Пятый подвиг Геракла

– Эту практику следует немедленно пресечь, – решительно сказал я, – но для этого требуется обновить контингент воспитателей. Местных негритянок, которые равнодушно смотрят на все, что не ведет к смерти или увечьям, необходимо заменить на советских комсомолок или хотя бы на барышень из начала двадцатого века, имеющих совсем другую реакцию на подобные безобразия. Тогда малолетнему хулигану сначала достанется по первое число, а потом с ним должны будут поработать маги разума. В каждом таком случае следует выяснить, является ли такое поведение только следствием предыдущей вседозволенности и поощрения со стороны старших, или это генетическое отклонение, регрессия, превращающая мужчину в самца двуного зверя, после чего такой ребенок должен подлежать быстрой и максимально безболезненной выбраковке.

– Сергей Сергеевич! – воскликнула Птица. – Да как вы можете говорить о выбраковке, когда речь идет о маленьких детях?!

– Окстись, Птица, – ледяным тоном произнес я, – это не наш милый и спокойный двадцать первый век, а мир-инферно, мир-нарыв! Во избежание тяжких последствий в том случае, если психическое отклонение, превращающее мальчика в детеныша зверя, неизлечимо ни естественно-научными, ни магическими методами, такой ребенок должен обязательно покинуть этот мир. Иначе через несколько лет у нас обязательно будут смерти и сломанные судьбы женщин, с которыми эта мужская особь попытается реализовать свою страсть к физическому насилию. У нас там был один Чикатило, а здесь, если не принять экстренных мер, в результате деятельности демона через несколько лет счет таким маньякам может пойти на десятки тысяч. Вы хотите, чтобы те, кого мы только что спасли из-под ножа мясника, в недалеком будущем погибли от рук неисправимых психопатов? Я, например, подобного не желаю, поэтому не только вскрою абсцесс, но и вычищу его с максимальной тщательностью. Но для достижения полного эффекта, наверное, необходимо, чтобы подобный контроль осуществлялся на протяжении нескольких поколений.

Хлоп! – и рядом с нами объявилась наша мелкая божественность.

– Папочка совершенно прав, а ты, Аннушка, впала в слюнявую бабью блажь! – категорично заявила она, подняв палец кверху. – Понимаешь, если влияние демона смогло подействовать на наследственность, даже я буду бессильна хоть что-нибудь изменить, а ведь у меня таланта побольше, чем у других. Правда, во всех вариантах галактических империй известно так называемое корректирующее чипирование, но, по мне, так это не панацея, а весьма пошлый паллиатив. Во-первых, на выходе у вас получится импотент, которому будут недоступны любые сексуальные побуждения, во-вторых, это будет весьма слабовольный и нерешительный тип, который не сможет защититься даже против малейшей внешней агрессии. По мне, так это сплошное издевательство над человеческой натурой, а потому ранняя эвтаназия для неизлечимых маньяков будет гораздо честнее.

– Так может, Сергей Сергеевич, вы все же выберете чипирование? – спросила Птица. – Пусть эти мальчики вырастут безвольными импотентами, зато они останутся жить. И вообще, быть может, действие чипа можно как-то регулировать?

– Чтобы его регулировать, нужна светлая эйджел, работающая поводырем, – вздохнув, сказала Лилия. – А где ты их, Аннушка, возьмешь в количестве нескольких тысяч голов, да таких, чтобы они взялись за это дело добровольно? Есть еще, правда, чипы-предохранители, которые автоматически наносят шокирующий удар, если вдруг пациент думает неправильные мысли, но там через два раза на третий: если мысли были очень сильными и яркими, дело заканчивается начисто выжженными мозгами. Но даже если мозги не выжжены, сам факт зверски-маниакального сексуального поведения все равно потребует оформить персонажа по первой категории. Нет уж, папочкина идея с ранней выбраковкой честнее, чище и дешевле, еще и потому, что тогда не надо вкладывать государственные средства в обучение и воспитание гарантированного будущего покойника.

– Да, – сказал я, – последнее соображение тоже немаловажно. На протяжении жизни одного-двух поколений тут вместо нормального общества будет одна сплошная армейская казарма на полном государственном обеспечении, ибо что чернокожие, что белокожие никогда не знали иной жизни. Поэтому их еще придется приучать к тому, что может существовать семья с мамой, а иногда еще и с папой, что между мужчиной и женщиной может быть любовь, а не грубое насилие, когда дети зачинаются в боли и унижении женщины, а мужчина при этом упивается своей властью и силой.

