Исцеление огнем

– В последний год, с момента разгрома Наполеона на Бородинском поле, – мысленно сказала энергооболочка, – ты больше занимался русским компонентом своей армии, который за это время необычайно вырос численно и окреп. Но парни Велизария, несмотря на то, что они не русские, преданы тебе ничуть не меньше, а еще они через связи в Воинском Единстве глубоко пропитались твоими идеями, восприняв их как очищенный и улучшенный вариант христианства, тем более, что и непосредственная близость к Богу у тебя налицо. В ходе Чилийской операции они будут чувствовать все то же, что и ты сам, поэтому не надо обижать их недоверием и пренебрежением. Они – это тоже ты, и этим все сказано.

– Ладно, – подумал я, – быть по сему. Императору еще одной русской Галактической империи пора выходить в свет, людей посмотреть и себя показать.

– Вот это речь не мальчика, но мужа, – хмыкнул мой незримый собеседник, – но только имей в виду, что в данном случае надо сделать так, чтобы о русской природе твоего государства в том мире не мог догадаться никто.

На этом переговоры с энергооболочкой закончились, и я, вынырнув из глубин своего внутреннего Я, дополнил список приглашенных на совещание товарищем Сталиным, товарищем Брежневым, товарищем Чжоу Эньлаем, генералом Маргеловым, госпожой Тулан и… товарищем Чазовым, который из Тридесятого царства в последнее время буквально не вылезал, повышая свою квалификацию. Конечно, если по уму, на эту встречу следовало бы пригласить и Рион, хотя бы в лице ее аватара. Но такового у нее в настоящий момент попросту не было, ибо Хищные Цветы подозревали свою рабу в потенциальной измене, а потому не спускали с нее глаз, и уж тем более не собирались предоставлять ей дополнительное средство коммуникации с окружающим миром. И как раз для решения этой задачи мне срочно понадобился товарищ Чазов. Но речь об этом у нас пойдет уже во время совещания. К моменту начала операции Рион должна быть полностью укомплектована по имперским стандартам, а это означает наличие у нее на борту не только аватара, но и настоящего человека-командира. И это тоже отдельный вопрос, который следует решить.

Именно в силу необходимости присутствия Рион, несмотря на то, что все участники во плоти в назначенный срок собрались в моем кабинете в Башне Силы, настоящее совещание должно было пройти в виртуальном Главном Командном Центре Воинского Единства, и сущности людей, не являющихся членами этой организации, проводить с собой пришлось именно мне. Впрочем, сделать это оказалось несложно. Небольшое усилие – и вот уже Виссарионыч, Брежнев, Чжоу Эньлай и академик Чазов стоят в Командном центре Единства. В общих чертах это место повторяет ГКЦ «Неумолимого», за исключением того, что объем реального помещения на линкоре конечен, а тут присутствующих со всех сторон окружает мрак, из которого на нас смотрят десятки тысяч глаз прочих членов Единства, молчаливо присутствующих здесь в силу тех прав, которые им дарует страшная встречная клятва. Вот так: хочешь проводить виртуальные совещания – будь готов к тому, что их невольными свидетелями станут все твои боевые товарищи. Но это совершенно не страшно, потому что мои Верные не предают, не продают, не злословят и не выдают тайн, и уж тем более не бьют в спину.

Рион уже ждет нас всех в командном центре. Последние несколько дней были для нее временем отдыха и привыкания к статусу очень важной особы и равноправного члена невероятно могучего клана. Корабли, большую часть времени проводящие в полном одиночестве в безмолвной мгле космоса, по своей сути очень общительны, и, оказавшись на парковочных стоянках орбитальных станций, вращающихся возле густонаселенных планет, напропалую болтают между собой. А тут у нас, чтобы поговорить, ей лишь требуется погрузиться вглубь Единства. Ко мне лично Рион с вопросами не обращалась ни разу, но я знаю, что ее собеседниками были и рядовые остроухие, и амазонки первого призыв и обычные люди-мужчины, вплоть до самых высокопоставленных: Велизария, Багратиона и Гая Юлия. И сейчас ее вызвали в Главный Командный Центр для получения первого задания, из-за чего Рион трепещет в предвкушении чего-то необычного.

– Аве, Могущественнейший! – приветствует она меня, склонив голову. – Я готова выслушать твою волю и выполнить ее полностью и без остатка, даже если это задание будет ужасным и смертельно опасным.

