Второй дом от угла… Страницы жизни семьи, республики, страны

Государственные капиталовложения в строительство предприятий, больниц, поликлиник, жилых домов, объектов культурно-просветительного и коммунального назначения в 70 раз превысили довоенный уровень. Жилищное строительство было сконцентрировано в крупных массивах, создавались они на основе передовых достижений градостроительства с учетом местных природно-климатических условий. Успехи в строительстве и реконструкции столицы были достигнуты прежде всего благодаря созданию мощной производственной базы, индустриализации строительства. Крупнопанельное домостроение стало основой строительства 7–9-этажных зданий.

Необходимо отметить, что во Фрунзе было немало семей, остро нуждающихся в жилье. Это заставляло нас отступать от намеченных планов, в некоторых районах строительство культурно-бытовых объектов, детских садов, школ отставало от жилищного. И новосел испытывал много неудобств, нельзя забывать и о качестве. Требования завтрашнего дня гораздо выше сегодняшних. Десять лет назад горожанин согласен был переехать в любую квартиру, лишь бы была крыша над головой. Пять лет назад он уже соглашался постоять в очереди лишний год, но получить отдельную квартиру для семьи. Сейчас он хочет отпраздновать новоселье в квартире, хорошо спланированной, отлично отделанной, расположенной в благоустроенном районе. Поэтому повысилась ответственность строителей столицы, предстояло, не снижая темпов, резко поднять качество сдаваемых домов. Дело не только в том, чтобы не было брака, но и чтобы лучше была отделка квартир, звукоизоляция перегородок, надежнее герметизация конструкций – и над этим много работали инженеры и монтажники. В результате был налажен выпуск квартир улучшенной планировки 105-й серии. Их отличала прочность и надежность конструкций, просторные кухни, комнаты изолированные, санузел – раздельный, наличие лоджий и лифта. В апреле 1986 года с привлечением архитекторов, строителей, демографов, экономистов и социологов в столице была разработана программа «Жилье-2000». В ходе ее реализации в течение следующего года было построено около 300 тыс. кв. м жилья, ежегодно сдавались в эксплуатацию образовательные учреждения. Современные микрорайоны строились преимущественно в южном направлении города и считались престижными: свежий горный воздух обволакивал этажные застройки, инфраструктура была продумана. Стоящие один подле другого дома разной этажности старались расположить так, чтобы они гармонично сочетались между собой, создавая тем самым привлекательный городской пейзаж. Даже сам по себе каждый из этих домов смотрится красиво, а вместе взятые, они создали архитектурный ансамбль парадно оформленного въезда в город: архитекторы нашли удачное решение, а строители воплотили их идеи в реальность. По обе стороны от пятиэтажных «Южных ворот» стоят по три одинаковых девятиэтажных, обращенных одной из сторон, декорированной голубой плиткой с белым национальным орнаментом, на юг; тональность их гармонирует с вечными снегами горных вершин Кыргызского Ала-Тоо, до которых, кажется, рукой подать.

И все же без издержек не обходилось. Во-первых, в домах, как в большинстве советских пятиэтажек, отсутствовал лифт, и это создавало серьезные испытания для инвалидов и людей старшего поколения. Именно с такими вопросами обращались ко мне в письмах и на личных приемах граждане. Во-вторых, временами на несколько часов пропадала холодная вода, отсюда – стоящее на кухонном столе ведро с постоянно обновляемой чистой водой.

Перебирая старые фотографии, остановился на одной из них. На ней запечатлен молодой, энергичный, хорошо подготовленный персонал Фрунзенского горкома компартии Киргизии. Вглядываясь в лица, я не могу сказать, что они самодовольны или высокомерны, одеты просто, демократично и не похоже, что у них левые доходы. В информационном пространстве того времени звучало, что партийные и советские чиновники – казнокрады, узурпаторы, ведут себя вызывающе. Давайте, мол, этих чиновников приструним, заставим, уберем… Очень опасная риторика. Это то же самое, что подвергать сомнению свойство цемента, который держит все соединения в здании. За каждого из них я бы поручился. Старший из нас, участник Сталинградской битвы, ранее работал вторым секретарем горкома партии, Федор Михайлович Чупров, он в центре. Сменивший его Герман Кузнецов не дотягивал до его уровня. Мы стоим перед зданием горкома и ЦК комсомола республики, ныне это офис МИДа Кыргызстана. Голубую ель, что справа от нас, посадил Хо Ши Мин – экс-президент Вьетнама, вскоре дерево срубят, так же произойдет и с крушением Советского Союза. А пока мы только что завершили организацию первомайской демонстрации трудящихся, в ней приняло участие до шестидесяти тысяч человек.

