Из-под палочки

– Как жена?

Экдал пару секунд смотрел на него неверяще, как будто спрашивать такое было по меньшей мере государственной изменой.

– Ты думаешь, мне на голых землянок посмотреть захотелось? – спросил он через губу, мгновенно вернувшись к своему привычному высокомерному образу. Эндан так обрадовался, что не сразу осознал суть ответа.

– Что? Нет… Чего на них смотреть, землянки как землянки.

В глазах брата внезапно сверкнул хищный огонёк, но Эндан не успел понять, что он предвещал, потому что Экдал уже обернулся к виолончелистке:

– Вам нравится на Муданге? – спросил он ни к селу ни к городу. Эндан прожёг его взглядом, но брат на него не смотрел.

– Что? – нахмурилась девушка. – Да-а… ну так, нормально. Симпатично. Если бы не жара, можно было бы сказать, что условия нормальные.

– А публика? – продолжил расспрашивать Экдал.

Эндан закатил глаза и повернул голову строго вперёд, всем своим видом демонстрируя, что не участвует в разговоре. Землянам нельзя задавать такие навязчивые вопросы и напрашиваться на похвалу, это он уяснил уже давно и даже не на собственном опыте. Его только поражало, что брат не побрезговал, он ведь гордый!

Повёрнутый вперёд взгляд наткнулся на рыжие космы: сиденье перед ним заняла скрипачка Алиса. До сих пор там одиноко стоял футляр с её скрипкой, но теперь и она сама материализовалась – в джинсах и футболке на голое тело, с мокрыми распущенными волосами, с которых на эту самую футболку текла вода, дополнительно подчёркивая, насколько под тонкой тканью тело голое. Похоже, едва зайдя в вагон, девица сразу рванула в душ, а вышла из него уже вовсе не в концертном виде и теперь рассовывала по карманам футляра какие-то причиндалы.

Экдал о чём-то препирался с виолончелисткой через голову Эндана, но тот уже не разбирал слов, не в силах оторвать взгляда от того, как травянисто-зелёная ткань облепила контур небольшой груди. Наверняка там, под тканью, роились веснушки. Эта мысль должна была оттолкнуть, отрезвить, но вместо этого Эндану захотелось встать, перегнуться через спинку сиденья и прижаться лицом к мокрым разводам, вдохнуть вместе с химическим запахом шампуня и стирального геля аромат разгорячённой кожи…

Наваждение отпустило его только когда девица села и скрылась за спинкой кресла. Эндан пару раз моргнул и тряхнул головой. М-да, а он-то думал, что за столько лет в одиночестве потерял интерес. Пока наёмничал, заходил время от времени в гарнетские бордели, но с каждым разом всё неохотнее. Все тамошние девки казались ему на одно лицо, а само действо – рутинным, бесконечным повтором бессмысленных движений… В конце концов он перестал тратить на это время. Не так уж много удовольствия всё это ему и доставляло – сравнимо с хорошим ужином или просто парой часов, приятно проведённых с книжкой на пейзажной террасе какой-нибудь курортной гостиницы. Его уж точно никогда не беспокоил вид оголённого женского тела – ну серьёзно, что он, грудей не видал? Не мальчишка уже давно.

И тут вдруг собственное сознание подкидывает такую подлянку. Конечно, землянка эта безбашенная, ну как можно так, на людях, чуть не голой… Но на то и землянка, они ещё и не так могут. Да и, положа руку на сердце, ничего такого Эндан и не увидел. Футболка тёмная, разве что прилипла к коже немного, да и богатства там весьма умеренные, было б на что смотреть… Но собственную безразличность он явно переоценил. Похоже, к каким-нибудь девкам наведаться всё же стоит. После тура, понятное дело. Искать на Муданге устриц в перерыве между концертами – только репутацию себе портить. Приличные мужчины на государственных должностях по устрицам не ходили, а ухаживали за приличными женщинами, осыпая тех подарками на приличные суммы и комплиментами в интервью странникам. А потом женились и обзаводились выводком сыновей. И этот путь был не для Эндана.