– Неужели все так безнадежно? – с тоской спросила Птица.

– Если мы увидим, что наш пациент не безнадежен, то приложим все усилия, чтобы исправить ситуацию, – сказала Лилия, – но если даже я ничего не смогу сделать, тогда увы…

– Никто и никогда не посмеет обижать моих любимых названных сестер и дочерей, безразлично к цвету их кожи, – императивным тоном произнес я. – Все, что я делаю в этом мире, предназначено только для них и ради них, а местные демонские обмылки мужского рода идут вторым сортом. Смогут выдержать заданный мною стандарт обращения со слабым полом, значит, будут жить. Если нет, то отправятся в ад вслед за старшими братьями и отцами. Хороших во всех смыслах мужчин у меня в Единстве вполне достаточно для того, чтобы создать семьи и породить новые поколения, и если потребуется я смогу их привлечь еще больше. Если вопрос встанет ребром, то опыт Аквилонии мне в помощь, но как бы то ни было – отцами детей в моем государстве будут только настоящие мужчины, верные своему Патрону, стойкие в бою, добрые и нежные с женами и детьми. Я все сказал. Dixi!

И тут же за окнами прогремел раскатистый гром, подтверждая, что это и есть самая верная программа, а все прочее слюнтяйство – от лукавого.

– Да, Сергей Сергеевич, – поежился Мишель, – не хотел бы я оказаться на вашем месте, чтобы вот так, с ходу, принимать решения о жизни и смерти, возможно, даже тысяч детей. Конечно, по большому счету, вы правы, и допустить появления в обществе тысяч насильников-маньяков, которые к тому же будут убивать своих жертв, нельзя ни в коем случае, но…

– Никаких но, Миша, – парировал я. – Государю чаше всего приходится делать выбор не между хорошим и плохим решением, а плохим и очень плохим. И хуже всего, когда решение откладывается на будущее, а проблема за это время вырастает до невероятных размеров. И то же самое вам скажет Лилия. Чем раньше вы начнете лечить болезнь, тем проще будет добиться полного выздоровления. Кстати, и вы тоже готовьтесь. Кому, как не вам, принимать трон местной Российской империи после того, как у меня найдется время и ресурсы турнуть с него прямо в ад последнего представителя династии Николаевичей. Информация, которую удалось получить при допросе посла Российской империи в Царстве Света графа Константина Николаевича Клейнмихеля, носит совершенно удручающий характер. Царь Иван Седьмой – пьяница, лентяй, дурак и любитель мальчиков, государственными делами не занимается, но это еще полбеды. Это именно при нем за каким-то хреном Российская империя заимела в Царстве Света свое посольство, что можно счесть фактом экстраординарным. Подумать только, какой позор: Посольство Российской империи при демоне! Он бы еще ко двору рогатого старичка своих послов заслал! А еще граф сам большой любитель поесть молодого женского мясца – раскололся на допросе у Бригитты Бергман, что в Кремле (Петербург в этой России давно уже не столица, а обветшалый губернский город) для нужд двора его императорского величества уже некоторое время полулегально существует маленькая такая женская боенка. Мол, там перерабатывают как наловленных на улице девиц-босячек, так и жен и дочерей провинившихся высокопоставленных особ и купцов первой гильдии. Ну чисто как на Британщине, только пока в варианте «лайт». И православная церковь, как ни кипят гневом некоторые иерархи, возразить ничего не может, ибо она государственное учреждение. Это мы, Миша, еще вовремя зашли, а не то и по всей Руси Великой как грибы-поганки повырастали бы женские бойни, и стала бы она еще одним филиалом царства демона…

Мишель после этих слов побледнел. Губы его дрогнули, а в глазах зажегся недобрый огонек. Он медленно мотал головой, точно не в силах поверить в сказанное. Остальные были в похожем состоянии. Да уж, не хотелось за ужином рассказывать подобные истории, но приходится…

Впрочем, жених Кобры быстро пришел в себя, встряхнулся и оправился, после чего сказал:

– Да уж, убили вы меня, Сергей Сергеевич… В России… женские бойни… Никогда бы не подумал, и в страшном сне бы не увидел, что такое может быть… И что же вы теперь думаете делать?

