Княжья травница-2. Вереск на камнях

– Пока не видать, – с ленцой протянул он, кивнув на горизонт, где темнел лес: – Вона, луга какие на той стороне. Туда бы скотину пастись…

– Нет моста – нет лугов, – усмехнулась я.

– Чудные эти великаны. Построили бы город на другой стороне…

И он, недовольно качая головой, пошёл обратно по галерее. Я прищурилась. Действительно. На другой стороне такие луга, такие выпасы… Да и вообще – не могли же жители постоянно торчать в городе? Ведь должны были с соседями общаться, ездить куда-нибудь… Не могли же они постоянно огибать просеку? Я бы мост соорудила. Вот тут и соорудила бы. А что? Как раз на другую сторону можно перейти.

– Ты бы перешла здесь, Отрада? – задумчиво спросила я у девочки. Та агукнула сонно. Да уж, помощи от неё пока никакой. Всё самой придётся, всё самой.

Я положила руку на камень, погладила его шероховатую поверхность. Какие ещё тайны ты хранишь, древний город? Открой мне их, не стесняйся, я своя. Камень нагрелся от тепла кожи, и мне показалось, что воздух над ним колеблется. Не настолько же я горячая женщина, чтобы тут всё жаром пышало! Что за ерунда такая? Наклонившись, я заглянула за стену, придержала Отраду за голову. Из отворота рубашки вывалился оберег – осколок первой жизни. Я не успела подхватить его, и он глухо стукнулся о стену. Зазвенел. Я напряглась – снова этот никому не слышный звон! За ним должно последовать какое-то открытие. В прошлый раз это были ворота города.

А в этот…

Над стеной задрожал воздух, и откуда-то выпрыгнул каменный брус. Я взвизгнула и отскочила. Чуть было не свалилась с галереи, но схватилась за поручень. Тот оказался крепким – мужики на славу сработали, а брус куда-то спрятался. Дружинник уже бежал ко мне, вскинув меч:

– Что, княгиня? Что?

– Ничего, – я ошалело помотала головой и глянула на Отраду. Та хлопала глазёнками – зелёными, как у матери – и смотрела на меня, испуганно вытянув губы в трубочку. – Ничего, кроха моя, ничего. Всё хорошо! Пойдём-ка к Мыське, солнышко, она тебя спатушки уложит.

Прижав её к себе, я принялась спускаться. Внизу кормилица изнывала от страха:

– Княгинюшка, что там было-то? Чего кричала?

– Погоди, Мыська, не сейчас! – буркнула, передавая ей Отраду. – Поди уложи малышей. Я скоро.

Проигнорировав её заполошный взгляд, полезла снова на галерею. Сжала в ладони оберег и решительно пошла к стене.

– Хозяйка, хозяйка! Ты меня забыла!

Глянув вниз, я увидела Лютика. Он подрос, вытянулся и стал похож на маленький нескладный велосипед. Толстые лапы, худощавое тело и лезущая клочьями шерсть. Наклонившись, я почесала его по холке, стараясь убрать зимний подшёрсток, и сказала:

– Куда тебе со мной? Ты не умеешь лазить по лестнице!

– Возьми меня, я тебя буду защищать!

И он страшно оскалил маленькие молочные зубки. Я не выдержала и рассмеялась:

– Ах ты мой защитник!

Сграбастала щенка и, прижав к себе, полезла на галерею. Собака не ребёнок, в крайнем случае может предупредить об опасности, вон домового же учуял!

Наверху я дождалась, когда дозорный отойдёт подальше, и спустила Лютика на доски галереи, предупредила:

– Только тихо.

Он завилял хвостиком, прыгнул лапками на стену, заглядывая туда, куда я нагнулась. Приложив оберег к едва заметной выемке в камне, чуть отстранилась и с давно забытым детским восторгом увидела брус, выскочивший и зависший в воздухе. Оставив осколок первой жизни на стене, выпрямилась. Второй брус появился из ниоткуда. За ним третий, четвёртый…

– Мамочки, что творится… – прошептала я, боясь пошевелиться. Лютик уцепился передними лапами за стену и повис, суча задними в безнадёжной попытке вскарабкаться и скуля:

– Дорога! Дорога! Пошли по дороге! Я хочу по дороге!

– Это же мост, – выдохнула я. Брусья были в длину, как одноколейка, а по ширине – в две человеческих стопы. И они висели над бурной рекой сами по себе! Я смотрела, куда уходит мост, вырастающий на моих глазах всё дальше и дальше, и увидела, как последний брус уткнулся в высокий берег, за которым простирались луга.

В этот момент мой оберег прервал свою песню и замолчал. Я подхватила Лютика под живот, чтобы он случайно не скакнул на «дорогу», и осторожно отняла камушек от выемки.

Мост остался. Он висел, чуть подрагивая, как будто терпеливо ждал первопроходца. Нет, конечно, я не буду первопроходцем вообще, а только первой из людей, кто перейдёт на другую сторону… И даже на стену залезла уже, но оказалось – не судьба.

Меня схватили крепкие руки и за талию стащили со стены. В возмущении я обернулась и увидела бледное в красные пятна лицо дружинника. Он поставил меня на доски и сказал прерывающимся голосом:

– Светлая княгиня, ты моей смерти хош?

– Что за глупости?! Я нашла мост, я хочу посмотреть, что там с другой стороны!

– Да меня князь голыми руками удавит, ежели я тебя одну туда пущу!

– Ну так пошли со мной.

– Никак не можно, никак! – уже сердито ответил он. – Надо звать дружину, князя кликнуть… Виданное ли дело – княгине скакать по камушкам! А ну сорвёшься? А ну рухнет всё?

– Ай, не рухнет, – отмахнулась я. – Я верю в мой оберег, и не забывай, что он нам ворота открыл!

– Не пущу! – твёрдо заявил он и заорал со стены вниз: – Бранко! Покличь князя с десятниками! Да немедля!

Я вырвалась из его рук, оглаживая платье под поясом и подсаживая трепыхавшегося Лютика повыше, пробурчала:

– Вот он точно меня никуда не пустит…

– И прав будет, – строго сказал дружинник. – Ты ж баба, травница! Вот и занимайся бабьими делами, людей лечи! А то вздумала скакать…

– А ты мне не указывай! – вспылила я. – Ты будешь решать, что мне делать, а что не делать!

– Р-рав, ав-ав! – поддержал меня Лютик, клацая крохотными зубешками и пытаясь достать до дружинника. Тот опасливо отодвинулся и сказал упрямо:

– Пока я тут, ты никуда одна не сунешься, княгиня. Мне моя жизнь дорога.