Крик души, или Никогда не бывшая твоей

– Пойми, у меня не было другого выхода. Когда Зоя напивалась, она сама не ведала, что творила. Ее психика была не в порядке. Прогрессировал не только ее алкоголизм, прогрессировали ее психические отклонения. Когда я закрывал ее в комнате, она прекращала буянить и засыпала. Так вот, я это говорю к тому, что время, прошедшее со дня ее смерти, самое страшное в моей жизни.

– Почему?

– Я похоронил жену, справил девять и сорок дней… И все это время я нахожусь под следствием.

– Ты? Под следствием?! – Я чуть было не выронила бокал. – Почему?

– Потому, что у меня много денег.

Я удивленно пожала плечами.

– А мне всегда казалось, что если у человека есть деньги, то у него вообще нет никаких проблем.

Яков покачал головой.

– Чем больше денег, тем больше проблем, – вздохнул он.

– А мне казалось, что за деньги все можно купить, и суд тоже.

– И я это делаю. Но есть люди, которым я мешаю. Они завидуют мне и готовы платить большие деньги за то, чтобы засадить меня за решетку любым способом.

– Тебя могут посадить? – Дрожащими руками я поставила бокал на стол.

– Меня не посадят. Меня никогда не посадят. Просто лишняя нервотрепка. Кое-кому хочется пощекотать мои нервы. Что ж, я к этому готов. Завтра суд. Вернее, фиктивный суд. Решение уже есть: «Невиновен».

– А в чем тебя обвиняют?

– Меня не в чем обвинять. Этот суд – дело рук одного из моих врагов. Дело построено так, что я якобы убил свою жену.

Открыв рот, я не могла произнести ни единого слова. Яков не обратил внимания на мою реакцию и принялся медленно потягивать вино. Как только состояние ступора, в которое я впала, прошло, я слегка наклонилась к Якову и осторожно спросила:

– Но ты же не убивал?

– Понятное дело, нет. Хоть Зоя очень сильно пила и доставляла мне много хлопот, я очень ее любил и никогда бы не сделал ей плохо. Жаль, что ты ничего не помнишь, ведь только ты могла бы объяснить, что произошло.

– Я?!

– Ты. В тот вечер я вернулся поздно. Сидел в офисе до глубокой ночи, нужно было подготовить новые документы, от которых многое зависело. У моей жены не было подруг, и к нам редко кто приезжал. Зоя всегда вела уединенный образ жизни, единственным ее другом было спиртное, я тоже не большой любитель принимать гостей. Ну, звоню домой предупредить, что задержусь, чтобы она не ждала меня к ужину, ужинала одна и ложилась спать. Так вот, я звоню, а жена мне говорит, что у нее гостья. Мол, к ней приехала подруга. Я спрашиваю, что за подруга, потому что знаю – у нее их нет. Она сказала, что вы недавно познакомились. Правда, не сказала, где именно. Она дала тебе адрес, пригласила в гости, и ты к ней приехала.

– Я приехала? – Я нервно захлопала глазами и тяжело задышала.

– Ты. – Яков прищурился, в его взгляде появилось что-то зловещее. – Но ты говоришь, что ничего не помнишь…

– Я действительно ничего не помню. – Я попыталась взять себя в руки. – Я и в самом деле ничего не помню.

– Именно поэтому я пытаюсь тебе объяснить, каким именно образом ты попала в этот дом.

– Получается, что я была подругой твоей жены?

– Насчет дружбы не знаю, но вы где-то познакомились, и ты приехала к ней.

– А где мы могли познакомиться?

Яков пожал плечами:

– Я хотел узнать у тебя, но ты, как назло, ничего не помнишь. В общем, ты приехала к нам в дом… Вера Анисимовна говорит, что вы много пили и горланили песни. Затем включили музыку и стали танцевать. Музыка орала громко, а вы пытались ее перекричать. Домработница испугалась и заглянула к вам в комнату. Она сказала, что вы обе еле стояли на ногах, пили текилу прямо из горла и орали матерные песни. Вера Анисимовна сделала вам замечание, сказала, что в любую минуту может приехать Яков Владимирович и то, что он увидит в этой комнате, ему может очень даже не понравиться. Зоя послала домработницу к чертовой матери. Спустя какое-то время стало тихо. И раздался выстрел. Вера Анисимовна не сразу поняла, что это выстрел, решила посмотреть, что происходит. Она увидела страшную картину. Ты лежала без сознания. У тебя была прострелена правая нога. Зоя держала пистолет дулом к себе, тупо смотрела на курок, затем перевела свой пьяный взгляд на испуганную домработницу и выстрелила себе в грудь. Получается, что сначала она стрельнула тебе в ногу, а затем застрелила себя…

Несмотря на полную растерянность, я все же сообразила, что выдумка Якова не так уж плоха. Было бы намного хуже, если бы он сделал виновной меня, сказал, что это я сначала убила Зою, а затем выстрелила себе в ногу.

– И Вера Анисимовна все это видела? – осторожно поинтересовалась я.

– И видела, и слышала. Теперь ты понимаешь, каким образом ты очутилась в нашем доме?

– Понимаю. – Я опустила глаза и пробурчала: – Только я никогда в жизни не пила мексиканскую водку. Я крепкие напитки вообще пить не могу.

– Поверь мне, в тот вечер ты глушила текилу, как настоящий алкоголик.

Наши взгляды встретились. Он смотрел на меня в упор, словно пытался понять, что я чувствую после этого рассказа.

– В этом деле много неясных вещей. Например, где Зоя взяла пистолет. Он не зарегистрирован. Почему прострелила тебе ногу? Почему убила себя? Слишком много неясного, а у тебя, как назло, потеряна память.

– Но ведь Вера Анисимовна тоже свидетель.

– Конечно. Она завтра выступит на суде.

– А что, завтра суд?

– Я уже тебе сказал, что это формальность. Завтра с меня снимут все обвинения.

– Тебя обвинили в смерти жены?

– Да ведь я уже говорил, один человек использовал мою трагедию против меня самого. Сейчас я выпущен под подписку. Меня подставили… Завтра ты поедешь со мной и выступишь в суде. Скажешь, что помнишь все подробности. Придумай какую-нибудь сказку о том, где и при каких обстоятельствах ты познакомилась с моей покойной женой.

– Придумать сказку?

– Ну да. Ты же не можешь вспомнить, как вы познакомились на самом деле.

Воцарилось молчание. Яков нарушил его первым.

– О чем ты думаешь?

– О том, что завтра суд. После суда я смогу покинуть этот дом?

Яков чуть было не подавился, но все же утвердительно кивнул:

– Конечно. Ты же сама понимаешь, я больше не могу держать тебя взаперти. А куда ты пойдешь?

– Не знаю. Я еще об этом не думала.