Второй дом от угла… Страницы жизни семьи, республики, страны

«15 июля 1944 года благодаря умелому руководству… батареей тов. Попов с третьего залпа сбил один «Юнкерс-88». 17.07.44 года батарея, выполняя боевую задачу, отражая налет вражеской авиации, сбила еще один Ю-88, 21.07.44 года батарея сбила еще один самолет противника типа "Кертес-Р-36-А"». И далее: «За время командования батареей показал себя одним из лучших командиров в дивизионе».

Он был награжден орденом Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За взятие Вены», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».

Перед нами пакет с фотографиями. Вынимаю первую: выпускники Севастопольского зенитно-артиллерийского училища, через два месяца начнется война. Артиллерийское училище – штука всегда элитная. Тут думать надо, образование нужно, артиллерия приличной математики требует. С суворовских времен поговорка ходит: «Пьяница во флоте, щеголь в пехоте, дурак в кавалерии, умница в артиллерии!» Потому в артучилища направляли в первую очередь выпускников институтов или недоучившихся студентов. А с учетом старой системы, когда сначала ты техникум окончил, такому студенту часто за двадцать было.

В разговор застолья вступает теща:

– Володе предлагали продолжить службу в Сибири, он был в то время командиром зенитно-артиллерийского дивизиона в составе воздушно-десантного полка, дослужился до подполковника. Если б не война, быть бы ему ученым.

– Люба, ты совсем захвалила меня…

– Нет, Володя, я говорю так, как есть, потому и с готовностью взяли тебя ведущим специалистом на режимный завод.

Мы со Светланой предоставлены сами себе, бродим по городу, беседуем просто ни о чем. Прошлись по бродвею – Лайсвес-аллее, присели на скамейку, по пути к дому заглянули в школу.

– Много интересных случаев вспоминается мне, – делится жена. – Об одном из них хочу рассказать.

В пятом или шестом классе я была очарована учительницей русского языка, у нее коса была уложена вокруг головы, концы цветного шейного платка разной величины, отклонились к плечу. Яркая брошка украшала ее кофту, я смотрела на нее завороженными глазами. Она не могла не обратить внимания на мой взгляд и просила повторить сказанную фразу, мне этого не удавалось. Очередная двойка красными чернилами проставлялась в дневнике.

Папа в это время находился в командировке в Латвии, и нам с мамой предстояла поездка к нему, я не знала, как быть с дневником, и раскрылась маме. Она, как педагог со стажем, поделилась своими заботами с директором школы и выразила желание посетить урок русского языка и оценить его с методической точки зрения.

– Мое присутствие на вашем уроке вызвано тем, что в городской отдел народного образования поступила жалоба на то, что, не вызывая ученицу к доске, вы ставите ей двойки. При этом показала дневник. Ссылаясь на то, что двойки в журнал не ставятся, учительница пыталась оправдать свой воспитательный метод.

– Но ведь ребенок не ведает об этом, – парировала мама.

Инцидент был исчерпан.

От школы до дома рукой подать, в квартире тишина, наш любимец спит, мне вслед инструкция: на спящего ребенка смотреть нежелательно.

На следующий день Светлана вывела меня на крутую возвышенность Немана, смотровую площадку Алексотас. На противоположной стороне высились остроконечные цветные черепичные крыши, неповторимые строения старого города, в его архитектуре эпоха Ренессанса с элементами барокко и суровой кирпичной готики. Широкая автомагистраль по мосту Алексотаса (ныне мост Витаутаса Великого) пересекает реку, а затем одна из ее ветвей пролегает по набережной на восток, а другие ручейками растекаются по многочисленным кривым улицам и мелким переулкам.

– Вот одна из этих ветвей приводит наш взгляд к древнему сооружению – Ковенскому замку. – Жена указывает ладонью на купол и вытянутое от него здание. – А северней высятся три ратуши – это костел. В историческом центре выделяется Ратушная площадь, ее доминантой является городская Ратуша, в XV веке именно в ней размещались органы власти того времени: магистрат, суд, архив, канцелярия и казна. Вчера мы с тобой прогуливались по аллее Лайсвейс, она берет начало у монументального здания, укрытого зелеными куполами, – это Святой Михаил Архангел, отсюда едва видно.

На этой же аллее открыт новомодный ночной ресторан-бар «Орбита», он пользовался большой популярностью, вход туда был по предварительной записи, девушки обязаны были быть нарядными, в чулках и туфлях, юноши в костюмах, при галстуке. Мы намеревались его посетить, в один из вечеров это произошло. Нас определили за столик на двоих, заказ на спиртное был ограничен, не более двух бокалов вина, здесь мы увидели некое подобие стриптиза и звезд литовской эстрады.

