Кнопка. Под прикрытием

Кнопка. Под прикрытием
Ульяна Гринь

Я охотница. Лучшая охотница на нежить. Некоторые говорят, что безбашенная, но это от зависти. Особая примета – боюсь и ненавижу змей. Мой шеф, настоящий садист, послал меня на спецзадание прямиком в «змеиное гнездо», где изощрённым способом убивают студентов! Наказать за ослушание задумал. Или это психотерапия против моих страхов? А приставучие парни – тоже наказание или всё же это любовь? Как искать убийцу и остаться в живых, если мысли заняты другим? В общем, по результатам меня или повысят, или наградят. Посмертно.

Ульяна Гринь

Кнопка. Под прикрытием

Глава 1. Охота – это жизнь

Прыжок, усилие, рывок – и бамс! Вурдалак с противным звуком шлепка кулём свалился на брусчатку, а я – на вурдалака, скривившись от отвращения. От существа воняло протухшей кровью и фекалиями, но долг превыше всего. Усевшись ему на спину, я попрыгала для верности и, прижав коленями к земле его длинные жилистые руки, выдохнула:

– Попался, гад!

Вышеупомянутый гад только дёрнулся без особой надежды на успех и затих, тяжело, с присвистом дыша. А я коснулась пальцем экрана часов. Тот вспыхнул мягким приглушённым светом, и на меня глянули красные глаза дежурного. В этот раз дежурил Петя-вампир. Я выдохнула:

– Агент два ноль шесть, высылайте бригаду зачистки на Чистые пруды! И передайте шефу, что гнездо уничтожено.

– Кнопка, ты что, вурдалака поймала? – изумился Петя, а я фыркнула:

– Кому Кнопка, а кому госпожа Воронцова-Вельяминова! Давай резче, а то он, гад, вырывается.

– Щянещирищающ, – прошуршал вурдалак, с усилием подняв голову от грязных камней мостовой.

– Вырываешься, – я толкнула его голову обратно.

– Кнопка, ты там полегче! Ещё обвинят в превышении пределов необходимой самообороны, – беспокойно заметил Петя, и вурдалак оживился, если можно было так сказать о нежити:

– Ща, ща, общищю!

– Тебя никто не спрашивал! – рявкнула я, подпрыгнув ещё разок на костлявой спине. – Адвокату будешь ныть! А я зафиксирую все полученные травмы, не беспокойся.

Гонка вымотала до самого последнего дыхания, и я, отключив вызов, прикрыла глаза. Тут нужна большая зачистка… Вурдалака видели смертные, департамент межсущностной полиции старается этого не допускать. Ну, а что поделать? Другого выхода у меня не было. Да они мне спасибо скажут ещё, в ноженьки будут кланяться!

Вурдалак вдруг взвизгнул и задёргался, стараясь вырваться. Вздохнув, я хорошенько приложила нежить ударом кулака по лысой башке. Никто мне никуда кланяться не будет. Зачистят память, уберут манну из гнезда и с брусчатки, чтобы смертные даже не задумывались о том, что видели что-то странное и необычное… Если только шеф похвалит. Хотя у шефа выдрать из уст похвалу – это как поменять местами луну и солнце.

Экран часов снова ожил, и Петя весёлым тоном сообщил:

– Бригада в пути. Много народу видело?

– Ну, человек сто, наверное. Я не считала, как ты можешь себе представить.

– Кнопка, а как ты гнездо-то, а? Их же там под дюжину обычно.

– Петенька, я тебе обязательно расскажу, когда мне позволят слезть с этого… трупа ходячего, – пообещала я голосом, который не предвещал ничего хорошего.

– Ты посиди, посиди, – рассмеялся вампир. – Что, неудобно?

– Петька! Он воняет!

– Кнопь, ты теперь тоже! – со сдавленным смешком сообщил Петя и отключился. А со стороны Башни Колдуна уже замаячили мигалки. Какой приятный зелёный свет! Перекликается с сине-красными человеческими, когда кареты Скорой помощи везут больных в Склифосовского.

– Смотри, трупик, это за тобой, – я посильнее нажала коленом на лопатку вурдалака, и тот шепеляво отозвался:

– Ща не пощеду!

