Вертикаль миров

Трава под ногами гнулась и хрустела, как дешевый пластик, из которого в моём детстве делали заводные игрушки для ванной.

Для пущей драмы и мрачного настроения архитекторы этого мира напустили тумана, чтобы совсем жизнь хорошей не казалась.

Шла наощупь. Видимость – в пределах пары вытянутых рук. Впрочем, своё будущее я видела тоже примерно так же: смутно и на пару дней вперёд.

Зубы невольно выстукивали марш холодного дня. «Вернусь в Нейтрал – запишу ноты и оформлю авторское право» – думала я. Цвет пальцев из красного превращался в модный в этом сезоне синий, что в данный момент вообще не преимущество. Стоп. Я начала думать как дедушка: всюду художественные образы. Значило ли это, что я стареющий поэт? Утешила себя тем, что это беспокойный ум ищет занятие, лишь бы не дать телу замерзнуть и впасть в отчаяние.

Я увидела небольшое здание, похожее на кафе. Вернее, похоже, что когда-то тут было кафе. Подозрительное место. Зашла внутрь. Холод без моего вмешательства переборол страх. Люблю определённость.

В помещении пусто. На барной стойке лежал кусок ржаного хлеба и чеснок на блюдце. Решила полакомиться угощением и, взяв блюдце, присела на когда-то красный и тогда же обитый кожей диван.

Послышался механический скрежет. Я перестала жевать чёрствый кусок хлеба, натёртый чесноком.

– Ты что такое? – металлическим голосом отчеканила женщина, въехавшая в комнату в инвалидной коляске. К ручке была привязана щетка для мытья пола.

– Я… погреться зашла.

– Ужас. Почему так легко одета?

– Ну, лето, – промямлила я и тут же сообразила, что нынешнюю погоду здесь вряд ли можно назвать летом.

Она недовольно пожевала воздух.

– Что ищешь здесь?

– Дядю.

– Странно, я же сняла вывеску «Ареал обитания дядь».

– Юмор? Как неожиданно для этого места.

– Не понимаю, о чем ты, но мне и не сильно интересно. Проваливай.

По затылку прошёл холодок.

– Послушайте, мне некуда идти, правда. Могу ли я остаться здесь? Может, вам помощь какая нужна?

Она внимательно посмотрела на меня. Её тусклые зелёные глаза прожигали меня сквозь толстое стекло линз очков.

– Мне полы трудно мыть, – она указала на щётку, волочившуюся за колесом, – И вообще убираться. Платить за это я не буду. Можешь жить здесь и немного есть.

– Спасибо!

Женщина недовольно хмыкнула и поехала в другую сторону зала. Я набралась смелости, чтобы снова обратиться к ней.

– Может, вы, всё же, видели дядю? – сказала я чуть громче.

– Может и видела.

– Он высокий, худой. У него немного вьющиеся волосы, серые глаза и подушек пальцев на левой руке нет.

– Ужас, сплошной кошмар. Нет, такого дядю я не видела.

– А у кого можно поспрашивать?

– Не знаю я.

– А где я могу поспать?

Она посмотрела на меня с лёгким недоумением.

– Диваны видишь? Выбирай любой.

Ну, хотя бы не на улице.

До самого вечера в кафе было пусто. У меня сводило желудок от голода и голову от непонимания, как мне поступать дальше. Женщина периодически выезжала из комнаты, окидывала гостевой зал взглядом, недоверчиво смотрела на меня и уезжала назад.

Окей, Рита, нужно сконцентрироваться на поисках дяди. Можно выходить на улицу, в свободное время и спрашивать прохожих. Может, сделать набросок его портрета? Дурья Ритина башка! Я только сейчас поняла, что даже не спросила, как зовут мою новую леди-босс и не представилась сама. Кричать протяжное троллейбусное «женщинаааа» мне показалось нетактичным, поэтому я встала и пошла в ту комнату, откуда она выезжала.

Это кухня. Она сплошь заставлена керамическими бочками с пузырящейся желто-серой жидкостью. В прошлом белые шкафы покрыты толстым слоем жира, на который прилипла пыль. Лампочка на трижды обёрнутом изолентой проводе немного подёргивалась от сквозняка. Обречённая муха-эквилибристка показывала последний в своей однодневной жизни номер под куполом кухни, покачиваясь на нитке паутины.

Женщина в коляске задремала и немного посапывала. От сигареты, выпавшей из её рта на пол, шёл тонкий дымок.

Я осторожно похлопала её по плечу.

– Ужас! – дёрнулась она, – Ты что здесь делаешь?

– Я хотела спросить, нет ли у вас ручки и бумаги? И ещё, как вас зовут?

– Жанна. Поищи там, в ящике.

– Спасибо.

Она никак не отреагировала и, развернувшись, снова поскрипела в зал.

В ящике я нашла клочок бумаги и ничего, чем можно было бы нарисовать дядю. Я вспомнила, что по пути сюда я везде видела много угольков. Что, если нарисовать портрет углём?

Я выбежала на улицу, быстро схватила небольшой уголёк и, поглаживая встревожившихся мурашек, забежала обратно.

Съежившись на диванчике, начала аккуратно выводить на бумаге дядины острые черты. Его большие глаза, впалые скулы, горбинку на носу. Получалось не очень, но я надеялась, что это хоть как-то поможет. Хоть и вообще не было гарантии, что он в Нижнем.

В 23:00 Жанна молча выключила единственную тусклую лампу и я легла спать. Ну, как спать, ворочаться с боку на бок и переживать о том, как жить дальше. Типичная моя ночь, в любом из миров, пожалуй.

Глава 7

Проснулась от странного ощущения чьего-то присутствия. И оно меня не обмануло. Жанна пристально смотрела на меня и не двигалась.

Скорее всего, первый рабочий день уже начался. Мда, до сих пор не верю, что моя первая работа именно такая. Не официантка, не промоутер, не кассирша в Маке. Уборщица в аду. Прекрасная запись была бы в трудовой. И огненные перспективы.