Репетитор для оторвы

Ну я же говорил!

– Это ультиматум? – приподнимаю брови я.

– Нет, это сестринская просьба, – отвечает она.

Кажется, что круг шантажа и ультиматумов замкнулся… А что еще остается, кроме как разыграть эти партии как по нотам?

– Ладно, договорились, – киваю я, и Тася разве что не сияет от радости.

Глава 11. Хорошие новости и простые просьбы

Мия

Как ни странно, настроение у меня после разговора с Оленьевичем чуточку улучшается, наверное, виной тому надежда, которую он мне дал. Но ключевое здесь – «чуточку улучшается», потому что обида и непонимание от того, почему меня не выбрала Таисия Вайнберг, все еще не утихли. Радоваться рано, но я надеюсь на то, что все получится.

Когда возвращаюсь домой, то застаю маму на кухне, она заняла весь стол какими-то бумагами и рисунками, табличками и книгами. Все находится в беспорядке, что-то даже лежит на полу, а я этого терпеть не могу.

– Как все прошло? – спрашивает мама, заметив меня.

Она выходит из-за стола и обнимает меня, чмокнув в щеку, оставив влажный след от бальзама для губ.

– Нормально, – пожимаю плечами я. – А у тебя, смотрю, рабочий процесс полным ходом…

Мама улыбается и смущенно рассматривает руки: пальцы и ладони испачканы грифелем карандаша и акварельными красками, а ногти, некогда покрытые блестящим лаком, наполовину облезли и выглядят некрасиво.

– Да, мне завтра нужно сдать дизайн костюмов и расчеты, а я снова затянула, – вздыхает мама и заправляет за ухо выбившийся из прически локон. – Если я не сдам, то это значит, что почти месяц работы насмарку и нам не на что будет жить. Господи, зачем я тебе это говорю. – Она зажмуривается и качает головой. – Все будет нормально, мне осталось немного!

Продолжаю стоять на пороге кухни и смотреть на то, как мама суетится вокруг стола, то и дело что-то дорисовывая на эскизах или перемещая на другое место. Несмотря на весь этот беспорядок, практически сводящий меня с ума, мне нравится наблюдать за тем, как мама работает. Она напоминает мне меня в такие моменты, полностью поглощена своим занятием и не обращает внимания ни на что.

И именно поэтому ее отношение к моим мечтам и желаниям бесит. Она сама всю жизнь хотела рисовать, творить, сочинять, но ей не позволял этим заниматься отец. Ее саму лишили любимого занятия, а она вставляет мне палки в колеса… Как такое может быть, почему я не могу этого понять?!

На следующий день мне не дает покоя мысль о цирковом шоу, с новой силой проедает мозг вопросом: «А чем я хуже тех девок, что попадают в кино через постель?!» Ведь суть получается одна и та же – я блатная. Да, спать мне ни с кем не пришлось для этого, но что ж хуже: секс или договор с дьяволом?!

Я еще не до конца придумала план, как буду выкручиваться, но уже иду в верном направлении. Нельзя специально завалить вступительный экзамен? Хорошо, я сделаю это не специально. Просто буду учить все наоборот, зазубривать неверные правила и формулы, буду каждый раз допускать ошибки в тех же местах, чтобы Оленьевич видел эти трудности.

– Ивашкина, ты что-то совсем перестала разговаривать с нами, – говорит Дэнчик.

Сегодня вторник, и мы в скейт-парке отрабатываем разные трюки. Дэн и я катаемся по одной траектории, друг за другом повторяя разные элементы. Останавливаюсь на краю рампы, чтобы немного передохнуть и поговорить с Дэном, ведь я и правда не проронила ни слова с момента прихода.

– Я не перестала, – поднимаю взгляд на него и пожимаю плечами. – Просто пытаюсь не тратить время на болтовню. Я прихожу сюда не болтать, а тренироваться.

– Согласен, – хмыкает Дэн.

Он нервно поправляет кепку на голове, случайно сдвигая козырек в сторону. В груди у меня моментально появляется неприятная нервозность, пальцы начинает покалывать от невыносимого желания взять и передвинуть козырек ровно на середину.

– Слушай, может, сходим куда-нибудь после трени, а? – спрашивает он, очаровывая улыбкой.

Нет-нет-нет, ну, зачем!

– Прости, я после еду сразу домой, – отвечаю я.

Замечаю, как Дэн кусает нижнюю губу и явно придумывает, что бы еще сказать. Пока он мучается над новым предлогом, я мучаюсь над своими желаниями. Сжимаю кулаки и из последних сил держусь, чтобы не поправить ему кепку.

Черт!

Не выдерживаю и, сделав шаг, сдвигаю козырек идеально на середину и совершенно случайно касаюсь мизинцем его щеки. Дэнчик удивленно приподнимает брови и чуть наклоняет голову, как бы задавая мне вопрос «Что это такое было?».

– У тебя козырек был неровно, – поясняю я. – Некрасиво.

– Хочешь, я тебя провожу? – улыбается Дэн.

– Нет, я доберусь сама и буду слушать музыку в наушниках…

– О господи! – рычит он. – Мия, что мне надо сделать, чтобы ты позволила с тобой хотя бы час вместе провести?

Твою ж мать! Ну как так-то, а?! Ну я же специально его отталкивала, специально игнорировала, ну пожалуйста, я не хочу повторять свои ошибки!