– Здравствуй, Маленькая, – ответил я, – ничего ужасного и смертельно опасного я тебе поручать не собираюсь. Тебе предстоит на какое-то время вернуться в тот мир, из которого мы тебя когда-то забрали, и там ты на какое-то время станешь моим передвижным командным пунктом и личной яхтой. Работа, как это и полагается для новичков, тебе предстоит непыльная и умеренной сложности, и именно поэтому я не хочу ради нее отзывать «Неумолимый» из его королевской ванной в Пуцком заливе. Придет еще время и для него.

– Благодарю тебя, Могущественнейший, – звонко отвечает Рион, вскинув голову. – Я всегда буду рада твоему физическому присутствию у меня на борту, ибо оно неизменно приводит меня в состояние радостного трепета и восторга.

– Товарищ Серегин, а ведь девочка явно в вас влюбилась, – тихонько произнес Виссарионыч. – Какая могла бы получиться сказка в стиле Ганса Христиана Андерсена: невозможная любовь Корабля темноэйджеловского происхождения и человека-героя, почти полубога.

– Все женщины и девушки в моей команде, за исключением законной супруги, для меня все равно что любимые сестры и приемные дочери, – так же тихо ответил я. – Поэтому для меня подобная проблема просто не стоит. Однако вы правы в том, что Рион влюблена в меня юношеской щенячьей любовью юной девушки к взрослому солидному мужчине. Думаю, что мое личное присутствие на борту у Рион способно усугубить эту ситуацию и причинить ей дополнительные душевные страдания. Но в то же время другого варианта нет. Тут нужно звать Лилию и решать вопрос с ней как с богиней первой подростковой любви, ведь, несмотря на свой более чем солидный возраст в пару сотен лет, моя Верная-Корабль все еще ощущает себя небалованной и нецелованной девушкой-подростком, вроде моего адъютанта Аси-Матильды. Но об этом позже, сперва дело.

– Да, – сказал стоящий по другую руку от меня Брежнев, – это очень хорошо, когда под рукой имеются специалисты любого профиля, а не только мастера разговорного жанра, способные по несколько часов непрерывно трепаться на любую заданную тему. Если бы наше Политбюро было укомплектовано с такой же тщательностью, как и ближний круг товарища Серегина, то сильнее Советского Союза в мире бы не было ни одной державы.

– У нас по этому поводу имеется аналогичное мнение, – сказал Виссарионыч, на чем обмен мнениями по этому предварительному вопросу был закончен.

– Итак, товарищи, – сказал я, – мы собрались здесь и сейчас для того, чтобы обсудить подготовку к Чилийской десантной операции в семьдесят шестом году христианской эры, в которой предполагается задействовать всю первую армию генерал-лейтенанта Велизария. Против обыкновения наш временно-постоянный форпост в мире тысяча девятьсот семьдесят шестого года будет располагаться не на территории России или СССР, а на прямо противоположной стороне планеты. Но и там тоже живут люди, которые хотят мира, счастья и процветания для своей страны и ее народа, а не жестокой диктатуры, без суда убивающей людей по подозрению в малейшей нелояльности. Потому это будет не только операция по отвлечению внимания противника от советско-китайских дел на негодный объект, но и карающий удар по своре злодеев мирового уровня, зазнавшихся безнаказанности.

– А как же ваши операции в восемнадцатом году? – спросил несколько обескураженный Виссарионыч. – Ведь, честно сказать, мы ожидали, что основные свои усилия вы приложите как раз там, в борьбе с остатками белогвардейщины и окраинными сепаратистами.

Ответил я не задумываясь:

– Проанализировав свою операцию по ликвидации муравьевщины и статическую информацию, собранную сателлитами сканирующей сети, мы пришли к выводу, что любые широкомасштабные операции будут там вроде стрельбы из пушек по воробьям. Применив в Одессе всего лишь одну смешанную стрелково-механизированную бригаду, мы добились того, что армия Муравьева просто растворилась в пространстве. На других направлениях происходит то же самое. Силы Семенова, Дутова и прочих антисоветских элементов на местах совершенно ничтожны, а Колчак пока и вообще не наполнен реальным содержанием. При отсутствии мятежа Чехословацкого корпуса, который ныне уже полностью разоружен и интернирован, до завершения мировой войны никакой силовой поддержки извне контрреволюционные движения не получат. В события на Дальнем Востоке и в Забайкалье могут вмешаться японцы, но под всевидящим оком орбитальной сканирующей сети такая операция не может быть внезапной. Следовательно, можно сделать вывод, что, за исключением уже задействованных сил, где-то на протяжении семи-восьми месяцев наиболее оптимальными в мире восемнадцатого года могут быть локальные операции по наведению порядка силами в один-два батальона, которые на короткий срок можно брать в сорок первом году из резервов армии генерала Карбышева. Ну а потом мы еще посмотрим, на каких условиях закончатся сражения в Европе, и кто по итогам мировой войны будет считать себя победителем. Так или иначе, иностранного нашествия на Советскую Россию не должно случиться по причине полного истощения сил у буржуазных держав, ибо ничем иным попытка Германии выйти на боевую ничью обернуться не может. Опыт другого мира, где Старшие Братья вмешались в историю в канун Великой Октябрьской Революции, станет нам в этом примером.