Торжественно, колонны за колоннами движутся по главной площади знамена, портреты, транспаранты, шествие коллективов сопровождается рассказом о тех, кто идет в шеренгах. Руководители республики приветствуют участников, кто рукой, кто шляпой, они машут с трибуны. Духовые оркестры придают мерному шагу ритм походного марша, следом баян играет задорную, вызывающе-насмешливую танцевальную песенку. Руководители районов, заводов, фабрик, строительных организаций, научных и учебных заведений, министерств и ведомств идут со своими коллективами: они держались с людьми, были в единстве.

Многотысячный коллектив Киргизского государственного университета им. 50-летия СССР. При выборах ректора университета произошла патовая ситуация. Это были первые альтернативные выборы в республике. Глава республики поручил мне апробировать элементы демократии на практике. Претендентов было двое: проректор университета Советбек Токтомышев и директор физико-химического института Академии наук Усен Асанов. Кандидаты поделились перспективами своей научно-педагогической деятельности, ответили на вопросы избирателей. Приступили к тайному голосованию. По недосмотру избирательной комиссии один из участников был поставлен в неравные условия, ему не выдали бюллетень для голосования. И надо же такому произойти, что при подсчете голосов претендент, которому не выдали бюллетень, набрал на один голос меньше. Итоги доложили избирателям и приняли коллегиальное решение создать равные условия кандидатам и переголосовать.

Станкостроительный завод им. В. И. Ленина был многофункциональным предприятием с развитой инфраструктурой. Он имел в своем распоряжении станкостроительное, кузнечно-литейное, электротехническое предприятия и др. Завод производил станки с числовым программным управлением, прессы, термопластавтоматы, продукцию военного назначения, автоматические роторные линии, которые служили образцом изящества конструкторской мысли.

Швейная фабрика «40 лет Октября» выпускала верхнюю одежду для взрослых и детей, продукция отвечала требованиям мировых стандартов, 99 кварталов завоевывала Всесоюзное Красное Знамя. Во главе коллектива идут ведущий цех и его начальник Калима Кемелова, на демонстрации они с детьми, семьями. Мастера своего дела, три четверти моделей обновлялись на фабрике ежегодно.

На марше легкая промышленность, по количеству занятых в ней людей она уступала лишь машиностроению, а по валовой продукции ей вовсе не было равных. Одно только Фрунзенское трикотажное объединение за год выпускало одежды на 50 млн рублей. Куртки, пальто и плащи из Киргизской ССР «участвовали» в международных выставках в Турции, Алжире, ГДР, Монголии. А Киргизский камвольно-суконный комбинат работал по полному циклу – от овцеводства принималось сырье, сортировалось, очищалось и далее, включая все производственные этапы, – и выпускал около восьми млн погонных метров ткани, костюмной и платьевой, с применением синтетических волокон, треть продукции ежегодно обновлялась.

В поле зрения Приборостроительный завод им. 50-летия Киргизской ССР, детище Виктора Ивановича Угарова, под его опекой предприятие получило всесоюзное признание. Коллектив производил около 250 изделий: сложные медицинские приборы, лабораторные центрифуги, индикаторы и сигнализаторы уровня твердых, сыпучих и жидких тел, товары военного назначения. Продукция экспортировалась в 46 стран мира. На заводе была внедрена система «прогрессивная мысль – производству», итогами ее стало увеличение выпуска – едва ли не вдвое – изделий с Государственным знаком качества с сопоставимым ростом производительности труда. Здесь каждый человек воспринимался как источник идей, каждый вносил свой вклад в общественное достояние. Библиотека, медсанчасть, парикмахерская, ателье по пошиву одежды были к услугам коллектива, а также пансионат на озере Иссык-Куль и профилакторий вблизи города. Профессиональные навыки приобретались в заводском профтехучилище и филиале Дагестанского механического техникума. Руководители структурных подразделений понимали: ключевым элементом долгосрочного роста является человеческий капитал. Знания, умения, социальные навыки и здоровье работников имеют не меньшее значение для производства товаров и услуг, чем станки, компьютеры или здания. Как и физический капитал, капитал человеческий растет за счет инвестиций – времени, потраченного на образование, на сохранение и укрепление здоровья. Но в отличие от физического капитала, отдача от человеческого – не снижается вслед за его увеличением, что делает его накопление источником устойчивого долгосрочного роста. Именно разным уровнем человеческого капитала объясняется то, почему бедные страны остаются бедными, а богатые становятся еще богаче.