Очередной наш приезд в Каунас пришелся на праздничные дни Октябрьской революции, тесть все свободное время посвящал внуку, он был счастлив, общаясь с ним. Это была последняя моя встреча с Владимиром Ильичом, его жизнь прервалась скоропостижно, в пятьдесят один год. Мы тяжело переживали утрату главы семьи, время рану не лечит. После потери папы Светланы стали готовить сыночка для переезда в Джалал-Абад, старший брат часто бывал у нас, нянчился с малышом, они привыкали один к другому. Наступил день отъезда. В салоне самолета ребенок осматривает рядом сидящих пассажиров, ищет родительские лица и не находит, плачет беззвучно, слезы катятся по щечкам.

Далековато мы теперь живем, но непременно приезжаем весной на могилку Владимира Ильича, он покоится там, где жил в послевоенные годы в Каунасе. А вот супруга его – Любовь Алексеевна – похоронена в Бишкеке, где давно уже живет их дочь.

Ах, если бы еще хоть раз! Ну хоть разок возвратиться в родной дом – в то замечательное место, где тебе была дарована жизнь, где училась делать первые шаги, выпить стакан холодного молока на завтрак, закусывая мамиными пирожками с повидлом, позабыть о всех печалях, и, не думая совершенно ни о чем, заливаться звонким, искристым смехом, и снова играть в дворовые игры дотемна, пока небо не укроется покрывалом, до тех пор, пока мама не начнет звать: «Светик, пора домой…»

Мы с женой часто вспоминаем историю нашего знакомства в подробностях, перед нашими глазами мелькают истекшие пятьдесят три года, прошедшие как один счастливый день, разногласия забываются. Празднование годовщины свадьбы мы всегда отмечаем в семейном кругу. Не то чтобы из этого выходило что-нибудь особенно приятное, иногда уединялись вдвоем, при этом не испытывали особенного разочарования из-за того, что не сбывались некоторые надежды. Главное в том, что нас не разочаровали дети, подросшие внучки, которые всегда озадачивали нас вопросами. К примеру, в чем отличие и схожесть той эпохи и нынешней действительности. Просят напомнить лица родных и близких людей, ушедших в мир иной, о них никто не скажет лучше, чем мы, какими они были. Их интересует, как мы могли познакомиться. Папа из Средней Азии, мама из Прибалтики.

Ничего нет случайного в нашей жизни. Мой однокурсник в один из осенних субботних дней заглянул в мою комнату: хватит зубрежкой заниматься, есть два пригласительных билета на вечер отдыха в Областной педагогический институт, составь компанию. Актовый зал института был празднично украшен: хрустальные люстры освещали просторный зал, сотни ее призмочек слегка дрожат и волшебно переливаются, брызжа синими, зелеными, голубыми, желтыми, красными, фиолетовыми, оранжевыми – колдовскими лучами. Их огонь придает всему залу теплый розово-желтоватый оттенок. Освещение отражается световыми масляно-волнующими полосами в паркете медового цвета, гладком, скользком и блестящем, как лед превосходного катка. Музыка оркестра создавала праздничное настроение.

С правой стороны при входе теснились студенты, отсюда удобно любоваться танцами, не мешая танцующим. Девушки весело щебечут, молодой человек приглашает одну из них, и едва только она отказала ему, он вздохнул и побежал дальше той развязной иноходью, которая до сих пор еще употребляется на вечерах провинциальными львами как несомненный признак щегольства и хорошего тона. Хорошенькая блондинка простила опоздание одному из наших товарищей и, глядя на него нежными глазами, млела у него на плече. Он раскачивал бедрами и откидывал торс назад с отчаянными ухватками заправского танцора публичных балов, восхищающего галерку своим изяществом. Эта пара чуть не сбила меня с ног, пришлось прижаться к стене, чтобы пропустить их, когда они пронеслись мимо в волнах белой кисеи, усеянной золотыми звездами.

Под звуки медленного танго я отважился и подошел к девушкам, которые весело обсуждали кавалеров. Одну из них, стоящую ближе других ко мне, пригласил на танец. Она оказалась веселой и находчивой, при знакомстве назвалась Светланой, с легким балтийским акцентом. Пришлось в этот вечер извиниться перед Эмилем и проводить мою будущею невесту в общежитие на станции Лосиноостровская.

И опять на память приходят слова шуточного гимна бауманцев: «…вот курс шестой, по всей Москве ищу жену, ведь в прописке московской нуждаюсь я».

Что раньше, свадьбы измайловской четвертки или защита дипломов, одно следует за другим, и не усмотреть последовательность. Бугор находит свое место в Орске, Борода продолжит свой жизненный путь в ракетных войсках отечества, Сан Саныч и Володя Скопин в Москве.

