Берег. Свернуть горы

– Куда мне? Воды напилась и впрок налила. – Убедительно-честное выражение моих зелёных глаз с поволокой действовало безотказно. – Поставь пока чай на тумбочку. Мне, наверное, и вправду обезболивающее не помешает.

Волк сделал мне укол. Рука у сероглазого на удивление оказалась легкая.

– Аппетитная ты девочка, – он снова укрыл меня и, стянув джинсы, нырнул ко мне под одеяло, – будешь хорошо себя вести, приглашу на свидание и даже провожу до дома.

– До чьего дома? – рассеянно спросила я, размышляя, как вызвать у него приступ жажды.

– Иди ко мне. – Он просунул одну руку мне под шею, а вторую под футболку. – Какие грудки у тебя, малышка.

Его губы, вкусные, мягкие, прильнули к моим. Разум затуманился то ли от укола, то ли от поцелуя. «Еще никогда Штирлиц не был так близко к провалу».

Лишь Андрей на сцене мог так беспардонно ласкать меня, остальные жёстко расплачивались. Со мной творилось невероятное. Я лежала в постели опричника моего врага и таяла снежинкой в тёплых ладонях. Жар горячего мужского тела дурманил разум. Я целовалась, как в первый раз. По нервам бежал ток, пробуждая во мне желание отдать всю себя. Я сжимала крепкие плечи Волка и упивалась нашей близостью. Был ли это инстинкт самосохранения, или загадочная химия любви, я не знала и не хотела знать.

– Лапа моя, – Волк навис надо мной, тяжело дыша, – красивая, сладкая.

Его пальцы кружили в самых потаённых местах. Серые глаза Волка обезоруживали. Никто не смотрел на меня с такой любовью. В бездонном взгляде не было похоти. Я забыла о бинтах и боли. Схватив Волка за шею, я вновь прижалась к влажным, мягким губам.

Из коридора послышался мат. Упало металлическое ведро, и в дверь заколотили кулаками:

– Волк, твою мать, – послышался голос Дэна. – Харэ там стриптизёрку шпехать в один ствол, Руслан передозил.

Меня будто в прорубь кинули.

– Как достали! – Серые глаза Волка потемнели, и он настороженно взглянул на меня. – Лапуль, я сейчас.

Он выбрался из постели под монотонный стук и брань, натянул джинсы и распахнул дверь. Дэн попытался заглянуть через плечо Волка, но тот вытолкал его в коридор и вышел следом. Снова послышался грохот.

– Да ты рехнулся? Из-за бабы бросаешься? Её Князь не сегодня завтра на ножи поставит.

Я замерла, чтобы расслышать ответ Волка, но раздались лишь удаляющиеся шаги. Вот это я поплыла. Нашла время и место. А если меня завтра отвезут к Князю? Сев на кровати, я машинально протянула руку к стакану с водой, но вспомнила, что там, и напилась из бутылки.

Я доковыляла до окна и увидела свой мерс. Знать бы, что ворота не заперты – ищи ветра в поле. Я дёрнула ручку, и окно легко открылось. Оглядела комнату. В углу стояла допотопная ножная швейная машинка «Зингер». Портновская метровая металлическая линейка нашлась рядом, у стены. В ящике стола среди потрёпанных колод карт, шариковых ручек, крышек для закрутки и пачек семян нашёлся перочинный нож. Я со страхом глянула в овал маленького зеркала. Ничего страшного не увидела, кроме замотанного лба. Моё внимание привлекла пачка чёрно-белых фотографий. На первой беззубо улыбался белобрысый мальчик в рубашке, шортах, колготках и сандалиях. Под мышкой малыш держал мяч. У меня было похожее фото, только на нём я обнимала медвежонка. Такие портреты делали раньше в детском саду. Я перевернула картинку и прочитала:

– Дениска, пять годиков, – вздох вырвался из моей груди: – Дениска… Что же из тебя выросло?

Послышались шаги. Я схватила нож, задвинула ящик и едва успела плюхнуться обратно в кровать. Дверь открылась, и в комнату заглянули двое темноволосых пацанов в одинаковых синих спортивных штанах. С виду мои ровесники – чуть за двадцать. В плане торсов до Волка им далеко, да и по рангу явно ниже. Они смотрели на меня, как на экзотическую птицу.

– Клёвая, – кивнул один другому.

– Ага.

Парни вошли в комнату и уселись на кровать, будто меня там и не было. Я повернулась набок, зажав нож в кулаке, и закрыла глаза. Охрану, значит, прислали. Вот только Дэн или Волк? Послышался писк игры в тетрис. Детский сад! Из кухни доносились голоса, но я уже не различала, кто говорит. Губы коснулись моей шеи, ладонь легла на плечо, но я уже не понимала: сон это или явь.