– Так значит, товарищ Серегин, вы как раз для этого набираете добровольцев в наших лагерях для немецких военнопленных? – спросил Виссарионыч. – Вы хотите, чтобы они воевали за любимого кайзера и германскую империю, а заодно намяли бока французам и англичанам?

– Именно так, товарищ Сталин, – ответил я. – Святое же дело, чтобы наши враги в одном мире воевали против наших же врагов в другом мире. И, кроме того, вызвавшихся добровольцами бывших солдат и офицеров вермахта перед переправкой в Германию восемнадцатого года проверяет моя служба безопасности, направляя всех активных участников военных преступлений в распоряжение ваших следственных органов. Таким образом, ни один убийца и насильник не уйдет от возмездия.

– Мы это знали с самого начала, ибо не тот вы человек, чтобы поступить противоположным образом, – кивнул Отец Народов, – и поэтому мы разрешили вам эту вербовку. Ведь вы сделали для Советского Союза столько хорошего, что и не сосчитать, а потому нам было совсем не жалко отдать вам несколько десятков тысяч пленных врагов, оказавшихся в таком положении именно с вашей помощью. А теперь давайте послушаем ваш план чилийской операции. Хоть знаю я о господине Пиночете совсем немного, ничего из этого немногого нельзя назвать хорошим. Даже генерал Франко из нашего времени, несмотря на сходную историю, по сравнению с этим завзятым людоедом выглядит как-то более человекообразно и вменяемо.

– А это потому, товарищ Сталин, – сказал я, – что Франко выдвинут в руководители антикоммунистического мятежа местными испанскими помещиками и капиталистами, а Пиночет – это исключительно ставленник американских политиканов и транснационального капитала, поэтому круг врагов у него шире, и расправляется с ними он с воистину нечеловеческой жестокостью. Как Бич Божий, бить такое я должен наотмашь, поэтому господам сторонникам генерала Пиночета следует приготовиться к тому, что как они аукали, так им и откликнется – тем же самым и по тому же месту.

Я обвел внимательным взглядом напряженно внимающую мне аудиторию и продолжил:

– Главным и основным девизом предстоящей Чилийской операции будет «эффективная безжалостность». Западный мир должен вздрогнуть от ужаса, увидев, что и на него есть управа. Пиночетовское государство должно вспыхнуть с четырех концов и разом обратиться в дым. При этом соблюдение неприкосновенности дипломатические представительств стран, поддерживающих этот режим, будут зависеть от поведения их сотрудников. Арестовывать и расстреливать иностранных дипломатов нельзя ни при каких обстоятельствах, зато прямо необходимо входить на территорию посольств, чтобы извлечь оттуда укрывшихся деятелей пиночетовского режима, а также провести обыски и выемки документов, свидетельствующих о том, кто, когда, по чьему приказу и на какие деньги готовил переворот семьдесят третьего года. Документы при этом важнее всего, поэтому, чтобы их не успели уничтожить, американское и британское посольства необходимо включить в перечень первоочередных целей для прикомандированных отрядов спецназа. И еще. Во время этой операции не должно возникнуть никаких ассоциаций с Россией и Советским Союзом, поэтому на бой армия Велизария выступит под знаменами Четвертой Галактической империи, существование которой с настоящего момента распространяется за пределы территории «Неумолимого». Вот…

С этими словами я передал Велизарию виртуальный ярко-алый шеврон с золотым двуглавым орлом, и тот, поцеловав этот священный для него предмет, приложил его к своему рукаву, где тот и прирос.

