Катерина. Враг мой любимый

– А мне кажется ты нормально спать не можешь из-за золотоволосой девки с синими глазами. Или думаешь осудим, а, Григорий?

В этот момент на палубе послышались крики женщин, возня, конвоиры что-то орали, но их голоса тонули во всеобщем хаосе, одна из женщин кричала громче всех, словно от боли.

Мы втроем выскочили из каюты, выхватив шпаги из ножен.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – рявкнул Васька своим громовым голосом.

Все заключенные стали в круг, растопырив свои необъятные коричневые юбки и не давая никому приблизиться, ни конвоирам, ни матросам, ни офицерам.

За их спинами слышались страдальческие стоны и крики.

– Да, что же это такое твориться, совсем бабы очумели?– Выкрикивали конвоиры, бегая из стороны в сторону в совершенной беспомощности и растерянности.

– Расступиться сейчас же! – рявкнул я и направил шпагу на одну из заключенных – Иначе купаться сейчас все за бортом будете. А кто усерднее всех бунтует вооон на той мачте повешу. Остальных посажу в трюм на одну воду к бортовым крысам. Их изобилие в недрах этого судна я вам гарантирую. Эй, ты? Да, ты, а ну пошла вон!

Женщина попятилась, за ней все остальные, я прорвался внутрь круга и тот замкнулся за мной снова. Прорвался и замер. На тюфяках лежала женщина. Подол ее платья был задран до пояса, над огромным вздувшимся животом, за который та держалась обеими руками. Она была молода и довольно привлекательна, но страдания исказили ее черты. Голова женщины металась из стороны в сторону, губы искусаны до крови, на лице испарина, она выла как раненое животное. Между ее распахнутых ног сидела Катерина, ее лицо тоже покрылось, потом и раскраснелось, она держала ноги женщины и что-то тихо ей говорила. Затем обернулась и посмотрела на меня взглядом полным отчаянья.

– Господи, да что вы так смотрите? Неужто совсем нас за людей не считаете? Ни капли сострадания в вас нет. Рожает она. Прикажите вашим солдафонам убраться. Если вы не в состоянии предоставить ей условия, ради бога не мешайте! Или позовите лекаря! На вашем судне есть лекарь?

Женщина снова пронзительно закричала. Я думал ровно секунду.

– Будут вам условия в моей каюте. Напился вчера скотина-лекарь. Спит как убитый падлюка. Завтра за яйца подвешу сукина сына. Сами справитесь?

– Попробуем.

Девушка даже на меня не посмотрела, не сказала ни слова благодарности. По уставу права не имел так поступать. Узнает кто неприятностей не оберусь. Но, блядь, как я могу отказать, когда она на меня ТАК смотрела. Сука…веревки из меня крутит.

– Варюша, милая, мы отнесем тебя в теплое место. Доктора там, конечно, нет, но зато есть чистые простыни и горячая вода. Слышишь, все будет хорошо, я не раз видела, как моя нянька принимает роды, я позабочусь о тебе.

Нянька? Откуда у простолюдинки нянька? Я в недоумении посмотрел на девчонку, но та была занята роженицей, которой явно было уже наплевать, где она находится.

– Она не дойдет сама, ее нужно отнести. Помогите, пожалуйста, начальник…если не побрезгуете.

Я подхватил несчастную на руки. Было нелегко Варя довольно полновата, кроме того при каждой схватке она извивалась и больно цеплялась за мою шею. Глеб схватил меня за рукав и тихо прошипел:

– То, что ты затеял, может закончиться для тебя неприятностями!

– Плевать, пусть только попробуют донести. Я не могу бросить женщину вот так, без помощи! Что я нелюдь что ли?!

– Ты то может и не нелюдь, а глаза и уши везде имеются. Огребешь потом так, что Измайловский только снится будет. Солдафоном пойдешь, на передовую. Ты это делаешь не из жалости к роженице, хотя я и не сомневаюсь в твоем благородстве, брат, но сейчас ты хочешь произвести впечатление на эту рыжую, строптивую девку! Мне не нравится, как ты смотришь на нее! Ужасно не нравится!

Я осторожно убрал руку брата и тихо ответил.

– Мы поговорим об этом потом!

Наконец-то я донес ее до каюты, и положил женщину на койку. Я остался…не то чтоб мне все это нравилось, но я был обязан. В моей каюте заключенные они должны быть под присмотром. Но твою ж…Не мужское это дело присутствовать при родах. Конвоиры ублюдки. Ни в одном из табелей больные и беременные не числились. Знал бы Петька бы вчера так не набрался. Заставил бы его падлу проверять девку на сносях.

