Озёра глаз Твоих

Та, что была когда-то грязно-красной, чуть с задержкой произнесла:

– А я… Догадайся, кто я!

И сердце моё сжалось и приникло к светло-голубой душе, мерцавшей серебристым светом, улыбка её была самой тихой и сокровенной, а когда она заговорила, я сразу поняла, кто это.

– Стас? – узнаю по очертаниям улыбки.

– Да, это я. Твой сон, я очень-очень хотел быть твоим сыном…

Речь вернулась ко мне, голос был хрипловатым.

Одна из душ вдруг стала растворяться, а другая молвила:

– Всё, нам нужно возвращаться, каждая сейчас вернётся в своё тело, которое находится во временном сне. Мы утешили её. Скажите все, что любите её!

– Мы любим тебя! – три души прозвенели одновременно. Я сорвалась с места и ступила босыми ступнями в шаманский костёр. Я протянула руки, чтобы обнять их и получила объятья взамен. Потом две из них быстро растаяли. Только третья не таяла, она оказалась между моими ладонями, это было так красиво: я не видела ничего прекраснее, чем близкая душа, тихо разместившаяся на моих ладонях…

– Улечу сейчас бабочкой, не плачь обо мне.

Я опустилась на землю рядом с костром, и рыдания ещё несколько минут трясли меня. Но скоро это прошло, остались только тёмные ручейки на моих щеках… От копоти костра.

***

Костер догорал.

– Зоря! Зоря! Вы где? – услышала я взволнованный голос.

Моё спасение.

– Вы плакали?

Мои дорогие ребята пробирались по тропе и несли лодку. Лодка с моего того света на этот, из ада в рай.

– Нет, я не плакала. Я не умею плакать, – ответила я тихо.

– Зоря, умеете Вы плакать, это уж мы знаем, – Савелий смотрел на меня глазами, полными сострадания. – Собирайтесь, нам нужно ехать быстрее. Дождь усиливается, дорогу может размыть. Извините, что нас долго не было. У нас лодка сдулась, так получилось.

– Я б тут без вас… пропала. Точно.

– Собирайтесь. Никто никуда не пропал.

– А бабочку-то встретили?

– На минуточку только прилетела… – отозвалась виновато Тамара.

Космос. Череп. Костер. Лодка. Тайга. Души. Бабочка. Целое озеро слёз Твоих обо мне. И новая я.

Агнец. Лика

Лика родилась с солнышком. Второго мая открылись тучи, и после затяжных ливней вышло солнце и ласково прильнуло к отмокшей земле. Набухшая, черная грязь во дворе, лужи, вообразившие себя озерами, канавы, болота, теперь ставшие топкими и смертоносными, река, уставшая от безбрежности – всё стало успокаиваться и понемногу приходить к своему обычному состоянию. И люди тоже сняли наконец-то промокшую насквозь одежду и сели на травку на своих завалинках хоть немного улыбнуться доброму солнышку. Тут Лика и родилась. Роды были легкими, а Лика была совсем маленькая, красненькая, сморщенная, не ожидала Аграфена её так рано, семь месяцев всего проходила и вдруг почувствовала страшную боль в пояснице, думала, отпустит, а не отпустило. Забежала в баню и только крикнула соседке Полине через открытую дверь, надеясь, что та услышит: «Поля, доктора мне нужно, рожаю!» Повезло, Полина рядышком копалась на огороде, рванула, добежала, только не доктора привела, а тётку Настюху через три дома, повитуха была, она прямо сама на пути возникла, улицу переходила со своими гусями. Полина как почувствовала, лучше уж и не надо. Настюха обрадовалась. Давно не рожал никто в посёлке, а тут такое…