На заводах столицы республики имелись мощные конструкторско-технологические службы, они не уступали иностранным фирмам того времени. Отраслевые институты союзного подчинения, выполняя функции головных научно-исследовательских организаций, решали многие специфические вопросы машиностроительного профиля и влияли на развитие заводов не только местных предприятий, но и других республик. К примеру, Научно-исследовательский проектно-конструкторский институт электромашиностроения (НИИЭМ) внедрял свои разработки на сорока заводах, десять из них находились в Кыргызстане. Причем каждая новация сопровождалась полной разработкой и отладкой технологического процесса, подбором необходимых станков, проектированием и изготовлением нестандартного оборудования и оснастки, выпуском установочной серии, если это была серийная продукция. Востребованный товар экспортировался в десятки стран мира, а также использовался для комплектации сложных изделий внутри страны. Тогда остро стоял вопрос об инновационной модернизации техники и технологий. Промышленные предприятия города составляли основу экономического благополучия республики, и возглавляли их высокопрофессиональные специалисты.

В июне 1988 года состоялась XIX Всесоюзная партийная конференция. Впервые в истории партии доклад был сделан без предварительного его обсуждения на пленуме ЦК, но конференция одобрила его положения. Отказ правящей партии от руководства, сохранение за ней лишь идеологической, просветительской функции означали переход к коренному изменению политической системы. Конференция провозгласила задачу построения правового демократического государства. Были определены основные направления политической реформы: отказ от монополии и переход к многопартийной системе; расширение гласности и плюрализма в идеологической сфере; формирование Советов на альтернативной основе; перестройка национальных отношений на демократической основе и др.

Конференция фактически приняла решение, которым правящая политическая партия впервые в своей истории сама инициировала устранение себя от власти. Мы, пять тысяч делегатов, голосовали и открыли зеленую улицу для демонтажа советской политической системы. Каждому ясно, что, не создав, не опробовав в деле новое, нельзя безоглядно крушить, ломать старое. Этот разумный подход был заменен спонтанным, неподготовленным, непродуманным, необоснованным горбачевским курсом на ускорение социально-экономического развития, на перестройку – разрушение испытанной системы экономического развития и управления ею. Одной из главных идей партконференции было перераспределение властных функций: предлагалось соединить посты партийных и советских руководителей разных уровней в одних руках. По задумке горбачевских стратегов, это якобы должно было повысить авторитет советских органов. И это притом что повсеместно происходило очернительство партийных кадров, создавался их устойчивый отрицательный стереотип. В такой атмосфере состоялись альтернативные выборы председателя Фрунзенского городского совета народных депутатов, моя кандидатура получила вотум недоверия. Как показала практика, политическая реформа действительно «включила массы», но не в экономические преобразования, а в политическую борьбу, в противостояние, привела к резкой политизации общества, отвлекала людей от решения конкретных экономических задач. Реформы, реформы, реформы, углубление, расширение, ускорение. Было отчего схватиться за голову, тем временем дела шли все хуже и хуже.

В нашей стране продолжалось усиление непримиримой политической оппозиции (от консерватизма до антисоветизма и национализма). В столице республики образовались ячейки неформальных объединений «Демос», движение «Зеленых». Началось формирование Демократического движения Кыргызстана (ДДК).

Стихийные митинги переросли в неуправляемый процесс захвата пахотных земель на окраине столицы. Подобного самоуправства могло не произойти, если бы правительство, городские исполнительные органы не проявили слабость и неуверенность в своих действиях (порой они поощряли провокаторов). Созданные комиссии по распределению земель, не имея на то никаких полномочий, взялись бесконтрольно распределять участки.

В конце 1980-х годов я обратился к руководству республики с просьбой направить меня на учебу в Дипломатическую академию МИД СССР. Основанием послужила критика руководством ЦК горкома расширения кооперативного движения, публикация критических статей в адрес секретарей ЦК в городской печати. При желании можно найти немало ошибок, а они, как известно, бывают у тех, кто работает. Мне предоставили трудовой отпуск, в течение которого я успешно сдал экзамены и прошел мандатную комиссию. Вопрос предоставления служебного жилья оказался вне полномочий комиссии и решался в кабинете первого заместителя заведующего Отделом партийного строительства и кадровой политики ЦК КПСС.

