Гарторикс. Перенос

Кайра молчала. Эштон скорее почувствовал, чем увидел, как она медленно покачала головой, глядя на свою руку в его ладонях.

– Тогда подавайтесь на Лотерею, – сказал он. – У вас хорошие шансы.

– Разве… разве вы можете мне что-то советовать? – прошептала Кайра, поднимая на него глаза, полные отчаяния и надежды.

– Нет, – Эштон разжал пальцы и осторожно выпустил спасенную рыбину в воду. – Но у нас же всего одна встреча.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Наконец Кайра взяла себя за руку и слегка улыбнулась внутрь себя.

– Я пойду, – тихо сказала она, поднимаясь. – А то ближе к вечеру там уже будет большая очередь…

После ее ухода Эштон впервые за долгое время расшторил окна и вышел на крошечный балкон, нависавший над изогнутой линией эстакады. Новые кабинеты коллег выходили окнами на залив или во внутренний дворик с синтетическими деревьями. Эштон давно хотел переехать, но никак не находил момента поговорить об этом с руководительницей – может, потому, что этот индустриальный вид был такой же частью его наследства, как и металлическая табличка на двери. Наследства, за которое он должен был отвечать.

До следующего приема оставалось больше получаса. Эштон вдохнул полной грудью, чувствуя, как вместе с влажным запахом близкого океана легкие наполняются деловитым шумом рабочего дня. Ощущение только что спасенной жизни накрыло его; он вдруг понял, почему за тридцать лет практики отец так ни разу и не поинтересовался, на какую сторону выходит окно у него в кабинете. По сравнению с этим ощущением никакой вид не имел значения.

В кармане мягко завибрировал коммуникатор. Эштон сунул руку в карман и нащупал пальцем углубление – включать голографическую связь было лень. Бодрый женский голос произнес, перекрывая шум делового квартала:

– Господин Эштон Герингер? Северо-Западная клиника Колфилд. Вы указаны как лицо, принимающее решения относительно состояния здоровья вашей супруги, Мии Дювали. Сегодня утром ее госпитализировали с головокружением и общей спутанностью сознания. Мы направляем ее на обследование в Центр Сновидений по месту жительства. Вы даете согласие на проведение обследования?..

Голос женщины потонул в нарастающем гуле. Крошечный балкон заходил ходуном, и Эштон обеими руками ухватился за перила, чтобы не упасть. Далеко внизу по изогнутой линии эстакады с запада на восток скользила серебристая капсула пневмопоезда.

Глава 6. Дрейк

Предоплаченный месяц кончился всего пару дней назад, а в номере уже кто-то побывал. Обшарпанный чемодан, подпиравший столешницу, был слегка сдвинут, но рюкзак под кроватью – цел. Внутри, под скомканной грязной одеждой, лежал запасной лазерный пистолет и идентификатор на чужое имя – снять с него креды можно было только по отпечатку пальца хозяина, так что тем, кто обыскивал номер, содержимое рюкзака было совершенно без надобности.

Дрейк сунул пистолет в карман и окинул тесную комнату быстрым взглядом.

Действовали здесь аккуратно. Даже постель была застелена заново – но при этом так же небрежно, как раньше.

Ржавые винты, на которых держалась оконная решетка, были покрыты толстым слоем уличной пыли – те, кто приходил сюда, вошли через дверь, и у них явно был свой ключ. Дрейк опустился на колени и заглянул под кровать. К царапинам на полу добавились две свежие: гости тоже были в курсе, как работает вентиляция в номерах на втором этаже. Вернее – что не работает.

Отодвинув кровать, Дрейк просунул руку между пластиковой спинкой и стеной и нащупал решетку, державшуюся на одном шурупе. Внутри было пусто. Ну что ж, Томми Вальтеру давно пора перейти с серебряной трубки-ингалятора на сигареты. Тем более после возвращения из рехаба.

По легенде, которую Дрейк придумал, пока пневмопоезд нес его между стеклянными небоскребами делового района Альгамбы, Томми Вальтер был в отпуске. В том отделе, где он числился на Восточном побережье, никто не знал его в лицо – формально, по документам, он работал под глубоким прикрытием. Достаточно было отправить туда анонимное заключение о проведенном лечении из какой-нибудь частной клиники, специализирующейся на реабилитации грэй-зависимых, и его двухнедельное отсутствие ни у кого не вызовет вопросов. Если подумать, то же самое заключение можно было отправить и Ванхортону – тогда и на Западном побережье Дрейка какое-то время никто не будет искать.

