Девушка из стекла

Я не смогла сдержаться и фыркнула:

– Уж ты-то не понимаешь…

Брови Гарри поползли вверх, теперь он выглядел по-детски обезоруживающе.

– Ты можешь хотя бы раз меня не перебивать? – вспылил он.

Я подняла руки в примирительном жесте. Вывести Гарри Томпсона из себя второй раз за пару минут? Да, этот день уже не кажется таким плохим.

– Никто не просил следить за тобой, да я бы и не стал этого делать. Что мне, заняться больше нечем? Или ты думаешь, что мы, бейсболисты, умеем только мяч бросать да бегать по полю как ненормальные? – спросил Гарри.

Я покачала головой, давая парню время собраться с мыслями и продолжить фразу. Он одобрительно кивнул, его широкие плечи чуть опустились, и только сейчас я заметила, что все это время Гарри был напряжен. Ему было тяжело со мной разговаривать, он не чувствовал себя так же уверенно, как всегда. В этот момент показалось, что Гарри Томпсон не так прост, – возможно, он не просто гора мышц и симпатичное личико, а что-то большее.

Что скрывается за этой вечно добродушной и открытой улыбкой? За бесконечными тренировками и подготовкой к поступлению в колледж по спортивной стипендии? Знал ли вообще кто-то обратную сторону медали Гарри Томпсона? Ответов на эти вопросы у меня не было.

Гарри закинул руки за голову и вытянул ноги, насколько позволяла глубина письменного стола, на котором стоял компьютер. Он снова попытался надеть на лицо маску уверенности и ухмыльнулся, отчего мои щеки запылали, и я мысленно прокляла эту суперспособность тела выдавать все эмоции. Заметив мое изменившееся настроение, Гарри улыбнулся еще шире. Он был невероятно обаятельным и сейчас сидел рядом. Похоже, эта мысль заставила лицо стать совершенно пунцовым, и теперь даже Гарри смутился. Посмотрев на экран компьютера, он пошевелил мышкой, чтобы тот не вернулся в спящий режим.

Гарри продолжил:

– Так вот, Вероника, шериф здесь совершенно ни при чем. Он сотрудничает с твоей матерью, уведомляет ее о ходе поисков и старается оказать посильную поддержку. О тебе мы с ним никогда не разговаривали. – Он прочистил горло и нажал на вкладку «картинки», указав пальцем на одно из старых фото того самого дома: – Только посмотри, какой красивой была ферма! Позади дома располагался большой хлев, а вот тут, – он увеличил картинку, – амбар, в нем хранились сено и кукуруза. В этом доме жил очень успешный фермер, Эдмунд Митчел. Он занимался скотоводством, а также выращивал овощи, фрукты и кукурузу. Эдмунд мастерски возделывал почву и ухаживал за растениями, а со скотом ему помогала жена – Маргарет.

Я в недоумении смотрела на Гарри и никак не могла понять, откуда у него эта информация. Он мог придумывать все на ходу, просто смотря на картинку, но в таком случае Гарри был чертовски хорошим сочинителем, а я никак не могла в это поверить. Вряд ли вы когда-нибудь встретите Гарри Томпсона в коридоре, читающим книгу или, на худой конец, комикс.

Он продолжил повествование:

– Односельчане – тогда Лейквилл даже городком назвать было невозможно – считали Маргарет ведьмой. – Губы Гарри изогнулись в подобии грустной улыбки. – Люди вечно пытаются найти что-то потустороннее в том, чего не могут понять. Тебя бы наверняка тоже посчитали ведьмой, уж слишком ты угрюмая, сторонишься всех…

Он осекся, замолчал и виновато уставился на свои кроссовки. Спустя пару безмолвных минут Гарри поднял голову и нахмурился, в попытках распознать реакцию на моем лице, но оно не выражало ничего, кроме спокойствия. Он набрал побольше воздуха в легкие, словно готовился надуть воздушный шар.

– Так вот, соседи, односельчане, покупатели, которые часто приезжали к ним за товаром, – все открыто или за спиной называли Маргарет ведьмой, уж очень хорошо все шло на ферме Митчелов. Люди завидовали, и их злые языки распускали всякие слухи. Однажды они даже явились на ферму и потребовали, чтобы Эдмунд отдал жену: видите ли, колдовством она занимается, и нужно ее прогнать из деревни. Эдмунд, естественно, отказался и послал их куда подальше, с некоторыми из пришедших даже пришлось прекратить сотрудничество, до того он обиделся. Детей, кстати, у них не было, и это стало еще одним поводом для односельчан выдумывать небылицы о семье Митчел. Роковой день наступил, когда Эдмунд вернулся с рынка и не нашел дома Маргарет. Долго бродил он по кукурузным полям, в перелеске за домом, по деревне, звал жену, спрашивал, не видел ли кто ее, но никто не признался.