– Аве, император, – сказал прославленный Византийский полководец. – Солдаты моей армии готовы выполнить любой ваш приказ.

– Аве, император, – эхом в голос отозвались псевдоличности, – мы тоже выполним любой ваш приказ.

– У меня никогда не было никаких сомнений в выполнении вами всеми любого боевого приказа, – ответил я. – На том и стоит наше Воинское Единство. А теперь к делу. На операцию ваши легионеры должны пойти в полной экипировке производства мастерских «Неумолимого», дополненной элементами, говорящими о ее галактическом происхождении. Также не может быть речи ни о каком открытом применении магии, ибо ее действие всегда должно быть замаскировано как действие высоких технологий…

В этот момент из окружающей нас полутьмы выступил образ Дока, то есть старшего сержанта контрактной службы Андрея Николаевича Бибина, одного из моих изначальных подчиненных-контрактников, с которыми мы начинали дело в мире Подвалов Мироздания. В дальнейшем Кобра взлетела ввысь вместе со мной, показав способности Адепта Хаоса, старшина Змиев, он же Змей, стал моим помощников в разных конфиденциальных делах, а остальные отошли на второй-третий план. Но это совсем не значит, что я не готов выслушать любого из них хоть с глазу на глаз, хоть публично, ведь пустых болтунов в рядах спецназа ГРУ попросту не бывает.

– Командир, – сказал Док, пользуясь своим правом высказываться без специального разрешения, – в понимании местных англосаксонских мозгов в рамках космической оперы технологии отнюдь не отменяют некоторой толики магии. Первая серия «Звездных войн» в прокат еще не вышла, но Джордж Лукас корпит над этим собранием глупостей и несуразиц вот уже пять лет. Еще немного, и по мировому киноэкрану забегают рыцари-джедаи, направо и налево размахивающие световыми мечами, и наряду с ними в сюжете будет присутствовать главный носитель Силы, Темный Властелин и его слуга Дарт Вейдер. Я предлагаю вывернуть это идейку наизнанку… Ну вы, Сергей Сергеевич, меня поняли…

– Интересная и очень полезная мысль, – хмыкнул я. – Вместо Темного Властелина вывести на обозрение почтеннейшей публики меня как Предводителя Светлых Сил, Бича Божьего и Адепта Порядка, а также Кобру, как Адепта Хаоса и Темную Звезду. Вся магия, задействованная в этой операции, будет применяться только от нашего имени. Представляю, как вскипят англосаксонские мозги в маленьких костяных кастрюльках, когда их обладатели увидят, что две этих силы изначально отнюдь не враждебны друг другу, а вполне даже способны сотрудничать во имя общей цели. Впрочем, не исключаю задействование в отдельных эпизодах Лилии, мисс Зул и товарища Бригитты Бергман. А вот никаких особенных рыцарей-джедаев со световыми мечами в сюжет чилийской операции и вообще в наш быт мы вводить не будем, ибо это лишняя сущность. Воинское Единство, как оно есть – и проще для понимания непосвященными людьми, и брутальнее по своей сути. Решение принято, товарищи, так что быть по сему.

– А я вот так и не понял, почему этот самый голофильм «Звездные войны» является собранием глупостей и несуразиц, – сказал контр-адмирал Гай Юлий. – Мне это интересно как специалисту по этим самым звездным войнам.

– Да, Док, – сказал я, подумав, что не повредит небольшая психологическая разрядка, – как человек технически грамотный, объясни, пожалуйста, этот вопрос Гаю Юлию и другим псевдоличностям, а также нашим новым Верным из числа темных и светлых эйджел, которые также присутствуют на этом собрании. Им наверняка будет интересно.

– Действительно, – сказала социоинженер светлая эйджел Риоле Лан, которую я оставил прикомандированной за своей особой, – очень интересно, как тамошние хумансы, считающие себя весьма высокоразвитыми, представляют себе космическую цивилизацию…

– Очень плохо представляют, – вздохнул Док. – Во-первых, эти люди не способны перешагнуть через представления своего времени. Поэтому малые летательные аппараты у них в космическом пространстве пикируют, с воем переворачиваясь через крыло, закладывают виражи и боевые развороты, а космические линкоры, пораженные протонными торпедами, горят ярким нефтяным пламенем, со столбами черного дыма, сносимого в сторону «ветром». Примерно так же горели поврежденные, но еще не потопшие корабли в середине двадцатого века. Ну и несуразица с главным калибром этих линкоров, которым вдруг неожиданно поделались мелкокалиберные относительно их размера скорострельные пушки. Один наш, гм, критик сравнил эту идею с атомным авианосцем в деревянном корпусе и с подвесным мотором, вооруженным тысячей станковых пулеметов.