– Вот мой брат, например, совершенно свободен, – услышал он слова Экдала.

Это он к чему? Какое свободен, у Эндана куча дел, в том числе на вечер, к чему его припахивают? Да и когда разговор успел так повернуть? Что Эндан пропустил? Он завертел головой, пытаясь разобраться.

Виолончелистка прожгла взглядом и его, и брата.

– Зато я замужем, – отрезала она. – Будьте добры, оставайтесь в рамках профессионального общения.

Эндан моргнул. Это что же, брат решил сводней поработать? После всего, о чём они говорили тогда? Он что, думает, что лучше Эндана знает, как Эндану жить его жизнь?!

– Идиот, – выпалил он и тут же обернулся к музыкантше. – Приношу извинения, я отвлёкся и не следил за разговором. Мой брат сопровождает нас как частное лицо, он не имеет отношения к организации поездки и не является мои подчинённым. Однако если он не будет соблюдать приличия, я могу попросить его покинуть вагон.

Собственно, на задних сиденьях располагались охранники именно на случай, если кто-то проявит к земным гостям чересчур навязчивый интерес, вот только Эндан не предполагал, что это может быть его собственный брат.

– Ничего страшного, – поджала губы виолончелистка и демонстративно вставила наушники.

– Ты из звездолёта выпал и голову ушиб? – прошипел Эндан Экдалу по-муданжски. – Я согласился с тобой поехать не для того, чтобы ты портил мне и всей планете репутацию!

– Ну я откуда знал, что она замужняя? – фыркнул брат. – Вон какая стрижка короткая, напрашивается же!

– Ты точно из звездолёта выпал, – покачал головой Эндан. – У землян стрижка ничего не значит, а вот кольцо у неё на пальце обручальное. Жену бы свою спросил прежде чем приставать к людям! Ты с ней когда ездишь, вообще ничем не интересуешься?

Экдал оглянулся в поисках жены. Та за три ряда от них щебетала с альтистом, похожим на эспажанца – высокий, со жгучими чёрными глазами и такой же чёрной, лоснящейся бородкой.

– У тебя точно всё хорошо? – снова спросил Эндан, наблюдая эту сцену.

Экдал закатил глаза.

– О себе позаботься. У меня семейная жизнь налажена.

– Так налажена, что твоя жена прямо в твоём присутствии заигрывает с первым встречным?

Экдал состроил томно-скорбное лицо, как только он умел.

– И этот человек ещё мне пеняет на узкий кругозор и невежество традиций других культур. Поверь мне, я знаю, как моя жена выглядит, когда заигрывает, и сейчас она занята вовсе не этим. Я уже давно перестал бросаться, как цепной пёс, на любого, кому она улыбнётся, тут никакого здоровья не хватит. Если этот мужик выслушает всё, что она захочет сказать за время поездки, и она не придёт мне по ушам ездить, то я ему ещё и сам налью.

– Что, сильно пилит? – удивился Эндан. Ему и самому казалось, что у брата с женой всё хорошо, да и она выглядела довольной.

– Нет. Просвещает, – вздохнул Экдал. – Я должен знать, автор какой из исполненных на концерте композиций был глухим, а какой – закодировал в нотах своё имя. Не вытягивай так лицо, не дай боги так и останется. Понимаешь теперь? Хочет языком чесать – пускай чешет, только не об меня. Как раз к приезду выговорится, и тогда я ей буду фруктики чистить и пяточки массировать. Ничего этот мужик с неё не получит, она знает, что ни один землянин с ней так носиться не будет, как я.