Пункт пропуска я миновал, предъявив партийный билет с отметкой об уплате членских взносов. В фойе – книжный киоск, где новинки из так называемой книжной экспедиции. Я иду по чистому, словно вылизанному, коридору. Новый светлый паркет, светло-розовая дорожка – такие только здесь и в Кремле. Маленькие тонконогие столики с сифонами газированной воды. На светлом дереве дверей – стандартные таблички под стеклом: напечатанные крупным типографским шрифтом фамилии с инициалами, без указания должностей. Стены одеты в обои серых тонов. Вхожу в приемную, уютная, небольшая, секретарша среднего возраста, на столике цветы. Представляюсь и прошу доложить о своем приходе. Никаких бюрократических препятствий. После доклада загорелась красная лампочка внутренней связи, шли переговоры с Виктором Иваненко, куратором республики, уточнялись обстоятельства прибытия главы столичной партийной организации: каким образом я оказался в приемной? Что мне надо? Затем приглашают войти. Вхожу, длинный стол для заседаний в стороне от письменного стола, слева от руководителя отдела – квадратный столик для телефонов, застекленные книжные полки, в глубине дверь в комнату отдыха. Мебель стандартная, сделанная по заказу в конце 60-х годов, она появилась, когда вывезли мрачную мебель сталинского времени. За столом сухощавый пожилой мужчина в добротном, но без претензий на моду костюме, вежливо приглашает присесть. Ни тени недоумения или раздражения. Повествую о реальной жизни людей на периферии, о катастрофическом недоверии к партии, о постоянных взаимоисключающих указаниях, относительно шестой статьи Конституции СССР. Моему собеседнику было известно куда больше, чем мне, но что-либо изменить было не в его полномочиях. В приемной меня с нетерпением ждал всесильный куратор. Упреки его я предупредил, и он был обескуражен ситуацией, не укладывающейся в прокрустово ложе партийных норм…

Первые годы независимости сопровождались банкротством предприятий, их ликвидацией и разорением из-за чрезмерного рвения правительства республики, реализующего программу ПЕСАК, навязанную нам Всемирным банком, все начало ломаться. По словам специалистов, работавших в то время, в программу ПЕСАК некоторые предприятия загоняли насильно, и они были уничтожены. Руководители заводов-фабрик просили правительство Апаса Джумагулова: «дайте нам самим реализовать программу ПЕСАК», но к их словам не прислушалась ни тогдашняя кыргызская власть, ни международные организации.

Руководитель научно-исследовательского центра «Электротехника», доктор технических наук Карыпбек Алымкулов так вспоминает то время:

«В 1993 году собрались все руководители машиностроительных заводов Кыргызстана и пришли ко мне. Они все болели, переживали за свои предприятия и предложили: “Карыпбек, будь нашим бригадиром. А мы будем консультантами, сами освоим программу. Мы будем предоставлять ПЕСАК свои советы, как выходить из положения”. Я их слова передал координатору той программы в правительство, стоящие выше него по должности сказали: “Нам не нужны местные консультанты. Мы возьмем заграничных”».

Так бесславно прекратили существование организации машиностроительного профиля, легкой, перерабатывающей промышленности, созданные умом и трудом талантливых ученых и инженеров-практиков за пятьдесят трудных лет».

Акаевская администрация в экономику страны вмонтировала Гарвардскую модель либеральной экономики Фридмана, где государственное управление экономикой упраздняется и переходит в состояние саморегулирования рынком. Надеюсь, в республике помнят переход к рынку по этой модели. Население лишили сбережений, полностью обнулили, шла массовая раздача за бесценок промышленного потенциала страны. На предприятиях, в сельском хозяйстве, врачам, учителям не платили зарплату, не платили зарплату военнослужащим, практически прекратилась выплата пенсий… Правда, тут может возникнуть вопрос: как же так вышло, что люди, выросшие на добре, вдруг в 1990-е начали творить невообразимые вещи? Ответ прост. Таких людей было подавляющее меньшинство. Большая часть моих соотечественников оставались нормальными людьми. В чем-то наивными, но, во всяком случае, продолжавшими честно работать в школах, больницах, милиции.

Самые продвинутые карьеристы от партии, «демократы», как они себя считали, быстро заняли все ключевые посты при новой власти. Властные коридоры были заполнены появившимися неизвестно откуда лицами, твердившими о своем знакомстве со всеми властителями и выдающимися людьми. Карманы этих дельцов были наполнены проектами, с их языков слетали смелые обещания, они любыми путями пробивались к владельцам кабинетов, предлагая свои услуги. Все это неизменно окутывалось непроницаемой оболочкой странности и тайны, непостижимой и, тем самым, вдвойне занимательной. Как блуждающие огоньки, внезапно вспыхивающие и манящие в трясину, мерцали они и поблескивали то тут, то там в неподвижном и затхлом воздухе резиденций, появляясь и исчезая в призрачной пляске обмана.