– Да, – сказал адмирал Гай Юлий, – действительно смешно. Ха-ха-ха. Но ничего, мы еще привьем аборигенам того мира самый правильный вкус по части боевой космической техники.

– Нет, мой добрый Гай Юлий, – возразил я, – ваш «Неумолимый» останется на своей нынешней стоянке в Пуцком заливе и продолжит курс восстановления, а в качестве своей личной яхты и передвижного командного центра я планирую использовать маркграфиню Рион…

– Это неважно, – ответил командир «Неумолимого». – У нас на борту имеются неисправные, но вполне пригодные к восстановлению имитаторы линкоров нашего класса, которые использовались в том случае, когда ради запугивания врагов или мятежников требовалось умножение сущностей. Если установить один такой на Рион, то с поверхности планеты во всех диапазонах она будет выглядеть точно так же, как «Неумолимый». Пусть все видят и боятся. Масс-детекторов, способных определить, что это не линкор планетарного подавления, у аборигенов того мира все равно нет.

– Я согласна на имитатор, – заявила Рион. – Так будет даже интересней и… красивее.

– Имитатор «Неумолимого» – вещь невредная, – сказал я. – Но, помимо него, тебе требуется личный аватар, ибо не всегда такие совещания возможно проводить вот так в Командном Центре Воинского Единства, и желателен человек-командир, который будет самым старшим на борту в мое отсутствие. Евгений Иванович (Чазов), по вашим картотекам необходимо проверить, имеется ли в каком-нибудь лечебном учреждении пациентка, перенесшая менингит в тяжелой форме с полной утратой личности, но избегнувшая летального исхода, в возрасте от шестнадцати до двадцати лет, в крайнем случае – от четырнадцати до двадцати четырех. Национальность значения не имеет, но желательно, чтобы от этой девушки отказались родители.

– Поискать больную с заданными вами исходными данными по нашим картотекам можно, – ответил Чазов, – но скажите, Сергей Сергеевич, что вы собрались делать с этой несчастной?

– Во-первых, – сказал я, – в госпитале Тридесятого царства мы избавим тело пациентки от вех физиологических заболеваний, включая последствия перенесенной болезни, после чего Рион установит в ее голову чип дистанционного контроля, превращая в своего аватара. Да, я специально узнавал, что именно так с Кораблями, не имеющими собственного аватара, поступают в Русской Галактической Империи. Такую процедуру относительно безболезненно возможно проделась либо с ребенком в возрасте до четырех-пяти лет, либо со взрослым человеком, развитие личности которого остановилось или было отброшено к этому уровню. В случае с ребенком, или даже искусственно выращенным клоном самой Рион, аватар не сможет представлять мою Верную маркграфиню от десяти до двадцати лет, а это неприемлемо. Возможность лично присутствовать на различных совещаниях и частных встречах нужна моей Верной Рион прямо сейчас. Помимо всего прочего, это должно сбалансировать личность моей маркграфини и сделать ее счастливой. Насколько я знаю, большинство Кораблей относятся к своим аватарам как матери к любимым детям, нянчат их и лелеют, ибо, в отличие от боевых манипуляторов вроде хуман-горхских гибридов, те становятся как бы частью их души.

– О да, – произнесла Рион, смахивая с лица виртуальную слезу, – у меня уже было несколько аватаров, и последнюю их них, Тилу, весьма смышленую умницу, убили по приказу матроны клана Хищных Цветов. Сначала я думала, что никогда им этого не забуду, потому что с Тилой действительно умерла как бы часть меня. Ужасное ощущение все знать и не иметь сил, чтобы предотвратить неизбежное. Но сейчас я понимаю, что госпожа Тулан и ее клан тогда просто не ведали что творили, а потому простила им это злодеяние. А еще меня очень радует, что Могущественнейший нашел время навести справки по поводу того, что в первую очередь нужно Кораблю, чтобы я чувствовала себя счастливой. Если вы дадите мне нового аватара, я буду любить ее как свою дочь, и в то же время сестру, и, в свою очередь, тоже постараюсь сделать ее счастливой. Пожалуйста, Евгений Иванович… вреда моему будущему аватару причинено никакого не будет, вместо того несчастная сможет обрести весь мир.

