Гости «Дома на холме»

– Мы проделали слишком долгий путь, чтобы провалить это дело.

– Сорок минут на электричке от Москвы…

– Я не о километрах говорю, ты же понимаешь. Это желание так глубоко вросло в нас, что нам просто некуда деться. И давай-ка укладываться, уже полночь, – спохватилась Анита. – Нам нужно хорошенько выспаться перед… решающей схваткой.

Она сама рассмеялась своим словам и вдруг ощутила, как безвольно голова сестры подпрыгивает на ее животе. Чуть приподнявшись, Анита заглянула в лицо спящей и улыбнулась. Пришлось выбираться из-под нее, но Элю это не потревожило. Она тут же вытянулась во весь рост на освободившейся постели, и осталось только укрыть сестру покрывалом, снятым с кровати, потому что одеяло оказалось под ней.

Погасив свет, Анита прислушалась к ровному дыханию Эльки и потрясла головой, отгоняя пугающие мысли о том, как она будет жить, когда сестра выйдет замуж. Не может не выйти… Пойти в ее дом приживалкой? Замкнуться в одиночестве? Родить «для себя»? Зачем? Другой Эльки уже никогда не будет… Да и как в одиночку поднять ребенка на редакторскую зарплату?

Нырнув под душ, она зажмурилась, впитывая тепло всей кожей. Ах, как хорошо… Надо научиться жить, довольствуясь маленькими радостями: теплом, хорошей книгой, чашкой кофе с шоколадкой. И радоваться, что есть хоть это.

Да и Элька не бросит ее совсем, в любом случае будет появляться, врываться в ее тихий мирок свежим ветром. А потом появятся племянники, сделают ее доброй старой тетушкой…

Анита затрясла головой: «О нет, нет! Разве я могу стать старой?»

Впрочем, тут же признала она, племянники – далеко не худший вариант. Ответственности никакой, а привязать их к себе она постарается.

И, уже забравшись под одеяло, продолжила тешить себя этой мыслью о нерожденных малышах, которых однажды подарит ей сестра. Зажмурившись, увидела, как солнечный свет упал на большой, еще не купленный диван, где она уселась с племянниками, чтобы почитать книгу. Она подарит им свои любимые книги про приключения!

Мысленно Анита долго перебирала корешки книг, которые обязательно нужно прочесть заново, пока ее не сморил сон.

* * *

На ночь глядя заселились две сестренки. Вот я с первого взгляда угадала, что они кровные, хотя не сказать, что сильно похожи. Но есть какая-то общая примета… Даже не могу сказать какая.

А девочки хорошие, вежливые. Особенно та, которая старшей оказалась. Я их с вечера-то не видела, моя смена уже закончилась. А утром гляжу: новенькие кофе пьют в «Пещере» – так Петр наше кафе назвал. На ресторан оно не тянет, маленькое больно. Но обеды Олег хорошие готовит, к нам даже просто так перекусить приходят – местные. У нас же тоже тут бизнесмены развелись, пара банков неподалеку открылась. Вот эти «белые воротнички» на обед и заглядывают. Это Лика их так прозвала, они же всегда в костюмчиках, при галстучках. Ну, и белые рубашки, само собой.

Но что эти сестренки не с улицы зашли, сразу стало понятно: та, что повыше, – настоящая красотка! – в коротеньком халатике пришла кофе попить. Ножки длинные, но не копченые, как сейчас принято. Может, солярия боится? Я им тоже не доверяю как-то… А загореть этим летом негде! Солнце только-только прорезалось.

Вторая, правда, успела одеться, если это можно считать нормальной одеждой для девушки: растянутая кофтярка висит с плеча, джинсы – сплошная рванина. Да, я знаю, что это модно сейчас! Но глаз не радует. Уж лучше желтенький пеньюар, как у длинной.

Чего они так рано подорвались, я интересоваться не стала. Петр нам настрого запретил приставать к постояльцам с расспросами. Мое дело порядок наводить, остального я не касаюсь.

Но маленькая сама меня подозвала, культурно так спросила, как ко мне обращаться. И очень удивилась, что я только имя назвала – без отчества.

– А мне так приятней!

Понятно, руку я им совать не стала, хоть и вытерла ее о передник – на всякий случай. Не мужчины ж мы, чтобы руки пожимать. Тем более они видели, как я влажной тряпкой орудую…

Сестры переглянулись, но улыбнулась только одна, которая Анитой представилась. Что за имя такое? Не слыхала раньше.

А свою красотку-сестру она Элей назвала. То ли Элла, то ли Элеонора… По записи регистрации можно проверить, но мне-то какое дело?

Она мне вообще не особо понравилась, если честно. Взгляд такой, будто сквозь тебя смотрит. И не улыбнулась ни разу. Хотя бы для приличия – ради знакомства. Но этой Эле, видно, плевать на приличия… Может себе позволить… с такими-то ногами!

Зато у Аниты даже глаза улыбались, пока она меня расспрашивала, какой до монастыря транспорт ходит и что еще в городе посмотреть. Я ей оба музея посоветовала, а она вдруг:

– Даша, а какие там экспонаты наиболее ценные?

Нашла у кого спрашивать!

– Это не ко мне, девочки. Вон, у Лики спросите, она больше моего смыслит.

– Она – искусствовед? – процедила Эля.

Да таким тоном, как будто с нашей Ликой ей не к лицу даже рядом стоять, не то что совета у нее спрашивать. Очень мне это не понравилось!

Но Анита тоже сообразила, что меня этот гонор ой как задел, и поспешила все исправить:

– Эля хотела уточнить, не живет ли у вас кто из профессионалов? Может, кто-то из ученых? Писателей?

– Чего нет, того нет, – призналась я.

И заметила, что их мой ответ прямо огорошил. Может, они думали, у нас тут прямо симпозиумы какие проходят? Только «Дом на холме» же не пятизвездочный отель! Маленькая гостиница, три звезды.

Я им так и сказала:

– А вы, девочки, адресом не ошиблись?

Эля свой ледяной взгляд в сестру так и вонзила, мне Аниту даже жалко стало. Видать, это ее идея была у нас поселиться. Сожрет ее эта белокожая змея сейчас…

И так стало жаль малышку, что меня осенило:

– А вы к Татьяне Михайловне обратитесь! Уж не знаю, в какой она области работает, но человек образованный. Докторскую пишет.

– У вас? – удивилась Анита. – Она живет здесь постоянно?

– Может, ей так спокойней… Деньги есть, бытом заниматься не надо: все тебе помоют, принесут, приготовят. И тихо у нас, воздух свежий. Чем не жизнь?

Эля зевнула во весь рот, даже не подумала прикрыться. Зубки все здоровые, белые… Мое описание на нее, видать, тоску нагнало. А вот Анита совсем наоборот – оживилась:

– А у вас только Татьяна Михайловна постоянно живет?

– Нет, зачем же… Еще у нас профессор есть.

Тут Эля вдруг проснулась. Глаза у нее и так не сестрины – узкие, а тут прямо в стрелы превратились.

– Профессор? А как его зовут?

– А вот верите, не знаю! Он велел себя профессором называть.

Не пойму, что их так заинтересовало, только переглянулись сестры очень даже выразительно. И Эля даже пробормотала что-то, только я не разобрала.

– И еще один актер, – добавила я до кучи. – Мемуары пишет.

– Пишет? – уцепилась Анита. – Мемуары? Даша, а вы точно знаете, что он актер?

Откуда ж мне знать? В кино Глеб Константинович не снимался. Говорит, всю жизнь отдал сцене… Только где эта самая сцена, я понятия не имею. Так девочкам и сказала.