– Не стойте столбом, Ваше Сиятельство, – девушка оторвала меня от размышлений – будете помогать, одной мне не справиться! Мне нужна горячая вода, несите чистые тряпки или повязки, все что найдете. – Обернулась к роженице и погладила ее по голове

– Тише, Варюша, тише, тебе надо попить.– И снова обернувшись ко мне сказала – Дайте вашу флягу! Ну что вы замерли! Несите то, что я попросила!

Я сунул ей в руку флягу с водой и отдал приказ матросам нагреть воды, а сам разорвал на тряпки простынь и подал девчонке.

– Варя, успокойся. Постарайся дышать ровнее, глубже. Я знаю, что тебе очень больно, но мы переживем эту боль вместе, ты ведь не одна. Думай о хорошем, о малыше, которого тебе подарил Кирилл, перед тем как покинул этот грешный мир. Он был бы рад увидеть сына, но болезнь его скосила, а ты выжила, сам Бог тебя уберег. Ведь это, Варенька, настоящее чудо.

– Откуда ты знаешь, что это мальчик? – Женщина немного успокоилась.

– А как же иначе, только мужчины доставляют нам столько страданий.

Девушка ласково улыбнулась и погладила роженицу по щеке.

– Катенька, ты ангел,…посланный мне Богом, что бы помочь искупить грехи.

Я застыл, молча глядя на золотоволосую ведьму, которая закатила рукава и склонилась над женщиной. Я слушал, о чем они говорят. Меня до чертей сжирало любопытство. Я хотел знать обо всем, что касается ЕЕ.

И вдруг роженица вновь взвыла, заскрежетала зубами.

– Варя, это потуги. Тужься, ребеночек вот-вот появиться, помоги ему. Давай же, будь умницей, скоро это все закончиться.

Теперь я видел ее совсем другой. Заботливой, нежной. Она восхищала меня своей храбростью, своей добротой. Смелая, дерзкая и в то же время нежная и ранимая, не похожая ни на одну из женщин, которых я встречал раньше. Только ей удавалось разжечь во мне этот дьявольский огонь противоречий.

– О, Боже мой! – стонала, несчастная – У меня ничего не выходит. Он перестал шевелиться, что-то не так. Не так, Катя, мне страшно…..

– Помогите мне, сударь, не стойте там, подойдите! Да отбросьте вы ваши приличия, неужто девку голую ни разу не видели? – Она притянула меня к себе за руку.

– Вы должны заменить меня здесь, на этом месте, и держать ее за ноги, пока я буду, помогать ребеночку протолкнуться. Если мы ничего сейчас не сделаем, это плохо кончится. Вы скажете мне, когда появиться головка.

– Я тебе повитуха что ли бабе между ног во время родов заглядывать?

Мной овладел какой-то ступор и страх. Одно дело головы мужикам рубить и бока протыкать, а совсем другое вот это вот все.

– Трус!– Зашипела меня девчонка и ее ровные брови сошлись на переносице, – Вы просто жалкий трус, если вы мне не поможете, малыш погибнет. А ее мне придется резать что бы достать тело ребенка. От этого она скорей всего умрет. Хотите жить с этим? Хотите взять это на свою совесть? Или вам все равно? Может вы привыкли к смерти?

– Ладно, черт тебя раздери, ладно!

Я сел между ног женщины и крепко зажмурился. Катя взяла мои руки и положила на колени роженицы.

Я глубоко вздохнул, ради этого прикосновения, да хоть к черту лысому на рога. Идиот несчастный. Снова разомлел.

Девчонка свернула простыню в жгут и подошла к Варе.

– Варюша, ребеночек устал, ему очень тяжело, нужно помочь ему протолкнуться иначе он может погибнуть. Будет больно, очень больно, но ты потерпи и постарайся тужиться со всей силы, когда я надавлю на живот. Ты готова? Давай!

Каюту сотряс нечеловеческий вопль, такой пронзительный, что мне показалось, что я оглох, в ушах зазвенело.

– Откройте, черт возьми, глаза! – закричала Катя- Они мне нужны, ханжа несчастный, вы должны мне сказать, если появиться головка! Варя, давай!

Женщина зарычала, захрипела, и я увидел, как между ее ног изнутри самого женского естества показался темный пушок, растягивая расселину и выбиваясь наружу.