Глава X

Прибытие в город Фрунзе

Меня распределили в город Фрунзе на завод сельскохозяйственного машиностроения им. М. В. Фрунзе. Это был единственный на территории бывшего СССР завод, выпускающий пресс-подборщики для заготовки грубых кормов. Предстояло мне работать мастером в одном из цехов. Общежитие не предоставлялось. В отделе кадров рекомендовали арендовать квартиру и не рассчитывать на льготы для молодых специалистов. Мое трудоустройство напоминает рассказ начальницы отдела персонала одного из заводов.

Когда я была моложе, то устроилась в отдел кадров одного небольшого завода. Потребовался нам технический специалист на должность ведущего инженера.

И пришел один дядечка в очках, поговорили и выяснили друг у друга все значимые моменты по работе и трудоустройству, под конец я спросила у него, какое учебное заведение он окончил.

Дядечка: Высшее техническое училище им Н. Э. Баумана.

Я: Извините, но нам требуется с высшим, а у вас всего лишь училище.

Дядечка: Но это и есть высшее образование.

Я: Не морочьте мне голову, я что, не знаю, что такое училище. Всего хорошего! Вы нам не подходите.

И дядечка в очечках ушел. А я потом в обед возмущалась перед начальницей, что меня пытался обдурить со своим училищем этот дядька. Пришел на собеседование весь такой холеный, очки надел, а у него – училище имени какого-то Баумана! Я ему два раза сказала, что нам требуется с высшим образованием! Еле выпроводила.

И сижу жду одобрения, а начальница так пристально на меня смотрит и говорит: «Лучше бы ты в школе хорошо училась, чем так хорошо кушала, быстро найди этого дядечку».

Но дядечку так и не нашли, так как он контактных данных не оставил, а жаль, такой специалист нам мог пригодиться.

В канун отъезда к месту предстоящей работы я встретил приятелей из Центрального штаба студенческих отрядов. Один из них, Саша Карякин, спросил: «Ты не против того, что нами будет направлено обращение в ЦК комсомола республики? Расскажем о твоем опыте в организации московских студенческих отрядов. Ты знаешь перипетии, нюансы студенческого движения изнутри, прошел все ступени отрядной жизни, от рядового бойца до командира». Так я стал одним из участников реализации масштабного проекта патриотического движения молодежи в Кыргызстане.

«Автор, молодой инженер, переходит на комсомольскую и партийную работу, возвращается он в литературу на склоне лет, сейчас тоже не поздно. Амирбек не отстает, так что пишите, у вас столько сюжетов, работали среди людей, а это целый пласт впечатлений». Бекташ Шамшиев.

На бульваре Дзержинского (ныне проспект Эркиндик) есть приметное здание: на трех его этажах размещался столичный горком партии, четвертый занимал аппарат ЦК комсомола. Сотрудники работали в одинаково стесненных условиях, но в нашем кабинете скученность была особенная, там, где было место для двоих, уместились шестеро.

За год до моего прибытия в Тюпском районе Иссык-Кульской области произошло землетрясение разрушительной силы. Образованный зональный штаб ССО справился с возложенными на него задачами, да так, что это стало известно руководству республики. Поэтому вновь назначенное республиканское подразделение составлял костяк из проверенного на практике персонала зонального штаба. Исключением являлось мое назначение, встретили меня дружелюбно, определили рабочее место, но, как выяснилось впоследствии, его может занять коллега, пришедший на службу по времени раньше меня.

– Как же так? – обратился я к командиру, недоумевая. – Вчера мне определили стол, за которым я могу работать, а сегодня мое место занято.

– Вероятно, ты обратил внимание, что с приближением лета возрастает нагрузка на весь состав штаба и штатное расписание увеличилось на три единицы. Один из выходов состоит в том, что нам предстоит больше бывать в командировках. А в подготовительный период организовывать выездные семинары в областных центрах.

Объяснение начальника меня вполне устраивало и вписывалось в мои планы на ближайший год. Службу я начинал раньше других, наученный расторопными коллегами, свободное время посвящал знакомству с городом и республикой. Очередную командировку я совместил с посещением родителей и моего сыночка, его отсутствие наводило на меня тоску, а пристроить некуда и не с кем, жене оставался год учебы.

Место дислокации студенческих отрядов находилось в трехстах километрах от дома родителей, и мне предстояло самолетом добраться до районного центра Караван (ныне Кербен), а затем рейсовым автобусом прибыть в Ала-Буку. Предполагалось поездку совершить с главой районной комсомольской организации Каличей Умаровой.

Мой гостиничный завтрак был прерван Каличей. Она рассказала о том, что руководство республики и Ошской области – Турдакун Усубалиев и Султан Ибраимов отбыли ранним утром в направлении, совпадающем с нашим маршрутом.

Калича обращается к водителю:

– Давай, Каныбек, выжимай из своего газика все что можешь.