Глава 4

С улицы доносилась невнятная болтовня, на кухне громыхала посуда, в воздухе пахло кофе и яичницей с копчёным салом. Я впервые в жизни проснулась в мужских объятиях и не сразу поняла, где нахожусь. Голова покоилась на смуглом плече. Чувство покоя и защищенности окутало меня мягким облаком. Я уже узнавала Волка по запаху, дыханию, прикосновению. Сероглазый вырос в глазах ещё больше. Ведь он не тронул меня ночью без моего согласия. Мелькнула мысль, что он побывал в постели одной из девушек, снял напряжение. Нет, подумала, Волк не такой. Я погладила руку с крупными венами.

– Брателла, вставай! Доктор приехал, – в комнату без стука заглянул Дэн, и я, закрыв глаза, вжалась спиной в грудь и живот сероглазого.

Меня прошиб холодный пот. Дверь захлопнулась. Часы на запястье Волка показывали десять утра. Голова, ушибленные рука и нога ныли. Рана на спине не напоминала о себе, пока я не шевелилась. Во рту пересохло. Я выбралась из-под тяжёлой руки, безвольно упавшей на постель, и взглянула на тумбочку. Стакан опустел. Я вырубила своего единственного защитника в бандитском логове и беспечно проспала всё на свете. Перочинного ножа под подушкой не оказалось. Я чувствовала себя школьником, не готовым к экзамену, и, свесив ноги с постели, судорожно искала пути отступления.

– Волк, твою мать! – Дэн распахнул дверь и застыл, уставившись на меня.

– Привет! – нервная усмешка искривила мои губы.

Я впервые смогла нормально рассмотреть этого парня. Коренастый, на голову ниже Волка, с белым ёжиком волос и опухшим после пьянки лицом. Он тоже изучал меня.

– Где тут наша больная? – в дверях показался Борис Семёнович.

Его голос соответствовал внешности: невысокий, лысоватый, с яйцевидной головой и брюшком, вываливающимся из брюк. Я смотрела на доктора, готовая вцепиться ему в глотку, если он посмеет прикоснуться ко мне.

– Эта больная, походу, Волка вырубила, – Дэн обошёл кровать и потянул друга за плечо. Тот повернулся на спину и всхрапнул. – Тьфу, живой вроде.

– Денис, я же просил вас не трогать девушку. – Борис Семёнович участливо посмотрел на меня. – Надеюсь, вас не обижали здесь?

Ну просто отец родной!

– Я бы даже сказала, мы подружились, – включилась я в игру и вытащила из арсенала одну из обворожительных улыбок.

– Замечательно, – умилился врач и обратился к Дэну. – Напился он, что ли? Забирай его отсюда! Нам нужно побеседовать с Юлией.

Думаю, врач уже знал даже мою группу крови. Сиял Борис Семёнович как фарфоровая супница на званом обеде.

– Не пьёт он совсем, – буркнул Дэн и похлопал друга по щекам.

Я забралась на кровать и тоже склонилась над Волком.

– Скорее всего выпил снотворное. Приготовила себе на ночь. Да не понадобилось.

За спиной послышался звук открываемой упаковки.

– Ого! Тут не хватает трёх штук.

Дэн схватил меня за шею:

– Себе, говоришь, приготовила?

– Оставь её! – взвизгнул Борис Семёнович. – Пошёл вон отсюда!

Дэн отпустил меня, злобно блеснул глазами и вышел.

В этот раз на улицу меня сопровождал врач. Яркие наряды исчезли с вешалки. Я сунула ноги в уже знакомые сапоги и вышла из дома. В сумерках пасмурного утра я задержалась на ступенях и бегло осмотрела двор. По одну сторону забора стоял покосившийся парник с прорванными стенками, и темнели грядки. Рядом с крыльцом – рябина. Я сорвала гроздь налитых оранжевых ягод и сунула в рот. Горечь, как вкус моей незадавшейся любви. Ворота на вид хлипкие, машиной вышибу. Справа от них – чёрный джип и девятка. Пацанские тачки резвые, но до моей коняшки им далеко. Авто докторишки на улице, наверное. Куда поворачивать, помню. Хорошо бы колёса мальчикам спустить, но я проспала этот счастливый момент.

– Юлия, пойдёмте! – Борис Семёнович подхватил меня под локоть. – Простудитесь.

За углом моя машина будто только и ждала меня. Вздох вырвался из груди и навернулись слёзы. Я вытерла их кулаком и закусила губу. На эту сторону выходит только одно окно. Значит, можно спокойно выбраться наружу, линейкой открыть машину, завестись и рвануть напролом. Вот уж не думала, что однажды забытые в машине ключи спасут мне жизнь. Конни тогда купил в ближайшем магазине линейку и научил меня очередной премудрости.

В дом я вернулась, едва сдерживая ликование. Проходя мимо кухни, я увидела за столом четырёх парней. Они уминали яичницу, закусывая зеленым луком. У меня заурчало в животе, и я вспомнила, что сутки не ела. Дэн со стаканом рассола сидел в старом кресле, обитом зеленым бархатом. Он даже не повернул голову в мою сторону, в отличие от остальных.