– Ну хорошо, – вздохнул Чазов, – мы поищем подходящую пациентку, только ничего не можем обещать. Девушки требуемого возраста с подходящим диагнозом может не оказаться в списках, и к тому же наши люди крайне редко отказываются от своих детей, даже если они и стали полными инвалидами. Принуждать несчастных родителей в подобном случае мы не можем, поэтому вам придется договариваться с ними самостоятельно.

– Ну что ты мучаешься, Серегин, есть же и гораздо более простые варианты, – заявила Лилия, вдруг внезапно выскочившая на нашем собрании как чертик из табакерки. – Зачем кого-то искать, а потом уговаривать? Глупости какие! Гораздо проще совершить набег на какую-нибудь еще не окученную долину в мире Содома и захватить еще не разграбленный питомник. Любая свежезапечатленная остроухая в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет будет пригодна для того, чтобы в самый короткий срок стать аватаром Рион. Уж мне ли не знать, насколько пусто обычно в голове у этих вполне умненьких-разумненьких девочек, предназначенных хозяевами к быстрой и ужасной смерти на поле боя или на бойне.

– Зачем так сложно, Лилия? – спросил я. – Мы уже не один раз захватывали такие питомники, и имеем в резерве большое количество подрастающих юных остроухих. На данный момент, помимо содержания боевого состава, это самая солидная статья наших расходов, и Мэри платит по этим счетам с такой болью, будто отплата нужд нашего молодого пополнения происходит из ее личного кармана.

– Ты ничего не понимаешь, Серегин! – топнула ножкой Лилия. – У тебя молодые остроухие очень быстро становятся самостоятельными личностями, пусть даже и подчиняющимися дисциплине Воинского Единства, а в аватары требуется особь, ум которой был бы так же пуст, как лист чистой писчей бумаги, на котором еще никто не оставил своих каракулей. Такого можно добиться только в том случае, если остроухая, желательно мясная, взята прямо из питомника.

– Ну хорошо, Лилия, – согласился я. – Налет так налет. Люблю спасать и наводить справедливость, тем более что много времени это не займет. Шарить по медицинским картотекам будет гораздо дольше. Кстати, товарищ Сталин, вы приняли решение по поводу того, желаете ли вы становиться Патроном? Парни полковника Гладкова к участи инструкторов-наставников полностью готовы, поэтому, чтобы два раза не ходить по одному и тому же делу, можно, помимо питомника, провести через процедуру инверсии и пару-тройку расположенных поблизости боевых отрядов местных магов.

– Желаю, товарищ Серегин, и даже очень, – ответил Виссарионыч. – У нас есть мнение, что, не испробовав на себе вашей формулы «я – это ты, а ты – это я», мы не сможем понять сути того, что такое истинно социалистическое устройство общества. Мы видим, что вам тут с первого раза без проб и ошибок удалось организовать у себя социализм, и причина этого успеха – отношение вождя к массе последователей как к продолжению самого себя. И даже если обитатели питомника не будут вам нужны, за исключением будущего аватара, мы их всех примем у себя и разместим, чтобы вырастить из них достойных граждан Страны Советов.

– Скорее всего, вы, товарищ Сталин, правы, – подтвердил я. – Только мне самому мысли о построении социализма при создании Воинского Единства в голову как-то не приходили. Просто я делал то, что в таком случае велела мне совесть, и, как видите, не ошибся. Критическая масса остроухих сразу же привлекла ко мне большое количество, так сказать, обычных людей, и к вам народ тоже потянется – и не только как к солнцеликому вождю, а как к самому близкому и родному человеку. И вот это уже будет сила, противостоять которой в вашем мире не сможет уже ничего. А еще вы должны помнить, что где-то далеко, в другом рукаве Галактики, но все-таки достаточно близко, по меркам пятого цивилизационного уровня, существует враждебная Человечеству цивилизация кланов диких эйджел. Если верить выкладкам социоинженеров Галактической империи, чуть что пойдет не так, и драться всем нам с внешней угрозой придется на последнем рубеже. Так что сразу после победы над нацизмом вам понадобиться засучивать рукава и в максимально возможном темпе осваивать галактические технологии.

– Если будет надо, товарищ Серегин, то и рукава засучим, и технологии освоим, не впервой, – сказал Отец Народов. – А теперь скажите, когда вы планируете осуществить свой освободительный поход за униженными и оскорбленными?