Эндан склонил голову набок и пожал губами. Ну почему бы и нет… Если брата всё устраивает, наверное, и так можно. Эндан вот с трудом себе представлял, что стерпел бы, если бы его Яргуй с какими-то посторонними лясы точила. Она, конечно, никогда себе подобного не позволяла, и ему не пристало фантазировать о таком с её участием. Но ещё и по этой причине Эндан даже не думал в сторону землянок. Взять ту же Хотон-хон – у Эндана бы никогда не нашлось столько уважения к чужой свободе, чтобы терпеть, как Ахмад-хон, полностью самостоятельную и самодостаточную женщину. Не то чтобы Эндан сомневался в своей способности позаботиться о супруге или предоставить ей достаточно развлечений. Просто в его картине мира женщина была существом домашним, нелюдимым и неамбициозным. К ней приходишь, чтобы отдохнуть от забот внешнего мира, а не чтобы обнаружить там записку, мол, ушла по своим заботам хлопотать.

Пока Эндан обо всём этом думал, Экдал побарабанил пальцами по спинке сиденья впереди, и в щели между спинками появилось мокрое веснушчатое лицо Алисы.

– Юная леди, а вы замужем? – пропел Экдал со сладкой улыбкой.

Эндан только рот открыл сказать брату, куда он может направить свои своднические потуги, но внезапно Алиса сделала это за него:

– Засунься обратно в устрицу, из которой высунулся, – предложила она по-муданжски с сильнейшим акцентом, – и пусть она тебя доносит, пока мозги не отрастут.

Экдал аж побледнел от такого оскорбления. Кажется, у него задрожала нижняя губа. Нет, это конечно, было чудовищно и непозволительно и в приличном обществе неприемлемо, да что там, даже среди наёмников далеко не всякий себя распускал до такой степени, чтобы так выражаться, но…

Экдалу было настолько поделом, а девица так старательно выговаривала незнакомые слова, что Эндана разобрал хохот. Нет, конечно, их мать ничем не заслужила подобных оскорблений, и кому другому за подобные слова Эндан бы тут же руку сломал, но что возьмёшь с этой несуразной растяпы, да ещё и подруги Хотон-хон… И сразу ясно, кто подучил. Но лицо Экдала того стоило!

– Так-то, к землянкам подкатывать! – потешался Эндан. – Смотри, она же проклянёт и не почешется.

Эндан вроде бы несильно уставал на работе последний месяц, да и вообще его жизнь была довольно спокойной и размеренной, но судя по тому, как его скрутило от смеха, какой-то накопленный стресс искал выхода. Эндану пришлось уткнуться лицом в колени и закрыться руками, чтобы не смущать оркестрантов, но постанывания и повизгивания всё равно просачивались. Экдал шлёпнул на него сверху сложенный вчетверо плед, и это только подлило масла в огонь. Эндан начал похрюкивать и подвывать, и тычки в бок со стороны брата вовсе не помогали делу.

Внезапно на задних рядах началось какое-то шебуршание, и вскоре салон наполнился звуками альта и флейты, играющих дуэтом. При их громкости в закрытом пространстве Эндан уже мог не скрываться и отсмеялся вдоволь.

– Чего они разыгрались? – спросил он, разгибаясь и вытирая лицо влажной салфеткой.

– Я попросил жену их подначить, – признался Экдал, вбивая сообщение в телефон. Краем глаза Эндан заметил множество сердечек. – А то как бы тебя за психа не сочли.

Эндан отдышался и глотнул воды из пассажирского пайка. Нет, у его брата, конечно, бывали странные идеи, но в критической ситуации он действовал отлично. А Эндану реально нужно было посмеяться. Он и не помнил уже, когда последний раз так хохотал.

Девица Алиса, похоже, всё это время поглядывала в щель между спинок, и теперь Экдал поймал её взгляд. Ему снова стало смешно, но пугать её не хотелось, ещё нажалуется на него Хотон-хон, мало ли.

– Простите моего брата, – сказал он ей по возможности формальным тоном. – Он не имел в виду ничего оскорбительного. И мы, э-э, не знали, что вы разговариваете по-муданжски.

– Я вообще не разговариваю, – огрызнулась девица и демонстративно напялила капюшон.

– Какой кошмар, – сплюнул Экдал, отворачиваясь. – Нет, брат, ты прав, с землянками лучше не связываться.