Я как-то стал невольным свидетелем разговора двух швейцарских махинаторов, втирающих нашим неучам оборудование по изготовлению детского питания в Джалал-Абаде стоимостью $30 млн, так и не выпустившее ни одной баночки продукции. Такая же участь постигла овчинно-шубную фабрику в Токмаке, построенную на турецкий кредит. Дальше больше. Разворованный кредит ТЭЦ в Бишкеке. Все это и многое другое явилось следствием того, что в Кыргызстане реформы в начале 1990-х гг. запустили неуправляемый процесс, некому было удержать республику у последней черты. Внутренняя миграция населения из отдаленных высокогорных районов в центральную часть Кыргызстана принимает угрожающие размеры. Остановилось производство, взамен ничего не создано, и, как следствие, появились деградирующие города. Это пагубно сказалось на судьбах сотен тысяч людей, стало прямым посягательством на права человека. Был нарушен основополагающий принцип ООН: продовольствие, здравоохранение, водоснабжение, адекватные социально-гигиенические условия, образование, достойная работа не должны служить товарами для продажи тем, кто может себе это позволить. Это врожденное право каждого человека, а не привилегия. Реакция национальных политиков не соответствовала природе кризиса, а магнитуда их ответа его масштабу.

Глава XIII

Прибытие в Киев

Кадры ушедшей эпохи стали невостребованными. Государственное строительство приобретало видимость его созидания, принимаемые законы, конституционные изменения никто не намерен был исполнять, стал формироваться правовой нигилизм. В обстановке анархии и вседозволенности мне было предложено занять пост полномочного представителя в ранге министра Кыргызстана в Украинской ССР. Вновь созданная структура несла в себе признаки общей неразберихи. Штатное расписание, финансирование, материальное обеспечение отсутствовали. Я использовал личные связи, наработанные в прошлые годы, и опыт управленческих навыков, приступая к исполнению своих обязанностей. Политические и экономические преобразования в стране пребывания мало чем отличались от того, что происходило у нас. Отличие заключалось в масштабах. Никому не было дела до представительства. И только с образованием посольства в 1993 году мы приобрели полноценные признаки дипломатической миссии.

Мой статус главы дипломатической миссии, депутата Верховного Совета Кыргызстана позволял обсуждать и решать хозяйственные вопросы с членами Правительства Украины. Достаточно было предварительно по телефону обговорить дату, время и повестку обсуждаемого вопроса, чтобы получить согласие на встречу с руководителем отраслевого ведомства. Одна из бесед с министром экономики завершилась исполнением контракта на поставку крупной партии сахара-рафинада. Вскоре состоялось очередное заседание парламента, и я наряду с участием в его работе уточнил реквизиты получателя, им оказался член влиятельного клана, а цена продукции в розничной сети разительно отличалась от цены оптовой поставки. История мутная, прояснять ее мне никто не собирался, в права вступал дикий капитализм.

Начинал я свою первую каденцию в период пребывания министром иностранных дел Анатолия Зленко. В то время офис внешнеполитического ведомства размещался на пересечении улиц Шелковичной и Филиппа Орлика. Ежедекадно Анатолий Максимович проводил брифинги с главами дипмиссий, нас насчитывалось не более двадцати. Во многом благодаря встречам с министром прояснялись бурные процессы, происходящие на первом этапе независимости. Он был опытным дипломатом, общались мы с ним взаимно уважительно и по-товарищески. Немалая часть его трудовой биографии связана с работой в ООН и ЮНЕСКО, это во многом помогало ему видеть мир в его многообразии и выстраивать действия по защите интересов своей страны наиболее эффективно с учетом всех факторов. В одном из интервью Зленко вспоминает цитату бывшего посла США в СССР, известного Джека Мэтлока, который после распада Союза часто приезжал на Украину и говорил о том, что во взаимозависимом мире успешная внешняя политика должна просчитываться. «Когда мы были на заре нашей независимости, – вспоминает министр, – очень остро встал вопрос о ядерном оружии. Нам нужно было разумно распорядиться ядерным арсеналом, который находился на территории Украины. Наша страна тогда воспринималась как непредсказуемый “монстр с ядерной дубинкой, который стоит на слабых курьих ножках” и может влиять на расклад мировых сил. Необходимо было не нарушить каноны и правила игры, которые уже существовали, чтобы выглядеть цивилизованной страной. Нами был подготовлен так называемый Лиссабонский протокол, принятый 23 мая 1992 года. Этот протокол узаконил Украину как собственника ядерного оружия. Позже в Москве состоялась трехсторонняя встреча президентов США, России и Украины, положившая начало ядерному разоружению нашей страны. Закончился процесс 1 июня 1996 года, когда из Украины был вывезен последний ядерный боезаряд. Мы не сожалеем о принятом решении, потому что нельзя сказать, правильным оно было или неправильным, потому что другого выхода не было. Украина не выдержала бы международного давления и изоляции на начальном этапе становления независимого государства».

