7 Чакр Земли. Уезжать, чтобы вернуться

– Лунное расписание, Рия. Этот рынок работает исключительно по лунному календарю. Когда таксист сказал мне, что монах, вышедший из монастыря, долго смотрел на небо, я подумал, что подобный негодяй не может молиться. А вот определять фазу Луны вполне даже в состоянии.

– Сверьтесь со звездами, чтобы попасть на рынок, – подвела итог Рия, глядя в окно на убегающую дорогу. – Вы не перестаете удивлять меня, Шерлок.

Её глаза медленно закрывались под тяжестью сна, и уже через несколько мгновений она унеслась далеко-далеко. Было тепло снаружи и немного прохладно изнутри, и что-то тонкое и легкое щекотало запястья. Дул теплый ветер, влетая сквозь приоткрытое окно, и Рия улыбалась, оттого что наконец-то стало спокойно. Спокойствие проходило по ее внутренним ощущениям, унося горечь и переживания, и сделалось тихо-тихо, только изредка внутри неё женский голос шептал: «Не верь глазам, не верь глазам, не верь».

Дверь хлопнула, впустив в машину гул рынка. Они приехали. Девушка выпрыгнула из машины и побежала вслед за Суваном. Монах расплатился с таксистом на бегу, явно оставив больше, чем полагалось. Часы показывали 6:15 утра, по словам Сувана, рынок открывался ровно в шесть, и ни минутой раньше. Могли ли они упустить А-Вута? Безусловно, могли. Но была большая вероятность, что они все еще могут его найти.

Два монаха и девушка-европейка вбежали на рынок. Они вертели головами в поисках чего-то, Суван предложил Тассна разделиться и побежать вниз в поисках А-Вута. Оставлять Рию на всеобщем обозрении ему не хотелось: зеленоглазая брюнетка привлекала слишком много внимания.

– Рия, – обратился к девушке Суван, – спускайся с нами и следи за рынком. Возможно, тебе удастся заметить что-то.

Девушка послушно сбежала по ступенькам и принялась всматриваться в переполненный людьми рынок. Торговцы спускали лодки в мутную коричневую воду, гребя веслами и унося с собой разрезанные фрукты, свежие овощи и рыбу. От сумасшествия запахов кружилась голова, в которой и без того была полная неразбериха. Люди все прибывали: местные жители и монахи. Оранжевых пятнышек в толпе становилось все больше и больше, оттого было еще сложнее следить за Суваном и Тассна. Рия окончательно потеряла их в толпе.

Она медленно двинулась вдоль деревянного помоста, пробираясь поближе к воде. Девушка искала Сувана и Тассна, внимательно рассматривая проплывающие мимо лодки. В одной из них, обшарпанной и старенькой, сидел мужчина в традиционной остроконечной шляпе из соломы, а в ногах его валялись десятки кокосов и неспелых бананов. Рия присела, из интереса заглянув мужчине под шляпу. По его загорелому лицу пробежали лучики морщинок, расходясь от улыбающихся глаз. Мужчина поглядывал на Рию с достоинством, как минимум Венецианского гондольера. Рия подумала, что еще немного, и он разорвет на груди рубашку, под которой окажется полосатая, обтягивающая футболка, и таец с идеальным итальянским произношением запоет арию «Nessun dorma» из оперы Пуччини. Но нет, таец продолжал улыбаться во весь рот и предлагал свои фрукты, как сокровища Алладина. Рия разочарованно вздохнула, это был не А-Вут.

Множество лодочников проплывали мимо, надеясь всучить хоть что-нибудь одиноко слоняющейся европейке. «Свеженький турист» – думали тайцы и, словно мотыльки на свет, летели туда, куда подходила Рия.

Девушка с особым интересом разглядывала проплывающие мимо челноки. Вновь проплыл очередной улыбчивый таец и попытался продать Рие что-то из своих кастрюль. Но тащить с собой в самолет кастрюлю Рия даже не думала, представляя себе диалог:

– Доченька, что же ты привезла мне из Тайланда.

– Ах, маленький сувенир. Пятилитровую кастрюльку, мама.

«Нет, спасибо», – вежливо отказалась девушка, провожая торговца взглядом.

Вслед за ним медленно плыла лодочка, которой управляла пожилая тайка. Она то и дело убирала руку с весла, чтобы поправить либо шляпу, либо слетающие с переносицы очки. С лица женщины не сходила улыбка, и многие из проплывающих торговцев приветствовали ее. Однотонная ярко-розовая рубашка торговки так и притягивала к себе внимание. Женщина красовалась прекрасным фламинго на фоне мутной коричневой реки. Но дело было не только в миловидности и необыкновенной аккуратности этой женщины, ее челнок напоминал скорее прекрасный маленький корабль, чем торговую лодочку. С носа лодки свисали длинные цветочные гирлянды, и она, полная всевозможных фруктов – больших, ярких, спелых, едва плыла под тяжестью груза. Фруктов нагрузили так много, что казалось, будто какой-то манго вот-вот упадет прямо в реку, скатившись по макушке фруктовой горки.

