Знак бесконечности

– Хотя, знаете, в данном конкретном случае, мои воспоминания, похоже, не помогут. Больше полугода прошло, а вы так ничего и не сделали! Подонок убивший моих родителей до сих пор ходит на свободе!

Ярость, на миг блеснувшая в ее сине-зеленых глазах, заставила Кэйда ощутить укол совести

– Мисс Блэквуд, – он легонько коснулся ее руки, выражая сочувствие. – Я понимаю ваше горе…

Она отдернула руку, словно ее обожгло.

– Ага! «Я понимаю ваше горе…» «Мы знаем как вам тяжело…» «Крепись девочка…» «налить тебе воды…» – язвительно выпалила Оливия. – Как же меня достали эти ничего незначащие фразы! О! и еще вот эта «время лечит!» Не лечит.

Детектив молчал. Девушка со злостью затушила в пепельнице окурок, и вдруг успокоилась. Так в солнечный денек набежавшую внезапно тучку уносит ветром.

– Ладно. Не стоит об этом говорить. – Махнула она рукой. – Хотите, я расскажу вам все с самого начала? Могу и показать, если вы не очень заняты.

– Это возможно устроить? – оживился Кэйд. – Мне действительно, необходимо увидеть место происшествия. Но, я не знал, как вас об этом попросить. – Честно признался он.

– Откровенно. – С непонятной интонацией то ли одобрения, то ли порицания откликнулась Оливия. – Мы можем поехать прямо сейчас.

– Очень хорошо. Это сэкономит мне кучу времени. – Кивнул он.

– А это, конечно, самое важное. – Криво усмехнулась она.

Кэйд окинул девушку внимательным взглядом. Ее чуть жеманная манера, подмеченная им вначале знакомства, испарилась без следа. Как исчез и задорно-смешливый взгляд. Сейчас перед ним сидела холодно-задумчивая красавица, за плечами которой, можно подумать, был немаленький жизненный опыт. И оставалось только догадываться, какие страсти бушевали под покровом такого холода.

– Нам далеко ехать? – спросил детектив, набирая номер участка.

– Минут тридцать-сорок, если не попадем в пробку на Сауфли-Пайнс роуд.

Оливия встала и, достав из сумочки новенькую сотню, кинула ее на столик, отметая любые попытки Кейда расплатиться за ее яичницу и кофе. Они вышли на улицу.

– Моя машина за углом, напротив. – Кэйд указал рукой на серую офисную пятиэтажку.

– Поедем на моей. – сразу откликнулась девушка. – Так мы сможем поговорить, пока добираемся до места. – Увидев, как он нахмурился, она рассмеялась. – Не волнуйтесь, я аккуратный водитель. Даже папа всегда это признавал. А свою колымагу заберете, когда вернемся.

Не дожидаясь ответа Оливия, повернулась к нему спиной, и легко сбежала по ступенькам террасы, и плавно покачивая бедрами, двинулась в сторону стоянки. Детектив Кэйд Блум раздражал ее. Она поняла это совершенно точно. «Может не стоит лезть, куда не просят?» – закралась в голову мысль и была тут же уничтожена безжалостно-грозным рыком того существа, которое поселилось с недавних пор в ее душе.

Глава 2

Пока они шли к стоянке, Кейд гадал, какой автомобиль может принадлежать такой девушке. На его взгляд ей подошел бы большой, тонированный Джип или, на худой конец, БМВ-X5. Но и ярко-алый, спортивный Феррари его бы не удивил.

Серо-черный Мустанг призывно моргнул фарами, и глаза детектива загорелись, как у мальчишки, впервые получившего разрешение сесть за руль раздолбанного отцовского грузовичка.

– Шелби TG 500? 67 года? Серьезно?

– А почему бы и нет? – Оливия улыбнулась и любовно похлопала по капоту машины. – Четыреста пятьдесят лошадок, восьмицилиндровый двигатель и разгон до сотни за четыре с половиной секунды. – Самодовольно сказала она. – А вы думали, я езжу на чем?

– Феррари? Ламборджини? Не знаю. – Кэйд пожал плечами. – Что-то модное, более женское, на автомате. Но уж точно не старая, добрая классика.

Оливия невесело усмехнулась. От такого человека, как Кэйд Блум она ожидала большего.

– Вы еще скажите, что я получила эту «тачку», оказывая услуги сексуального характера, какому-нибудь денежному мешку! – грубовато откликнулась она.

– Я вовсе не это имел в виду. – Спокойно сказал Кэйд. – Извините, если я вас обидел, хоть я и не понимаю чем именно.

– Вы меня не обидели. – Вздохнула девушка. – Просто я слишком часто слышу подобные комментарии в свой адрес. И это не может не раздражать. Почему люди всегда мыслят стереотипами?

– Полагаю, это риторический вопрос? – усмехнулся Кэйд. – И потом, обсуждать чужие дела куда интереснее, чем свои собственные. Если люди перестанут сплетничать, о чем же они тогда будут говорить?

– Еще один риторический вопрос? – лицо Оливии осветила короткая, немного ироническая улыбка.

Она знала, что Кэйд прав. От сплетен и разговоров никуда не деться, но как же она это все ненавидела.