Глава внешнеполитического ведомства Геннадий Удовенко стал преемником Зленко и принимал самое непосредственное участие в переговорах по отказу Украины от ядерных боеголовок.

Мы с министром в общей сложности часов тридцать провели в комитетах Верховной Рады, доказывая необходимость отказа от ядерного оружия. Помню, он тогда очень эмоционально выпалил: «На нас шалено тиснуть» (Нас безумно давят), имея в виду международное сообщество, – поведал «ФАКТАМ» бывший секретарь СНБО Владимир Горбулин.

Основную часть своей первой каденции я проработал в период пребывания в должности министра Геннадия Удовенко. Он никогда не спорил с собеседниками, давал всем возможность высказаться, всех выслушивал. Это был настоящий патриарх дипломатической службы, уравновешенный и логичный человек. Им создана и поставлена на ноги вся украинская дипслужба. Да и сам он, единственный из украинцев, достиг самого высокого уровня в дипломатии: стал постоянным представителем Украины при ООН. Избирался Председателем 52-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. В некоторые моменты министр мог запустить в разговор тончайший скепсис, чтобы сгладить намечающиеся противоречия. Ирония присутствовала даже в его взгляде, но тем не менее он никогда на выходил, что называется, за рамки. «Для Украины нет малых или больших стран, – делился со мной министр, – они все для нас одинаково уважаемые, независимо от численности населения и размера территории». В искренности принципов Геннадия Иосифовича мне довелось убедиться при его личном поздравлении в связи с моим пятидесятилетием, его прибытие было неожиданным, естественным и без лишних церемоний. Так же как и посещение приема по случаю Дня независимости Кыргызстана, он непрерывно общался с главами зарубежных миссий. При этом на какие-то вопросы отвечал в диалоге, другие записывал его помощник, по третьим давал согласие на аудиенцию. «В дипломатии главное – беседа, – исповедовал он, – ты не кушать приехал!» После приема он собирался вернуться в офис и продолжить работу с документами, и так до полночи. «Дипломатия, – продолжая беседу со мной, говорил министр, – научила меня работать после бокала вина и есть стоя». А свою работоспособность он объяснил увлечением десятиборьем в молодости. Дипломатическая служба, которой Геннадий Удовенко отдал целых сорок лет, налагала весьма строгие ограничения и на его повседневную жизнь. «У тебя может быть старый костюм, но всегда должны быть свежая белая рубашка и обязательно начищенные туфли. В зависимости от времени дня на тебе должен быть или светлый, или темный костюм. Стиль дипломата несколько консервативен», – говорил министр. Он безукоризненно придерживался дипломатического дресс-кода сам и требовал того же от коллег и высокопоставленных чиновников. «Едем в аэропорт встречать какого-то президента. Наш вице-премьер в коротенькой курточке, а должен быть в пальто. Я сделал ему замечание: так нельзя. Он не обиделся, побежал и у кого-то одолжил пальто», – рассказывал министр.

С департаментами министерства иностранных дел Украины мне легко работалось. Предварительному обсуждению подлежали проекты соглашений в экономической, политической, культурно-гуманитарной, научно-образовательной и спортивной сферах. После прохождения необходимых процедур согласования в соответствующих ведомствах и правительствах двух стран составлялся график визитов глав государств и кабинетов министров. Именно в первые годы независимости было подписано около восьмидесяти договоров и соглашений и создана прочная база для углубления и расширения двусторонних отношений. Мои письменные обращения о встрече с главой ведомства всегда находили понимание, беседы были обстоятельными и результативными. Готовился я к встрече с министром основательно, зная, что от того, насколько я смогу убедить его в моих намерениях, будет зависеть, станем ли мы в ряд внешнеполитических приоритетов на очередной год главы государства страны пребывания. Учитываются многие факторы при подготовке визита, в первую очередь актуальность предстоящих договоров и соглашений, станут ли они работать на перспективу развития двух стран. Мне никогда не устанавливали временные ограничения при переговорах. Не было ощущения нетерпения, беседа проходила ровно, непринужденно. Обстановка позволяла мне изложить свои доводы. К примеру, что в стране создана благоприятная законодательная база для привлечения инвестиций в гидроэнергетику и в горнорудную промышленность. Это способствовало тому, что вскоре состоялся официальный визит Президента Кыргызстана Аскара Акаева в Киев и ответный официальный визит Президента Украины Леонида Кучмы в октябре 1997 года в Бишкек. В совместной Декларации президенты подтвердили стремление придать новый импульс отношениям между Кыргызстаном и Украиной. Поддерживался регулярный политический диалог и проходили консультации на различных уровнях по вопросам, которые представляют взаимный интерес. Заявили свою приверженность общепризнанным нормам международного права, целям и принципам Устава ООН, положениям Хельсинкского заключительного акта, Парижской хартии для новой Европы и других документов ОБСЕ.