Рия присела, показывая женщине, что заинтересовалась её товаром. Тайка радостно погребла в сторону девушки, глядя на нее своими миндалевидными глазами и отодвигая соломенную шляпу немного назад.

– Один манго, пожалуйста, – произнесла Рия, показывая жестом «один», чтобы тайке было понятнее.

– Окей, – с улыбкой ответила женщина. – Выбирай!

Рия потянулась к лодке и схватила лежащий сверху манго, показывающий ей свой оранжево-красный бочок, и тут же отдала женщине деньги. Торговка поблагодарила её и поплыла вперёд. Однако, когда Рия повертела плод в руке, то обнаружила, что обратная сторона более твердая.

– Он неспелый! – крикнула Рия по-английски уплывающей женщине.

Торговка обернулась и показала что-то жестом. Она зафиксировала весло и привстала в слегка раскачивающейся лодке, подойдя к фруктам, осторожно просунула руку в пирамидку ароматных манго и выудила очередной фрукт. Повертев манго в руках и удостоверившись, что на этот раз фрукт – именно то, что нужно, тайка встала. Лодка качалась, но женщина спокойно развернулась в сторону Рии, ни на секунду не теряя равновесия. Она улыбнулась и бросила стоящей на помосте девушке яркий спелый фрукт. Рия сделала шаг вперед и поймала желто-красный манго, летевший в её сторону. Как только фрукт приземлился в ладони девушки, коснувшись их своей кожицей, по рукам Рии пробежал полк тонких иголок, пронзительно жалящих ладони, она сжала кулаки от странной боли. Плод манго упал на деревянный настил, расплющив один бок.

– Не поймала! – крикнула женщина и засмеялась, продолжая махать рукой в знак прощания.

«В том-то и дело, что поймала», – произнесла вслух девушка, не понимая, что происходит. Сбоку к ней со всех ног неслись Тассна и Суван.

– Рия, он здесь, – подтвердил подозрения девушки Суван. – Торговцы видели, как он входил.

– И куда же он исчез?!

– Его видели у торговых лодок. Он так долго топтался возле них, но мы не знаем, куда он скрылся.

– Значит, он все же здесь…

– Рия, – вновь окликнул её старший монах, заметив, что девушка странно себя ведет, – Рия, ты слушаешь?

– Да, – помотала головой девушка, стараясь прийти в себя, – давайте спросим еще кого-нибудь.

Двое монахов уже развернулись в поисках ближайшего торговца, когда девушка вновь бросила взгляд на расплющенный плод манго у своих ног.

– Суван!!! – неистово закричала Рия вслед монаху. – Клянусь тайской фантой, что я знаю, где он!

Суван бежал в сторону торговцев, еще не успевших спустить лодки на воду, Рия быстро перебирала ногами, направляясь за монахами. Ей понадобилось всего несколько минут, чтобы объяснить, что произошло. Вначале девушка лишь на мгновение подумала, что А-Вут переоделся в тайку, но Рия смотрела ей в лицо, это было невозможно. А вот интуиция пока еще ее не подводила: она уже испытывала подобное колкое ощущение, когда коснулась А-Вута однажды в Бангкоке. Это ощущение ни с чем не спутать. Рия была уверена – он находился в этой лодке.

Договорившись с торговцем о прокате лодке, Тассна стаскивал ее в воду. Рия осторожно шагнула через борт вместе с Суваном, указывая мужчинам направление. Все разобрали весла и принялись неистово грести. Тем временем девушка искала женщину, стараясь найти среди других торговцев приметный цвет рубашки. Они искали ее среди множества других челноков.

Прошел час с того времени, как они приехали на рынок. Становилось жарче, торговцев – больше, как и лодок, плывущих в разных направлениях и преграждающих им путь. Тассне, который сидел впереди, приходилось очень активно лавировать, чтобы увернуться от назойливых и спешащих торговцев. Наконец впереди в одной из лодок мелькнула розовая рубашка торговки.

Тассна и Суван гребли все сильнее и сильнее, вплотную приближаясь к суденышку.

– Вы одна торгуете? – спросил Суван по-тайски, как только их лодка поравнялась с лодкой женщины.

Женщина удивленно взглянула на монаха, задающего вопрос, затем на второго монаха, который молчаливо взирал на нее, и на девушку, что была с ними. Европейка показывала жестом «тихо» и начала пробираться к её лодке.