Отец, как и Джеймс, любил появляться со старшей дочерью в «свете» с тех пор, как Оливии минуло шестнадцать. А где же еще можно встретить больше сплетников и злопыхателей, чем на светских вечеринках, которые и затевались-то только затем, чтобы вволю поговорить о всякой ерунде, да хорошенько надраться? От всего этого Оливия получала не больше удовольствия, чем от поедания тараканов. Но отца забавляли ее едкие комментарии и остроумные шутки, часто слишком смахивающие на издевку, а она до поры до времени мирилась с выходами в свет, готовая сделать ему приятное. Впрочем, иногда все проходило не так уж ужасно, но это скорее исключение, подтверждающее правило.

Кэйд молча сидел рядом с Оливией, разглядывая ее тонкие изящные пальцы, с элегантным маникюром, унизанные кольцами, лежащие на руле.

– Я слышала, что вы привлекли к расследованию психолога-криминалиста из Куантико? – спросила девушка, в надежде вытянуть из детектива немного информации, пока они ехали к загородному дому Блэквудов.

– Да. Нэнси Бит. – Сказал Кэйд, удивившись хорошей осведомленности своей спутницы. – А вы откуда об этом знаете?

– Догадалась, когда прочла статью в утренней газете. – Солгала она, не желая признаваться, откуда получила эти сведения. Пока еще не время раскрывать карты.

Уловив во взгляде детектива настороженность, Оливия постаралась придать своему лицу расслабленное выражение.

– Пресса опубликовала ваше интервью, где вы вскользь упомянули о Нэнси Бит. А насколько я помню, вы с ней уже работали? Дело Эргеймского душителя? Вот я и подумала… не понимаю одного, почему полиция не сделала этого раньше?

Кэйд промолчал.

– Нэнси Бит, – задумчиво протянула Оливия. – На ее счету несколько громких дел. Как и на вашем. Как думаете, она сможет помочь?

Кэйд утвердительно кивнул. Он действительно уже работал с Нэнси над другим делом. Над своим первым крупным делом. Кэйд тогда только перевелся сюда из Бостона, был новичком в отделе, вот на него и спихнули самое застойное дело душителя-каннибала, швырнули как слепого котенка в грязный селевой поток. Но он смог поймать психопата, и передать его в руки правосудия, не без помощи Нэнси. Симпатичная блондинка-психолог помогала Кэйду на протяжении всего расследования, и именно она тогда первой вышла на его след. Поэтому, как только в руки Кэйда попало дело «Цирюльника» он сразу позвонил Нэнси.

Город кончился, и потянулось унылое, серое шоссе, заросшее по обочинам колючими кустами дикой ежевики, кактусами и прочей сорной травой. Впрочем, где-то там, за полого спускающимся склоном угадывалась и узкая полоска песчаного пляжа.

Кэйд никогда не понимал людей, которые стремились перебраться подальше от городской суеты в сельскую глушь. Для него это значило стоять как бы в стороне от жизни, взирать на нее подобно зрителю в театре. Закаты, нежно-зеленая поросль молодой листвы, просторы вспаханных полей или сумрачная тень лесов, спокойная, зеркальная гладь реки, небо, усыпанное мириадами далеких, холодных звезд никогда не пробуждали в его душе ощущения чуда. Он любил засыпать под автомобильные гудки, и шуршание шин по асфальту, любил наблюдать, как в ночные часы медленно и неохотно затихает огромный город, как гаснут его огни, угасает шум многочисленных баров, ресторанов и ночных клубов, чтобы на следующую ночь все повторилось снова. Эта была его стихия.

Как часто, в детстве, лежа в кровати и глядя на бледный диск луны, заглядывающий в маленькое, незанавешенное окно, мечтал он именно об этом. Жить в большом городе. У его родителей была небольшая ферма в пригороде Тампы, но он уже тогда знал, что ни за что не останется здесь.

В семнадцать лет Кэйд оставил родительский дом, чтобы никогда туда больше не вернуться. Он уехал в Бостон, некоторое время был рабочим стройке, а потом поступил в академию. Он прожил в Бостоне семь лет, а еще через год умер его отец, и мать продала ферму. Теперь она жила рядом, в доме своей сестры, в Ферр-Пасс и, похоже, уже смирилась с тем, что ее единственный сын стал обычным полицейским…

По мере того, как они удалялись от города, пейзаж за окном становился все более привлекательным. Немного не доехав до большой развилки, Оливия резко свернула на узенькую, грунтовую дорожку. Через некоторое время среди зелени высоких дубов мелькнул небольшой дом, со светло-желтой штукатуркой стен, под красной черепичной крышей. Он стоял немного в стороне от соседних строений и выделялся среди них, как элитный доберман в стае дворняжек. Мустанг медленно проехал по довольно широкой аллее и остановился у парадного крыльца, красиво оплетенного по бокам вьющимся шиповником с набухшими, еще не распустившимися бутонами.

Роуз-Хилл. Оливия смотрела на коттедж со смешанным чувством отчужденности и боли. Разыгравшаяся здесь трагедия была так свежа в ее памяти и вместе с тем она не чувствовала ничего, кроме неприятного, леденящего сердце холода. Словно не она нашла тела родителей и сестренки, а кто-то совсем другой, имеющий к ней лишь отдаленное отношение.

– Мы на месте. – Зачем-то уточнила девушка, глуша мотор. – Если хотите, я могу повторить все, что было в ту ночь.

– Вы уверенны? – Кейд с опаской посмотрел на нее, ожидая чего угодно, только не этой мертвой холодности. Если бы Олив устроила истерику, ему было бы легче понять, что твориться у нее в душе. – В смысле для вас это не будет слишком трудно?

– Нет. Нисколько. Это просто дом. Для детектива полиции вы довольно чувствительны. Надеюсь, не грохнитесь в обморок?