Правительства двух стран подписали соглашения в области электроэнергетики и наметили сотрудничество в ремонте, реконструкции и модернизации объектов энергетики. Эти и последующие договоренности, достигнутые в ходе взаимных визитов президентов и премьер-министров Кыргызстана и Украины, определяли цели и задачи посольства на будущее. Еще в годы советской власти Харьковский завод «Турбоатом» поставлял гидротурбины на гидроэлектростанции Кыргызстана. Этот завод использует технологии обновления старых турбин, которые дают возможность увеличить их мощность. Посещение и переговоры посольства с администрацией завода имели перспективу визита украинской стороны в Бишкек. Реформирование министерства энергетики Кыргызстана в энергохолдинг воспрепятствовало организации бизнес-форума, а впоследствии и вовсе было отложено. Успешнее продвигались международные семинары по картофелеводству, садоводству, биоудобрениям. Что касается торговой корзины, мы импортировали сахар, кондитерские изделия, готовые продукты из зерна, бумагу и картон, отдельную продукцию машиностроения, около 300 наименований фармацевтической продукции. В свою очередь, основу кыргызского экспорта составлял табак – более 70 %, а также шкуры.

С первых лет независимости Украины началось обсуждение проекта новой Конституции. Никто не предполагал, что оно займет долгих четыре года. И будет сопровождаться острым политическим кризисом, вплоть до весны 1995 года. Поэтому президент предложил идею принятия на переходный период Малой Конституции Украины, содержащей три конституционных закона: о правах и свободах граждан; о власти; экономический кодекс. По содержанию этот проект предполагал сочетание сильной президентской власти с высокими гарантиями прав свобод граждан и субъектов экономической деятельности. Роль парламента на переходный период сводилась к принятию только фундаментальных законов, президент же получал право принимать законы в сфере текущего реформирования экономики.

Идея Малой Конституции неожиданно нашла свое продолжение в проекте закона «О государственной власти и местном самоуправлении». Он преследовал лишь одну цель – обеспечивать на переходный период надежную и управляемую из центра подконтрольную президенту исполнительную власть. Проект не получил поддержку парламента.

Возникли неразрешимые противоречия, тогда Леонид Кучма объявил о своем намерении вынести на плебисцит вопрос о доверии президенту и парламенту. В этом случае парламент больше рисковал, делая ставку на благоприятный исход. И это решило проблему, в мае 1995 года парламент одобрил Конституционный договор между парламентом и президентом «Об основных принципах организации и функционирования государственной власти и местного самоуправления в Украине на период до принятия новой Конституции».

Обмен впечатлениями о текущих процессах происходил на уроках «застольной политики», они играли во все времена значительную роль: по неформальным высказываниям, намекам и даже подколкам серьезные дипломаты судили о реальных политических тенденциях. То, что не всегда удавалось сказать союзникам или противникам в лицо и под запись, часто доносилось косвенным, но не менее эффективным путем.

Прием по случаю Нового года глава государства устраивал традиционно, на этот раз президент Леонид Кучма пригласил мужчин в смокингах, женщин в платьях в пол в Мариинский дворец. У послов стран СНГ отсутствовали смокинги, возникла потребность обзавестись. Готовых в продаже не было, обратились к лучшему мастеру по пошиву мужской одежды Михаилу Воронину, но у мастера высокого класса заказы расписаны на полгода вперед. Делегировали дуайена (старший по аккредитации среди стран СНГ был я), на переговорах я пояснил нашу озабоченность по случаю приема. Смокинги были изготовлены по высшему разряду. Гости представлялись персонально в соответствии с датой аккредитации, президент с супругой приветствовали послов и приглашали в зал. Торжественная часть началась с речи главы государства, ответное слово произносилось дуайеном дипломатического корпуса. Банкет рассадку не предусматривал, это позволяло свободно перемещаться по залу, давало возможность прямого общения с президентом. Инициаторами подобного общения выступали как гости, так и глава государства. Он выработал специфическую манеру употребления алкогольных напитков, его помощница наливала в рюмку из бутылки, обернутой салфеткой, поэтому трудно установить ее содержание. Как правило, он подходил к группе гостей, вел непринужденную беседу, допускалось кратко излагать просьбы, которые протоколировались.