– А куда ты денешься… Не поедет он!

Чёрная закрытая машина тормознула у ограды, дверца отъехала с характерным металлическим лязгом, и на асфальт спрыгнули трое крепких парней. Двоих я хорошо знала – близнецы Хасановы, оборотни из весьма уважаемой семьи чеченских вампалов. Третьего видела пару раз в Башне, но имени, а тем более сущности его не знала. Именно он обратился ко мне:

– Где зачищать, старшина?

Ишь ты, какие мы официальные! Разве что не козырнул. Я всё равно не смогла бы ответить из-за занятых рук, но зато я могла коварно улыбнуться. Глянула на нашивку и ответила:

– Зачищать отсюда и до обеда, старший сержант.

Он нахмурился, и пришлось показать ямочки на щеках. Я же прекрасно знаю, что они действуют на мужчин обволакивающе, как молоко на желудок, и те оставляют всякие попытки к сопротивлению.

– Я имела в виду – отсюда и до гнезда, в Третьяковке на третьем этаже.

– Это что, километров пять? – присвистнул Ильяс.

– Три. С половиной.

– Ты за ним гналась от Третьяковки? – его брат Имран выглядел озадаченным.

А вот старший сержант, который не представился, даже бровью не повёл, будто преследовать вурдалака три с половиной километра по вечернему городу бегом было самым обычным делом. Он кивнул Хасановым, указав на нежить:

– В машину его и вызывайте подкрепление. Нам не справиться, нужна большая мощность. Старшина, вам поймать такси или вы с нами поедете?

О, прелестно, мне даже подали руку! Но я была бы не я, если бы приняла помощь от этого мороженного леща. Самостоятельно поднявшись с нежити, которую тут же подхватили и уволокли в машину, встала на затёкшие ноги и улыбнулась широко:

– Да я уж как-нибудь сама, благодарю покорнейше. Удачи, мальчики!

Ночной город беспокойно пульсировал светофорами, рекламой, освещёнными фасадами. Уставшие мышцы ног медленно восстанавливались, и к лучшему – топать мне было далеко. Общежитие на Арбате… Или зайти в Башню, перекемарить на койке у курсантов? Да, Башня существенно ближе. Правда, там и шума больше. Как департамент магзащиты ни старался, изолировать звуки города не смог. Но мне город не мешает. Я люблю засыпать под шум машин и даже под сирены Скорой…

Голова вдруг закружилась с такой силой, что улица поплыла вокруг меня, словно хоровод девушек в сарафанах. Я резко остановилась, схватившись рукой за столб, и встряхнулась почти по-собачьи. Глаза медленно вернулись на своё место, ловя фокус, но чувство лёгкого головокружения осталось. Лекарство! Где-то в кармане было… Я пошарила по куртке, по джинсам, и наконец нащупала пузырёк. Вяло отколупав крышечку, выкатила на ладонь два последних шарика, покрытых яркой зелёной глазурью. Ого! Завтра как штык к Лазареву! Иначе сдохну от болей и вот этой круговерти перед глазами.

Закинувшись таблетками, я сунула пустой пузырёк в карман толстовки и шарахнулась к стене – прямо за спиной взвыла сирена. Потом выдохнула – сирена замерла на характерной высокой ноте и издала пару лающих воплей. Наши.

Обернулась.

– Кнопка, ты в Башню? Тебя подвезти?

– Русик, ты кретин! – беззлобно обругала я сидевшего за рулём блондина. – Разве можно так пугать?

– Не знал, что можно напугать старшину Воронцову-Вельяминову, – он широко улыбнулся, показав шикарные белые зубы с торчащими клыками. В такие моменты мне всегда представлялся его хвост, виляющий из стороны в сторону. Оборотень Руслан Покровский – самый дружелюбный оборотень на свете. И глаза у него светлые, открытые и всегда ясные, хотя у других волков они часто наливаются кровью, как у вампиров…

– Ты первый, кто после этого остался жив, – пробурчала я, садясь на пассажирское сиденье серой Тойоты с нарисованным манной логотипом ДМП на дверце. – А что ты тут делаешь?