Когда открывается книга…

Но лучший друг на то и лучший друг. Васька уговорил меня идти прямо сейчас, чтобы занять места. Так ни мои родители, ни Васькины не заметили его ночного отсутствия. Мы слишком рано ушли.

«Невозможно в таких условиях вести дневник!» – вздохнул я, на бегу запихивая тетрадь в шкаф.

Глава 4

Осень пролетела незаметно. Листья облетели, казалось, за секунду…

И, вот, однажды, (дело близилось к Новому году), папа зачем-то полез в шкаф. Едва он открыл дверцу, как на голову ему шмякнулась шапка, колба, плед и какая-то коробка.

– Ну не люблю я прибираться! Всё скидываю в шкаф, – виновато пробормотал я, пока папа не обрел дар речи.

Но папа такую простую истину, видимо, не осознал.

Потирая многострадальную голову, папа обратил гневный взор на меня:

– Сейчас же разгребай свои завалы!!!

– Но, папа, мы же сейчас на каток собирались! – возмутился я.

– Мы, – надавил на слово папа, – с мамой пойдем, а ты сию же минуту займешься уборкой.

С этими словами папа вышел из комнаты, все еще держась за голову.

Я горестно вздохнул, смиряясь с вопиющей несправедливостью, и принялся разгребать завалы в шкафу. Спустя некоторое (довольно длительное) время я вдруг наткнулся на старую клеенчатую тетрадь.

– Ух ты! Дневник! – неподдельно обрадовался я, напрочь забывая про уборку. Я открыл давно забытую тетрадку и вооружился ручкой, решив что-нибудь там написать.

«… завтра Новый год! (Как же быстро пролетает время!..»

Тут мне вспомнилось, что в такие дневники вообще-то положено писать умные мысли.

«… Я хорошо усвоил истину: «Не откладывай на завтра…», поэтому пишу эту умную мысль сегодня…»

Я задумался. Выдающихся дел у меня не было, новых умных мыслей тоже… Я поглядел на потолок. Подсказок свыше не обнаружилось. Я ещё немного посмотрел наверх, непонятно на что, надеясь, затем уныло вздохнул и снова принялся за уборку…