Гарри замолчал. Я видела, что он собирался с мыслями, чтобы продолжить, и заметила, как трудно давалась ему эта история. Я пролистнула несколько страниц в браузере и заметила два черно-белых фото, на которых были запечатлены не только большой дом и виднеющиеся за ним хлева, огород и поле, но и сияющий мужчина в соломенной шляпе, держащий в руках корзину, полную овощей. Он был красив, черты его лица чем-то напоминали Гарри. Такой же ровный, правильный нос, будто высеченный из мрамора; острые углы челюсти и высокие скулы; живые, улыбающиеся глаза. На мужчине была клетчатая рубашка и комбинезон, какого он цвета на самом деле, к сожалению, узнать нам не удастся никогда.

Я указала на фото и повернулась к Гарри:

– Это Эдмунд?

Он кивнул и мимолетно коснулся пальцев моей руки, забирая компьютерную мышку, чтобы еще немного пролистнуть страницу вниз. Я ожидала, что меня, как в фильмах, пронзит током, но ничего не случилось. Его пальцы были теплыми, но на этом всё. Гарри увлеченно листал страницу в браузере.

– А вот Эдмунд вместе с Маргарет, – указал он на другое черно-белое фото.

На изображении все тот же фон: фермерский дом, хлева, поле, но теперь красивый мужчина был не один, рядом с ним стояла женщина… Теперь я поняла, почему односельчане считали ее ведьмой: она была ослепительна. Темные волосы острижены в каре, челка, ниспадающая на лоб и немного прикрывающая брови и глаза. Лицо же…

Это лицо не обычной женщины, а феи. Даже ее уши были необычайно маленького размера, при этом будто немного заостренные кверху. Подбородок также был острым, губы полными и растянутыми в самой очаровательной улыбке, которую мне доводилось видеть. Нос Маргарет Митчел, маленький, тонкий и будто прочерченный по линейке, не смог бы повторить ни один пластический хирург современности. На Маргарет красовалось платье простого кроя, со светлым поясом на талии.

Любая женщина рядом с такой писаной красавицей почувствовала бы себя дурнушкой, а уж какие дамы жили в пятидесятых годах в глуши, где вряд ли могли разжиться косметикой или модной одеждой, оставалось только гадать.

В руках Маргарет держала маленькую курочку, та спокойно примостилась в ее объятиях и даже немного прикрыла глазки, ощущая тепло и заботу хозяйки.

Я не прекращала удивляться неземной, даже немного потусторонней красоте. Внешность Маргарет Митчел вызывала трепет, будто смотришь на что-то величественное, а не на жену захолустного фермера, запечатленную подле мужа, с хохлаткой в руках. Эта женщина не могла принадлежать нашему миру, будто она случайно вышла в паутине времени не в том месте и не в тот момент, а может, и не в той Вселенной.

– Да, она была великолепна, – выдохнул Гарри и продолжил: – Ее так и не нашли. Как будто в воду канула, но Эдмунд думал, что это все проделки односельчан, что кто-то уж точно похитил его жену. Так прошло полгода. Ферма зачахла, животные умирали, некому было за ними ухаживать, ведь раньше ими занималась Маргарет. Эдмунд не мог сам поддерживать такое большое хозяйство, да и сил у него будто поубавилось. Говорили, он совсем иссох, превратился в живой труп. Еще бы, потерять жену! – внезапно воскликнул Гарри и замолчал.

Гарри не торопился с финалом истории. Он погрузился в свои мысли и несколько минут просидел уставившись на фото, светящееся на мониторе. В классе становилось темнее, сумерки опускались на город и школу. Ветерок, залетавший в класс сквозь щель в приоткрытом окне, становился все прохладнее, и я невольно поежилась.

– Что было дальше? – нерешительно спросила я, кивком указывая на изображение некогда счастливой пары.

– Он тоже исчез, – ответил Гарри.

– Просто исчез? Что это значит?