Полицейские Департамента лечились анонимно. Это было одним из условий, прописанных в информированном согласии на работу: даже сам Департамент не должен был знать, кто из его сотрудников сидит на грэе – и кто пытается с него слезть. Клиники присылали анонимные заключения в соответствующие отделы, а начальство следило только за тем, чтобы количество этих заключений соответствовало числу сотрудников, которые не выходят на связь. Это условие делало возможным работу под прикрытием на другом побережье – и оно же позволяло убирать чересчур любопытных полицейских так, чтобы их никто никогда не хватился.

Оставался еще вопрос денег. Как только в отделе получали заключение из клиники, полевые счета сотрудников, не вышедших на связь, временно замораживались. Дрейк надеялся решить эту проблему продажей четырех пакетиков грэя, что хранились у него в номере, но кто-то решил иначе.

Придвинув кровать обратно к стене, он вышел в коридор и направился к пожарной лестнице.

В грохоте эстакады тонули любые звуки. Не особо осторожничая, Дрейк быстро сбежал вниз по ржавым железным ступенькам и оказался на парковке. Возле старого раздолбанного гироскутера курили двое. Тощий парень с длинными белесыми волосами был ночным менеджером мотеля, дежуривший неделя через неделю. Рядом с ним стояла невысокая крепкая девушка со сложными цветными татуировками на гладко выбритой голове.

Дрейк подошел поближе. Парень – кажется, его звали Конни – сосал дешевую пластиковую сигарету, девушка держала в неожиданно тонких пальцах полупрозрачную серебряную трубку. Дрейк внутренне усмехнулся.

– Угостишь? – спросил он, кивнув на сигарету.

– С чего это? – Конни смерил его удивленным взглядом.

– Я твой клиент, – улыбнулся Дрейк и сделал многозначительную паузу.

Конни озадаченно нахмурился; девушка молча выдохнула аккуратную струйку пара.

– Комната двести пять «Б», – уточнил Дрейк. Длинное лицо Конни расплылось в наглой улыбке.

– Ты же съехал, – сказал он и крепко затянулся.

Дрейк покачал головой. Конни выдохнул струю мутного горького дыма прямо ему в лицо.

– Значит, съедешь, – он пожал плечами. – У тебя задолженность.

– Я ее погасил, – спокойно сказал Дрейк. – Заплатил за месяц или около того.

– Когда? – удивился Конни.

Дрейк улыбнулся.

– Это ты мне скажи, – произнес он, опуская руку в карман. – Когда вы ко мне заходили – дня три назад?

Конни растерянно захлопал белесыми ресницами. Девушка вдохнула из трубки, подержала пар во рту и медленно выдохнула его в затянутое смогом ночное небо.

– Угости его, Конни, – наконец сказала она. – Не видишь – он из Департамента.

Конни поперхнулся дымом, чуть не выронив изо рта сигарету. Поспешно похлопав себя по карманам, он достал мятую полупустую пачку и протянул ее Дрейку.

– Мы же не знали, почему ты вдруг исчез, – нервно произнес он. – Начальство разрешает нам брать с неплательщиков натурой.

Дрейк усмехнулся, не глядя на сигареты.

– Курите вы говно, – сказал он. – Это значит, что мой грэй вы загнали.

– И? – девушка подняла одну бровь и небрежно перехватила серебряную трубку – так, чтобы при желании ею можно было ударить, как ножом. Огнеупорный сплав пластика с серебром был достаточно прочным – именно поэтому полицейские под прикрытием так любили эти трубки. В соседнем отделе работал сотрудник, которому такой трубкой однажды выкололи глаз.

– Мне нужен ваш канал, – лениво произнес Дрейк, чувствуя холодок, ползущий по позвоночнику. – Я тоже хочу кое-что продать.

– Да пошел ты! – надтреснутый голос Конни потонул в гуле проезжающего над их головами пневмопоезда, и он плюнул Дрейку под ноги. – Даже моя бабушка не ведется на это полицейское разводилово. Хочешь нас оформить – вперед, на задержание у нас даже на двоих не наберется…

– Заткнись, Конни, – спокойно сказала девушка, и Конни тут же заткнулся.

С минуту девушка задумчиво смотрела на Дрейка, вертя в тонких пальцах серебряную трубку с заточенным концом.

– Канал приватный, – наконец сказала она. – Чужой товар там никого не интересует.

– Даже такой?

Очень медленно и аккуратно Дрейк вытащил руку из кармана и раскрыл ладонь.

Вещество в пухлом пакетике сверкало и переливалось сквозь мутный пластик. Дрейк приоткрыл пакетик и протянул девушке. В глазах отразилось спектральное свечение чистого серебра, и она в унисон с Конни сдавленно охнула.