– Выбор у меня из двух вариантов, – ответил я. – Я могу прямо сейчас, ну то есть уже завтра, заслать вас с Коброй и штурмовой группой спецназначения с задачей доставить мне голову этого придурка, поубивать максимально большое количество приближенных к нему элитариев и спасти томящихся в ожидании смерти несчастных дам и девиц. Наша Гроза Драконов такие задания любит… Да и «Дочь Хаоса» не мешало бы выгулять там, где она сможет применить все свои таланты.

– Да, Батя, – подтвердила Кобра, откидываясь на стуле и хищно улыбаясь, – ты только прикажи, и мы все сделаем в лучшем виде. – Она любовно погладила свой меч.

– Я это знаю, – кивнул я, но такой вариант действий не единственный. Дело в том, что престолонаследие в той Российской империи находится даже в более подвешенном состоянии, чем в Основном Потоке двадцатого века. У самого нынешнего царя нет ни сыновей, ни братьев, а единственный дядя дряхл и тоже в потомстве имеет только дочерей. Зато князья императорской крови по различным линиям многочисленны, алчны и готовы сцепиться в схватке за опустевший престол. Смута на династической почве и война между комплотами элиты после смерти нынешнего царя в таких условиях неизбежна. Вот я и думаю, что, быть может, лучше дождаться, когда у меня появятся возможности заняться этим вопросом на регулярной основе, введя в тамошнюю Москву подразделения армии генерала Багратиона, которые пока нужны мне здесь? И это тоже вопрос из вопросов, ибо правящий монарх, в дополнение ко всем своим недостаткам, еще и зело нездоров, причиной чему возраст, а также гастрономические и сексуальные привычки пациента, так что ситуация в любой момент может сорваться на самотек. И тогда придется проделывать все то же самое, но уже в авральном порядке и расширенном режиме, разом вырубая все противоборствующие кланы до последнего.

Мишель вздохнул и спросил:

– А если вы все же усадите меня на трон местной Российской империи, эти самые кланы вырубать не потребуется?

– Потребуется, – кивнул я, – да только в условиях полицейской диктатуры, а не всеобщей кровавой замятни. Разница в жертвах будет примерно на порядок. И без диктатуры тоже никак нельзя, ибо иного способа вылечить все тамошние застарелые социальные болезни не существует. Ну что, Ваше Императорское Высочество, вы согласны на мое предложение или поискать другие кандидатуры?

– Согласен, – после некоторых колебаний ответил Мишель, – если у двух моих альтер эго хватило и нахальства, и таланта взяться руками за штурвал Российской империи, то чем я хуже них? И к тому же я давал вам клятву верно служить там, куда меня пошлют, и не могу ею манкировать.

– Ну вот и замечательно, – сказал я. – Ждите, распоряжение последует в свое время. А теперь возвращаемся к тому, что происходит на североамериканском континенте. Мистер Хайнлайн, вам слово. Расскажите нам о ваших впечатлениях за эти три дня и о том, как вам понравился результат действий демона.

– Вы издеваетесь, мистер Серегин? – сипло прошелестел старина Роберт, нервно огладив лысую как бильярдный шар голову. – Впечатления у меня самые гнетущие и отвратительные! От той Америки, какой она была когда-то, осталась лишь пустая высохшая оболочка. Тлен, распад, мерзость, деградация! И никакого проблеска! Невообразимый кошмар, до которого не додумалась бы самая изощренная фантазия! И вы, насколько я понимаю, не собираетесь тут ничего восстанавливать, а будете строить с нуля свое русское государство, чтобы выжившие под тиранией демона потомки американцев забыли даже родной язык…

– Родной язык для нас, мистер Хайнлайн, – сказала Руби, мрачно сверкнув глазами, – это язык боли, страданий и смертного ужаса, который мы испытывали до самого момента своего освобождения. Мы – как остроухие, которые, получив инициацию русским языком, сразу же забывают свой псевдоарамейский и начинают разговаривать только на том языке, на каком говорит их обожаемый командир. Вот и мои возлюбленные сестры, кто раньше, кто позже, пожелают отряхнуть со своих ног прах прежней жизни и встать в один строй с мистером Серегиным плечом к плечу. Вместе мы сила, а по отдельности мы никто.

