Англичанка, или 17 мгновений III четверти

– Слушай меня сюда, Быстрицкая. Ты говори, да не заговаривайся. Этой тётеньке я разрешил только рядом постоять с великими. А ты уже губёшки раскатала. Пусть знает своё место.

– У меня нет сил вас разнимать. Девчонки! Спасибо! Классно! Одна из моих любимых книг!

– Да. Мы с Лильвовной в метро! А вы, три грации, идите в Долину Кукол и там обсуждайте свои женские проблемы хоть до посинения.

– Лильвовна! До свидания! Лечитесь и приходите завтра.

– Лильвовна! Если Вы вдруг не восстановитесь от своей полуслепоты, я буду Вам описывать все вокруг: погоду, новые дома, новые фрески на стенах школы, людей, проходящих мимо в мельчайших подробностях: всю жизнь! Чтобы у Вас была полная картинка происходящей вокруг жизни! Хорошо!

– Хорошо! Только не приукрашивай! Чтобы не было, как у той слепой девочки из «Сверчка за печкой»….

– Нет. Я объективен в своих оценках действительности……

МЕТРО (тук-тук-тук-тук)

Буду Вас сейчас развлекать еще одной книжкой. Воннегута? Нет! Что я маньяк какой? Вам сейчас не до Воннегута! Расскажу Вам что-нибудь весёленькое! Давай! Ивлин Во. Незабвенная. Упс! Дэннис Барлоу – английский поэт, живущий в США. Работает в компании «Угодья лучшего мира» – ритуальные услуги для животных. Когда один из его соотечественников покончил жизнь самоубийством, Дэннис отправился в «Шелестящий дол» – ритуальные услуги. Это огромная корпорация со смешными названиями-штампами своих подразделений: «Ждущие своего часа», Салон Нарциссов, Подснежников, Орхидей…. Там он знакомится с Эме Танатогенос. Прелестная американская девушка, наивная и целеустремлённая. Дэннис завладел ею благодаря стихам, которые Эме приписывала ему. Одновременно за Эме ухаживает мистер Джойбой – ведущий специалист «Шелестящего дола». Эме в самых сложных вопросах жизни обращалась к божеству Гуру Брамину. На самом деле, это американская компания – контора, стряпающая за денюжку письма-советы людям. Здесь Эме и посоветовали выйти замуж за Джойбоя. В конце концов, она разочаровалась в обоих (Дэннис – циник, Джойбой – сумасшедший), оба по существу не любят Эме. Она в последний раз обращается к Гуру. Пьяный клерк, который кропает все эти письма за зарплату, написал, что на ее месте он уже давно бы выбросился из окна. Эме на своём рабочем месте выпила цианистый калий. Джойбой в панике! Он боится, что ему придется отвечать. Он идёт к Дэннису, и они решают избавиться от тела в «Угодьях Лучшего Мира», якобы Эме была овечка. После этого Дэннис с чистой совестью уезжает в Англию. То есть, ты хочешь сказать, что это ‘что-то весёленькое’? Конечно! Лильвовна! Это же апофеоз чёрного юмора! Цинизм и пошлость западных ценностей! Коля, вот это все штампы, как и «Шелестящий дол». Ну тогда: это гротескный мир, где трагическое таинство смерти опошлено стараниями придать мертвецу облик живого человека. Лучше? Лучше, но не идеально. Как ни глупа и ни примитивна Эме, она в состоянии понять, что Джойбой и Дэннис – дерьмо. Ой! А еще вывод: Эме и Дэннис мило отдыхают на кладбище и чувствуют себя очень даже счастливо. И что? Ну, далеко не все люди способны находить в этом покой и вдохновение. Один вывод лучше другого! Коля! Спасибо! Порадовал? Да уж! Порадовал, так порадовал! Можно сказать: развлёк! Выходим. Приехали, слава Богу!

