлокотнику кресла и вверх взлетели пылинки. – Маленькие рисунки, эти ремарки – а что, если они значат что-то, если это некий код – Огастес Джон и домохозяйка, они оба узнали на одном из них Лазаря, так что с этим рисунком всё ясно. Если это она его нарисовала, то это относится к человеку, который нарисовал её голову, к Химплу. А вот другой…

– Ты сказал, что никто не узнал, что на нём.

– Это дверной проём, всего лишь дверной проём. Он вытянул ноги и одной из них коснулся её маленьких ботиночек. – Корвуд выглядел странным, когда рассматривал его, но и он сказал, что ничего в нём не узнал. Нет, он так не сказал – он только сказал что-то о… – что же он сказал? Что он очень маленький и трудно что-либо разглядеть, или что-то в этом роде. Но выглядел он при этом странно.

– Спроси его снова.

– Мне не хочется его беспокоить. Он в неважном состоянии.

– Как и ты.

Он хмуро посмотрел на неё. Что означало, что он не считает, что своё разочарование было сравнимо с отчаянием Корвуда. Она покраснела.

– Как бы то ни было, не нравится мне отчёт врачей по Джарролду. А на основании его полиция убрала с меня своих соглядатаев. Черт бы их побрал.

Следующим днём, когда он завершил работу, он прошёлся до Олбани. Ему доставило удовольствие написать ниже последнего абзаца: «конец», подчеркнув его затем. Он перенёс из своей головы на бумагу целую книгу и теперь ждал, когда машинистка напечатает последние страницы, заберёт их, потом в кровать, перечитает, внесёт поправки и отнесёт книгу издателям. Огромная разрядка напряжения.

Дверь открыл сам Корвуд. На вопрос, где Дженкс, он просто покачал головой. Корвуд был не брит; он был в том же халате, и всё с тем же шерстяным шарфом на шее. В квартире пахло бензоином, так что он на самом деле мог быть болен. После нескольких минут разговоров ни о чём, Мортон выдержал паузу и спросил:

– Помните рисунок, который я вам показывал?

– Рисунок?

– Да, молодой женщины.

– А, ну да, конечно.

– Там по углам были крохотные рисунки.

– Не помню.

– Мне показалось, что вы узнали один из них. Корвуд никак не среагировал. Мортон достал фотокопию и протянул ее ему. Корвуд помедлил, потом взял её.

– Слева внизу.

Корвуд посмотрел на него, но начал говорить ещё до того, как взглянул. «Боюсь, что он для меня ничего не значит.

– Мало света. Был бы вам признателен, если бы вы взглянули на него там, где посветлее. Мортон протянул ему складную лупу, которую специально захватил с собой.

Корвуд подошёл с рисунком к окну. Рядом с ним на стене висела миниатюра Грейгарс; он чуть не вытер её плечом, когда наклонялся к окну. Свет был бесцветный, но яркий. Мортон поднялся и встал рядом с ним. – Узнаете его?

– Нет – нет. Уголок рисунка дрожал.

Мортон произнёс: – Это очень важно. Он что-то означает. Помните, вы хотели помочь мне найти эту молодую даму?

Корвуд обошёл его, вернулся в комнату и сел на довольно неряшливый диванчик, на котором сидел до того; он наклонился вперёд и положил рисунок на сиденье кресла Мортона, затем уронил голову на пальцы своей руки и уставился на окрашенный охрой ковёр. Затем произнёс: – Я не знаю, что мне делать.

– Вы что-то говорили, чтобы уехать куда-нибудь.

Потерев пальцами лоб, он продолжил. – На том маленьком рисунке изображена дверь в фешенебельном районе Мейфер. Место это называется Бани Мейфлауэр. Его глаза были закрыты. Он продолжал потирать лоб. – Меня привели туда, когда я был ещё школьником. Я не знал ничего – друг моего отца привёл меня туда. Это было только раз, клянусь. Я не… Он перестал тереть лоб, затем надавил большим и указательным пальцами на глаза. – Это место такого характера, вы понимаете меня?

– Кого вы имеете в виду – женщин или мужчин?

– Мужчин, конечно же, мужчин, Боже праведный – каких женщин! Он отбросался спиной назад, глаза его были всё ещё закрыты. – Мне было так стыдно. Мне и сегодня всё ещё стыдно. А мужчина, который взял меня с собой, был другом отца, я верил ему, но, оглядываясь назад, я вспоминаю, что он нечто подобное говорил, делал всякие там намёки.