– Честно сказать, мистер Хайнлайн, – произнес я, – мне еще точно не известно, что я тут буду строить на руинах. Понятно только одно – это не будет Америка ни в одном из своих изводов, потому что я сам не американец и не очарован вашей кровожадной старой шлюхой в джинсах. Однако сейчас передо мной стоят самые простые задачи. Мне требуется накормить это огромное количество женщин и девочек, переодеть их в новые удобные и красивые одежды, чтобы ничего не напоминало им о прошлой жизни, благоустроить их быт, чтобы их казармы изнутри перестали быть похожими на бараки нацистского концлагеря. Но самое главное – усадить их всех за парты, не забывая про чернокожий персонал, потому что неграмотный человек в моем государстве сможет найти себе только самое простое и низкооплачиваемое применение. Думаю, что по ходу решения этих вопросов контуры будущего государства сложатся у меня сами собой, но ни буржуазной демократии, ни хотя бы частично свободного рынка в нем не будет. Лживую и продажную буржуазную демократию, в которой политики продаются и покупаются как любой товар, ненавижу я сам, а для свободного рынка в стране-казарме просто нет экономических субъектов. Я намереваюсь внедрить в сознание граждан своей страны понятия твоего и моего, а также принципа экономической заинтересованности, ибо без этого невозможно построение эффективно функционирующей экономической системы. Но только боюсь, что на это уйдет много времени, да и стремиться основная часть населения будет не в бизнес, а совсем в другом направлении.

– Ну тогда, – с совершенно серьезным видом сказал старина Роберт, – вы должны рассмотреть вопрос иммиграции необходимого вам количества мелких бизнесменов и кустарных мастеровых. Насколько я помню, у вас в России в восемнадцатом году подобные люди чувствуют себя весьма и весьма неуютно.

– Зато и собирать их там весьма и весьма проблематично, – проворчал я.

И тут меня торкнуло… Есть же вполне благопристойный вариант – в виде европейских евреев, которых мне пытается по дешевке втюхать носатый миляга Рейнхард. Надо только заранее отсеять из этой массы носителей идеи богоизбранности, передав их товарищу Сталину для переработки в Гулаге, пусть даже для этого потребуется разделять семьи, а всех остальных, при условии соблюдении ими самых банальных тринадцати заповедей вполне можно ассимилировать на американском материке в качестве граждан моей империи. И не обязательно это должны быть евреи. Есть же французы, томящиеся под гнетом германской оккупации, а также прочие народы в разных мирах, на несчастных для себя отрезках истории, как те же ирландцы в мире Крымской войны. А еще надо повнимательнее взглянуть на китаянок, которые пароходами массово везут на бойни Британии и Царства Света. Бойни закрылись, а пароходы знай себе идут. Кто сказал, что предприниматели могут быть только мужского пола? Нифига подобного! Взять отовсюду понемножку самых лучших, добавить к ним своих гвардейцев-ветеранов – и лет через двадцать получится новая нация. Да, это отличная идея!

Собственно, на этом разговоры о делах закончились, народ доел свою тушеную свинину с картошкой и через порталы разошелся кому куда было надо.

Мир Мизогинистов, 27 июня 2020 года, поздний вечер, бывшее Царство Света, женский репродукционный лагерь в Шантильи (35 км к западу от Шайнин-Сити), бывший дом-особняк управляющего, семейная спальня.

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский

Сегодня после ужина, когда все разошлись (даже Кобра с Мишелем убыла в Тридесятое царство), мы с Елизаветой Дмитриевной решили не ночевать в ее тесненькой каютке на штурмоносце, а обновить супружескую спальню, которую как раз закончила отделывать техническая команда тылового обеспечения под начальством серой эйджел техник-лейтенанта Келен Диа. Чтобы не чувствовать тяжелого некротического фона, в доме был установлен компактный магический генератор, настроенный на спектр магии жизни. Клин клином вышибают, и здесь это утверждение тоже истинно.

Если по ту сторону Атлантики электричество было обычным, но несколько дороговатым явлением, то в Царстве Света о нем, можно сказать, и не слыхивали. В ходу было так называемое газовое освещение, только газ использовался не природный, а тот, что добывают пиролизом дров или каменного угля, в просторечии называемый светильным. Если огонь в светильнике ночью вдруг погаснет, а газ продолжит идти, а обитатели комнаты, проснувшись ночью, чиркнут спичкой, чтобы зажечь потухший свет, то, при накоплении значительного количества газа, может случиться объемный взрыв.

