Волшебница-самозванка

– Здравствуй, бабушка! Извини моего дракончика, что-то он сегодня не в себе.

– А у тебя есть что-нибудь от головы? – поинтересовалась бабулька.

– Есть, но ему не помогает,– посетовала я.

– Я не ела уже три дня,– оживилась бабулька, услышав намек на поесть.

– Вот пирожки, сыр и молоко.– Я протянула ей корзинку, заботливо собранную Софи.

В просторном рукаве плаща мелькнула тонкая белая рука без единой морщинки, цапнула корзинку с гуманитарной помощью и так же стремительно нырнула в карман, так что я и удивиться не успела и списала девичью ладонь, принадлежащую старушке, на обман зрения и свою расшалившуюся фантазию.

– Будь здорова, внученька,– поблагодарила бабуська все тем же скрипучим голосом.

– Спасибо, бабушка, хоть я и не жалуюсь.

– А у тебя есть что-нибудь от головы? – напомнила бабулька.

– У вас болит голова? Да-да, конечно.– Я вытащила пузыречки и протянула гостье нужный отвар.

– Я не ела уже три дня,– посетовала нищенка, укладывая лекарства от мигрени в корзинку с едой.

Подивившись прожорливости сухонькой старушки, я приказала Софи завернуть половинку окорока. Бабулька безмолвно ждала возвращения служанки, а я решила развлечь себя светской беседой:

– А что, бабушка, много ли тебе лет стукнуло?

– Будь здорова, внученька! – заверила она.

– А поточнее? – допытывалась я.

– А у тебя есть что-нибудь от головы? – уклонилась от ответа бабулька.

– Поняла, вам не нравятся расспросы о возрасте. Что ж, это ваше право. Прошу прощения за мою бестактность.

– Я не ела уже три дня,– в который раз пожаловалась гостья.

– Сейчас все будет,– успокоила я оголодавшую нищенку.

Немногословная старушка благодарно промолчала.

– А погода-то нынче разгулялась,– заметила я.

– Будь здорова, внученька! – подтвердила бабулька.

– А как ваше здоровье, бабушка? – вежливо осведомилась я.

– А у тебя есть что-нибудь от головы? – взмолилась старушенция.

– Так сильно болит? – удивилась я, нащупывая склянки.—Ну возьмите еще один флакон.

Софи спустилась с крыльца и положила в ее корзинку завернутый окорок. Пенсионерка чуть не согнулась под тяжестью благотворительного обеда, пошатнулась, но корзинку из рук не выпустила.

– Да вы поставьте ее на землю. Никто ее не тронет,– посоветовала служанка.

– Я не ела уже три дня,– напомнила бабулька, поясняя свое нежелание расставаться с корзиной, и еще сильней вцепилась в ручку.

– Может, в дом зайдете? – спохватилась я, вспомнив о роли гостеприимной хозяйки замка.– Заодно и червячка заморите!

– Будь здорова, внученька,– оценила мои заботы старушка, но вместо того, чтобы подняться на ступени, попятилась к воротам.

– Куда же вы, бабушка? – удивилась я.

– А у тебя есть что-нибудь от головы?

– Да, от головы бы тебе не помешало,– пробормотала я.

Старуха же просто сумасшедшая! И в надежде, что та откажется, повторила свое приглашение.

–Ну так что, зайдете?

– Я не ела уже три дня,– подтвердила старушка.

– Да верю я, верю,– ласково согласилась я.

Хотя с каждой секундой странная бабулька вызывала у меня все больше подозрений. Эти односложные ответы невпопад. Как будто я разговариваю с роботом! А этот запах лаванды, который источал ее плащ! Такое чувство, что прямо у ворот посетительница приняла ароматную ванну и опрыскалась литром духов.

А уж когда старушка стала поспешно прощаться, желая мне здоровья и настойчиво протягивая красивое яблочко, я убедилась в том, что руки у старушки девичьи, белые и холеные, с кокетливой черной родинкой у основания большого пальца.

Я чуть не выдала себя, пожелав спросить у бабуськи, зачем ей такие ухоженные розовые ноготки. Но потом предусмотрительно промолчала, а яблочко безропотно взяла.

Довольная бабулька, забыв о предосторожности, сиганула к воротам, преодолев последние десять шагов в три прыжка и чуть не растеряв весь продуктовый набор.

Теперь я уже не сомневалась в подлейших намерениях благообразной старушенции и собиралась сорвать ее коварные планы. Хватит с меня того, что на меня без спросу взвалили обязанности ведьмы. Играть роль Мертвой царевны я категорически отказываюсь!

Однако, надо признать, яблочко так и сияло магией. Манило, очаровывало, завораживало. Даже я, читающая сказки и знающая, что за отрава передо мной, восхитилась красотой рокового фрукта, сгубившего не одну сказочную красавицу.

Чего уж говорить о Феликсе, который и хвостиком крутил, и носом ко мне в шею тыкался, и чуть ли не валялся на земле, выпрашивая хоть кусочек. Но я была непреклонна и, скрывшись в кузнице, бросила яблоко в огонь.

Воздух наполнился ароматом лаванды, но на красной кожице не появилось ни морщинки. Трех минут оказалось достаточно, чтобы я удостоверилась в несгораемости яблока.

Тогда в дело пошел внушительный молот – на яблочке не образовалось и вмятинки. Я даже испытала соблазн проверить его стойкость на зуб, но тут же укорила себя в малодушии и решила утопить коварный фрукт.

Прошествовав за ворота, я осмотрелась в поисках нищенки, притаившейся у стены с бейсбольной битой в руках. Но обнаружила только брошенную корзину с булочками, лежащий кувшин с разлитым по земле молоком и какой-то приборчик, валявшийся неподалеку.

Что за неосмотрительность! Или мерзкая баба думала, что после вкушения яблочка у меня не хватит сил дойти до ворот? Я торжественно запульнула отраву в самую толщу озерных вод, подняла прибор… Да так и присела на берегу.

Через пятнадцать минут вся рыба, обитающая в озере, плавала пузом кверху. Русалки, о существовании которых упоминал Ив, вероятно, слегли на дне, мучимые расстройством желудка. Если бы в те времена существовал Гринпис, замок уже давно осадили бы защитники природы. Но мне было не до этого.

Сидя на бережку, я вновь и вновь включала новехонький кассетный диктофон и слушала три фразы, повторяющиеся через паузу, пока не сели батарейки. Но я и без них могла повторить содержимое записи, вобравшее в себя весь лексикон мнимой нищенки.