– Да, я одна, – испуганно ответила женщина, глядя на девушку, которая уже перепрыгивала из своей лодки в лодку торговки. Челнок стало шатать. – Что тебе нужно?! Почему ты в моей лодке?! – испуганно спросила женщина, повышая тон и едва не переходя на крик.

Но Рии не нашла времени ответить, так как фруктовая горка зашевелилась, показывая лицо тайца. Он быстро выбрался из-под слоя тяжелых плодов, фрукты посыпались в воду. Рия и владелица лодки, потеряв равновесие оказались в воде. Торговка вынырнула и закричала. Она не могла плыть, – сильно ушибла руку, и паникуя, просила о помощи. Рия плыла к тайке, надеясь помочь. Монахи направляли лодку в сторону женщин. Рия поддерживала женщину снизу, а Тассна старался как можно осторожнее поднять её в лодку. Как только тайка оказалась в лодке, Рия подтянулась на руках и перевалилась через борт.

– Он уходит! – закричал Суван, глядя на А-Вута, который тем временем, подхватил весло и стал грести изо всех сил.

Монахи ухватились за весла и устремились за уплывающей лодкой. Они находились вчетвером в деревянном судне против одного тайца, быстро уходящего в пустой лодке. Челноков вокруг становилось намного больше, они появлялись, как рыбки, плывущие к брошенным крошкам хлеба, вертелись на месте, задерживали движение. Приходилось все чаще менять направление, то и дело, обходя нагруженные лодки, то справа, то слева. Торговка фруктами стонала и плакала от боли. Рия понимала, что сильный удар пришелся на левую руку женщины.

Суван делал вид, что ничего не слышит, не прекращая греблю, стараясь догнать А-Вута, но расстояние между лодками заметно увеличивалось. Суван продолжал яростно грести. Рие казалось, что если бы весло сейчас переломилось, он бы продолжил черпать воду руками. Тут ей стало не по себе. В его спокойных, мудрых глазах впервые за то недолгое время, что Рия была с ним знакома, отчетливо читалась одержимость.

Монах втащил весло в лодку и неожиданно прыгнул за борт. Ему ни за что не догнать его, думала Рия, глядя на мелькающие руки Сувана. Она пожалела своего друга, который пылал гневом или, быть может, чувством мести, забыв обо всем на свете. И уж точно не спасение всего человечества двигало им, пока он рассекал мутную воду, стараясь догнать уходящую лодку.

Девушка покачала головой, понимая, что не может позволить Сувану тонуть в этом состоянии, а тот не просто тонул – он сознательно шел на дно. Рия могла бы попытаться предотвратить происходящее, только понимала, что всему происходящему суждено было состояться. Каждому человеку следует сполна пережить свои эмоции, иначе он рискует захлебнуться в приливах своих чувств. Суван потерял свою любовь, не просто потерял, – она погибла, обменяв свою жизнь на его. Он чуть было не потерял и Рию, и жизнь маленького Випассны – вот что он испытывал сейчас, утопая в собственном бессилии.

Рия смотрела ему вслед, надеясь, что Суван опомнится, остановится и повернет обратно. Но она точно знала, что он не прекратит плыть, позволяя ядовитой злости подбираться все ближе и ближе к его надколотому сердцу. Она всегда искренне восхищалась Суваном, и даже в этот самый момент, когда ярость двигала каждым его мускулом, девушка не преисполнилась презрением, а лишь еще больше прониклась теплотой к Сувану, потому что эта непреодолимая злость лишь очередной раз подчеркивала его человечность…

Впервые за долгое время ему не нужна была послушница, ученица или последовательница старшего монаха – ему просто нужен был друг. Хотя он сам об этом не догадывался и даже не просил о помощи.

– Оставь его, Суван! – крикнула Рия, подходя к носу лодки. – У него нет ничего, кроме этой карты!

Суван продолжал плыть и, казалось, даже прибавил скорость, делая вид, что не слышит.

– Тебе есть куда возвращаться! Остановись, прошу тебя! – кричала Рия, срываясь на хрип и глядя вслед монаху, который плыл с такой невероятной скоростью, что казалось, будто он вот-вот разрежет воду на куски.

– Суван, у него нет никого! А у тебя есть мы, и Нари, и храмовые дети… И твой монастырь… Суван, пожалуйста…

Монах перестал плыть, но не оборачивался, все еще глядя на уплывающую вдаль лодку. А-Вут улыбнулся, понимая, что за ним уже не угнаться, и, явно почувствовав себя в безопасности, показал плотно закупоренный цилиндр, подняв тот в воздух. Затем он быстро развернулся и продолжил работать веслом, увеличивая расстояние между челноками.