Поэтому ну его, такое освещение… Установленный в подвале энергетический преобразователь, предназначенный для питания магического генератора, попутно выдавал на клеммные контакты еще и обыкновенное электричество с параметрами бортовой сети «Неумолимого». При этом использовались светильники, проводка и прочая фурнитура, которые были произведены в бортовых мастерских галактического линкора на оборудовании, предназначенном восполнять потери в случае боевых повреждений. Местные – три кухарки-негритянки и прочая прислуга, а также оставшиеся выморочными четыре бледнолицые наложницы предыдущего хозяина – первый раз увидев включившийся яркий немигающий свет теплого солнечного оттенка, от избытка впечатлений впали в благоговейное оцепенение.

И вот, проводив гостей, мы с Елизаветой Дмитриевной удалились на жилую половину, чтобы, расслабившись предаться законным любовным утехам. Вместе приняли душ (душевая кабина опять же производства мастерских «Неумолимого», из местных ресурсов только труба с холодной водой) и уже улеглись на роскошную императорскую кровать… как вдруг произошло неожиданное. В нашу спальню тихой сапой прокрались бывшие наложницы мистера Эллисона, которых я при встрече пожалел и не стал прогонять, оставив приживалками с неопределенными обязанностями, ибо чернокожая прислуга и без них справлялась со всеми делами. Уж больно печальные у них были глаза – как у крупных собак, хозяин которых умер или уехал, бросив их на произвол судьбы. Под Истинным Взглядом они читались точно так же, а еще было понятно, что если я прогоню их прочь, для них это будет равносильно смерти, ибо в бараках их не примут, и, скорее всего, равнодушно забьют насмерть. За что? А просто так! Хоть жизнь наложницы слуги Зверя не мед и даже не сахар, у тех, кто в бараках для передержки ждет решения своей участи, по этому поводу имеется свое, весьма искаженное представление.

Все, что я об этих девицах знаю, это их имена и возраст: Грейс шестнадцать лет, Линде тоже, Эйприл – восемнадцать, и Шарлин, самой старшей, двадцать один. У всех четверых под тоненькими пеньюарами видны синяки и ссадины – следы последней любви с уже покойным озверевшим самцом. И все равно они пришли сюда, потому что, раз уж я их не прогнал, считают обязанными предложить мне свои юные тела.

Обнаружив в мой спальне Елизавету Дмитриевну, девицы сперва удивились, потом приуныли. Рядом с моей породистой красавицей-женой местным измученным инферно-замухрышкам ничего не светит даже чисто теоретически, не говоря уже о том, что я принципиально сплю только со своей богоданной супругой.

Они повернулись к двери и собрались так же тихо удалиться, но тут мне захотелось их остановить. Уж слишком у них был несчастный и обескураженный вид… Мне показалось, что неправильно будет просто отпустить этих девиц восвояси, вот так, не сказав им ни слова – это будет почти равносильно тому, как если бы мы их просто прогнали. Пренебрежение малыми сими еще никого до добра не доводило.

– Погодите, девочки, – сказал я бывшим наложницам, уже направившимся к выходу.

Они остановились и дружно повернулись в нашу сторону.

Я сел на край кровати, кутаясь в покрывало.

Повернувшись к Елизавете Дмитриевне, я спросил по-русски:

– Ну что, Лизонька, потратим полчаса-час, раз уж так получилось, на светские разговоры?

– Разобраться хочешь? – спросила моя красавица, во всей своей красе садясь на постели по-турецки. – А надо ли?

– Надо, Лиза! – ответил я. – С демоном разобраться было легко, а вот с такими случаями это сделать гораздо труднее. Ведь они же типичные представительницы своего класса – сами пришли, искать их не надо, и после этого разговора я лучше пойму, что делать с похожими на них бывшими наложницами.

– Ладно, Серенький, уговорил, – кивнула Лизонька. – Ты начни, а я поддержу, если что.

Со стороны, для человека, не владеющего великим и могучим, все это, вероятно, выглядело так, будто мы с женой сговариваемся по поводу небольшой групповушки… Ну, так-то, чисто теоретически, с компанией диких и необузданных амазонок, делающих «это» по велению души, мы себя еще на свободу отпустить могли бы… А вот с бывшими наложницами, считающими, что это их должностная обязанность, уже нет.