В этом же дворце состоялось мое первое вручение верительных грамот президенту Украины Леониду Кравчуку. (Вручение грамот происходит в соответствии с разработанным протоколом и традициями страны пребывания.) Пожалуй, единственное общее для всех стран – торжественность и значимость события, которые определяют каждый шаг глав диппредставительства, основанный на принципах равноправия.

Моему отъезду из Киева предшествовала записка президенту Кыргызстана Аскару Акаеву, в которой я кратко изложил итоги восьми лет своей работы, вскоре позвонил министр национальной безопасности Феликс Кулов и предложил занять пост его заместителя. «Феликс Шаршенбаевич, у меня нет опыта работы в специальных органах», – последовал мой ответ. Министр аргументировал свое предложение словами вождя Октябрьской революции: «Ленин говорил, что хороший коммунист в то же время есть и хороший чекист». Мое согласие было получено.

При отъезде из страны пребывания испытываешь двоякое чувство, радость вызывает возвращение на родину, а грусть – расставание с теми, с кем подружился, у кого находил понимание и поддержку. Бишкек встретил меня прекрасной июньской погодой, тогда как жена с дочерью Ириной находились в Киеве в связи с защитой дочерью кандидатской диссертации. Мне предстояло уладить формальности с новым назначением и вернуться за семьей.

Звонок поступил ко мне из Киева:

– Господин посол, могли бы Вы в конце текущей недели прибыть на встречу с президентом Украины Леонидом Кучмой?

– Прошу принять мою признательность за возможность нанести визит Леониду Даниловичу.

Мне было известно о том, что в исключительных случаях при завершении каденции послы встречаются с главой государства.

Просторная, светлая приемная президента на Банковой производила впечатление отлаженного механизма: входят служащие, обмениваются короткими деловыми фразами с помощниками, покидают помещение, звонки внутренней связи. Входящая и исходящая корреспонденция направляется по назначению. Добротная мебель, стол, стулья, ничего лишнего, инкрустированный паркет. Открывается высокая массивная дверь. Переговорное помещение покидает делегация, спустя некоторое время приглашают меня войти. Леонид Данилович встречает у входа, приглашает в глубь помещения, одновременно обращает мое внимание на затянувшиеся переговоры, доброжелателен. Поворачивается к шефу протокола, принимает из его рук орден «За заслуги» II степени.

Награждение проходило без лишней помпезности, при этом сохранялась торжественность и значимость момента. Глава государства приглашает присесть, мною высказывается признательность за оценку труда. В ходе беседы на лице Кучмы сохраняется дружелюбное выражение, и вся его манера держаться, несомненно, располагает к себе. Это не первая моя встреча с президентом; как и раньше, он производит впечатление человека с ясным и холодным умом, владеющего собой и предметом разговора, выражающего мысли с ясностью столь же неожиданной, сколь и приятной. Пользуюсь возможностью, приношу в дар художественную картину, на которой изображен горный ландшафт республики. Короткая беседа завершается взаимными добрыми пожеланиями.

Девятнадцать переездов из одного города в другой, одно место жительства следовало за другим во время моей государственной службы. Укладывание вещей. Бесконечная предотъездная суета. Потерянные ключи, не подписанные ярлыки, папиросная бумага на полу. Как мне все это надоело. Даже сейчас, когда мне приходится не так часто переезжать, когда я все время, как говорится, сижу на чемоданах, вплоть до пандемии. Каждый раз меня преследовала печаль, чувство утраты, здесь, говорю я себе, мы жили, мы были счастливы. Это был наш дом, хоть и недолго. Пусть мы провели под этой крышей всего два года, мы оставляем позади частицу самих себя. Эта квартира дала нам приют, мы разговаривали, мы любили в этих стенах. То было вчера. Сегодня мы двигаемся дальше, мы больше его не увидим, и сами мы стали другими, изменились, пусть самую малость. С такими мыслями началось мое пребывание в Узбекистане.

Глава XIV