Выходя из метро, я обдумывала предлог, с которым можно было бы отправить Колю сразу обратно. Уже темнело, и мне не хотелось, чтобы он шёл один по улице, в пургу и мороз, тем более нужно было пересечь одну дорогу без светофора. Я уже было открыла рот, ожидая поток упругих контраргументов, замешанных на железобетонной самсоновской логике. И тут я увидела ангельское лицо Бусинки, сосредоточенное и строгое. В руках Бусинка держала две огромные дорожные сумки. Буся Борисовна! Вы что тут делаете? Лицо Бусинки осветилось улыбкой, но понять, кто это стоит перед ней посреди московских сумерек и пурги в тёмных очках, она, естественное, не могла. Я сняла очки и положила в карман. Лиличка! Я тебя, наверное, и жду, золотце моё. Я приехала, наконец, в центр, вышла из метро и думаю: хорошо бы повстречать кого-нибудь из соседей, иначе я не донесу все эти сумки. Шутка сказать: сколько всякого барахла навезли на дачу. Тащи теперь все обратно. Поможешь мне? Конечно, Буся Борисовна! С удовольствием! Мы с тобой сейчас быстренько добежим до Мерзляковского. На этом месте у Коли чуть не выскочили глаза из орбит. Коленька! Вот. Мы с соседкой сейчас дойдём до дома. А ты отправляйся сразу домой! А то бабушка будет волноваться! Постойте, Лильвовна! Вы что живёте на Мерзляковском??? Это же с другой стороны старого Арбата. Зачем мы тогда сюда припёрлись? Это в другую сторону! И вы в такую погоду сейчас пойдёте пешком на Арбат? Отсюда до Арбата быстрым шагом, да в хорошую погоду пилить часа три. Коленька! Ты не так все понял. Мы не пойдём пешком на Арбат. Мы живём здесь: 7 минут пешком отсюда. Нет-нет, детка, ты всё правильно понял! Мы сейчас пойдём пешком именно на Мерзляковский. Это ровно 9 минут отсюда, я проверяла неоднократно. Лильвовна! Я с вами. Я не могу оставить вас, почти слепую, с опухшими глазами, в такой неопределённой ситуации. Я обещал Алсанне, что доставлю Вас домой. Коленька! Послушай! Мы правда идём домой. Буся Борисовна так шутит. Про Мерзляковский. Это такой сарказм. Она там раньше жила, поэтому называет нашу затрапезную улицу Мерзляковским переулком, понимаешь? Коля с недоверием посмотрел на меня. Я очень тебя прошу: поезжай домой, а то я буду очень волноваться. Тогда я Вам позвоню, когда приеду домой. Можно? Обязательно! Прекрасная идея! До свидания! Спасибо тебе огромное! Коля, слава Богу, наконец углубился в подземку, а мы с Бусинкой, распределив сумки, поплелись домой сквозь пургу, освещаемые блёклым светом фонарей. В лифте я опять надела тёмные очки, так как боялась раздавить их в кармане. Когда открылись двери лифта, Дашка стояла в дублёнке, чтобы прыгнуть в тот же лифт и мчаться к метро, разыскивая Бусинку, которая теперь каждый день вот так ходила с сумками к метро. Лифт распахнул перед ней картину, к которой Дашка ну совсем не была готова: мы с Бусинкой, с сумками, а я еще и в тёмных очках, будто бы с пляжа. Слава Богу! – сказала Дашка. Спасибо, что привела БаБусю. Но это еще не ясно, кто кого привёл, – сказала я. Я сейчас к тебе зайду – у меня срочное дело! – в свою очередь сказала Дашка.

Через 10 минут Дашка была уже у меня в комнате и поведала, что два часа назад позвонил Муссолини и пригласил ее на старый армянский коньяк к себе домой. Соколовы завтра сваливают в Бостон. Это, типа, прощальная вечеринка. Он что, весь класс зовёт к себе? Понятия не имею! Наверное, будет еще кто-то из класса. Хочешь, пойдём со мной? Нееет. Ты видишь, что у меня с глазами? Можно тогда у тебя на прокат взять ангоровый сиреневый свитер, я в нём сама себе нравлюсь, что случается довольно редко. Конечно, бери! Приятного вечера!

Вскоре позвонил Самсонов, и удостоверившись, что я дома (до Мерзляковского я даже одна без Буси Борисовны и без сумок в сухую погоду еще бы не добежала), с чувством выполненного долга пожелал мне спокойной ночи.

Спокойной ночи!

День 13

ЗВОНОК: дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь

– Так. Сколько у нас до конца урока?

– 7 минут!

– Успеем про Обезьянку и Черепаху?

– Ура! Успеем!

– Я на солнышке лежууууу! Я губами шевелюююююю!

– У нас вообще-то урок английского, если кто забыл…. И у нас еще 7 минут….

– Я Черепаха!

– Ты уже была сто раз!

– Да вы уже все были сто раз и черепахой и обезьяной! Катя – Черепаха, Лиза – Обезьяна, Володя – автор! Все! Поехали! Не теряем время!

– Жили были в лесу Обезьяна и Черепаха. Они были подружками.

– Не в лесу, а в джунглях. В Африке нет леса.

– Ты дурак! Есть там лес, только он другой.

– Дальше!

– Жили в джунглях Обезьянка и Черепаха. Сидят они ночью под деревом. Им холодно. Ночь холодная. Они дрожат.

– Чих-чих (achoo-achoo), чих-чих

– Чих-чих, чих-чих, чих-чих!

– Ну хватит чихать, Лильвовна! Они сейчас нас заразят!

– Продолжаем, девочки! Звонок скоро!

– Мне холодно, Обезьянка!

– Мне тоже очень холодно! Чих-чих!

– Чих-чих!

– Давай, Черепашка, завтра сошьём себе тёплое одеяло.

– Отличная идея! Тогда нам будет тепло и уютно всю ночь.

– Настало утро. Вышло солнышко. Очень тепло.

– Мне так хорошо, Обезьянка, тепло, солнышко такое тёплое.

– И мне тепло, Черепашка!

– Потом настал полдень. Солнце ярко светит. Жарко.

– Как жарко, Черепашка!

– Очень жарко, Обезьянка! Черепашка, давай сошьём тёплое одеяло. Сейчас жарко, а ночью будет холодно.

– Нет! Не говори мне об одеяле. Сейчас так жарко, я не могу думать, что ночью холодно.

– Настала ночь. Опять холодно.

– Обезьянка! Мне так холодно! Чих-чих-чих…

– И мне холодно, Черепашка! Как жаль, что у нас нет тёплого одеяла. Чих-чих-чих!

– Давай завтра сошьём себе тёплое одеяло. Чих-чих! Тогда нам будет тепло ночью!

– Давай!