– То и значит, – шепотом ответил парень. – Спустя полгода, в день, когда один из немногих оставшихся покупателей приехал на ферму к Митчелам, он постучал в дверь. Но никто ему не ответил. Время было раннее, и он решил, что Эдмунд еще спит, ведь в последнее время он подолгу не мог встать с постели. Но когда покупателю не удалось дозваться его в течение десяти минут, он заподозрил неладное, подумал, что Эдмунд, ну, ты понимаешь… Он толкнул незапертую дверь и вошел в дом. Но никого там не обнаружил, только сквозняк, гулявший по пустынной гостиной.

– И что случилось с Эдмундом? – спросила я, удивленная таким поворотом событий.

– Говорю же, исчез. Не нашли его, как и его жену. Был – и не стало.

Как два человека могли пропасть? Исчезнуть, кануть в небытие? Полиция и шериф тогда имели гораздо меньше возможностей для поиска пропавших, да и людей исчезало и погибало в разы больше, но для такой, мягко говоря, не густо населенной местности это был настоящий нонсенс. Вот почему вокруг этой истории так много домыслов, сказок и слухов. Таинственное исчезновение семейной пары неизбежно породило череду деревенских баек, которые дошли и до нас, хотя случилось это около семидесяти лет назад.

Я хотела найти подтверждение словам Гарри, закрыла вкладку с фотографиями, нажала на поисковую строку и написала: «В Лейквилле пропала супружеская пара. Статья в газете». Если это правда, местная газета не пропустила бы подобный случай. Я лихорадочно листала страницы, пока не нашла ссылку, перейдя по которой увидела большой скан ветхой желто-кремовой газетной вырезки. На ней большими буквами было напечатано: «ЗАГАДОЧНОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ФЕРМЕРОВ ИЗ ЛЕЙКВИЛЛА».

Пробежавшись глазами по вырезке, я поняла, что все сказанное Гарри – абсолютная правда. Я откинулась на стуле и повернулась на нем вокруг своей оси, прикрыв лицо руками и тяжело дыша. Теперь мне было вдвойне страшно возвращаться домой.

– А ты откуда знаешь эту историю? Вряд ли ты штудировал местный архив, – пробормотала я и торопливо добавила: – Не хочу сказать, будто не верю, что ты вообще читаешь, но…

– Эта ферма перешла в наследство моему дедушке, так как у Митчелов не осталось детей. Дед был единственным родственником Эдмунда, его кузеном, – просто ответил Гарри.

– Получается, сейчас этот жуткий старый дом принадлежит тебе?

– Нет, он принадлежит отцу, но с тех пор, как пропал Эдмунд, никто туда не заходил, – Гарри погрустнел, – до того, как пропал твой брат Майки. Отец пошел туда в первую очередь, думал, может, мальчик забрел поиграть и провалился сквозь ветхий пол. Там же лет семьдесят никого не было, постройка практически превратилась в труху.

Я кивнула. Вспомнила о том, что вернусь сегодня в пустой дом, в котором не зазвучит смех Майки. Гарри увидел, как подействовали его слова о брате, и легонько толкнул меня кулаком в плечо.

– Эй, не переживай, он найдется, – сказал Гарри ободряющим тоном. Но вряд ли он сам верил в то, что говорил.

Я закрыла вкладки и почистила историю браузера – старая привычка прибирать за собой, будто меня тут и не было. Мадам Сюр уже оглядывала класс осоловевшими глазами, пытаясь сфокусировать зрение. По всей видимости, она только что проснулась.

Мадам Сюр постучала пальцем по часам на столе и объявила:

– Наказание закончится через десять минут, можете отрывать пятые точки от стульев и собирать вещи. И, Гарсон, – она метнула опухшие ото сна глаза к средней парте, – упаси тебя Господь оставить ту подожженную ручку под столом или не стереть нацарапанные похабные словечки, над которыми ты трудился все два часа, проведенные в моей, пожалуй, самой приятной в этой школе компании. Но я вам этого не говорила.

Оглушительно прозвенел звонок, ознаменовавший окончание заточения в башне. Мадам Сюр гордо прошествовала к двери и распахнула ее во всю ширь, встав с левой стороны от проема.

– На выход, и поживее, – скомандовала она, и ученики ринулись к спасительному свету ламп в коридоре.

В кабинете окончательно стемнело. Все были слишком увлечены смартфонами или просто спали, последовав примеру мадам Сюр, никто и не думал зажигать свет. Меня передернуло, когда я представила путь домой мимо того самого дома, из которого пропали без вести два человека. Даже не пропали, просто испарились.

Я подождала, пока все, кто особенно торопился, покинут класс, и неохотно зашагала к выходу. Мадам Сюр лишь машинально кивнула на прощание, как обычно, не заметив меня.