Шахматы. Чёрная королева

Недовольно поджав губы, Алёна вынуждена была себе признаться в предвзятости, что для человека её профессии непозволительно. Она всегда должна рассуждать логически и принимать во внимание факты. Пока же на виду были лишь домыслы.

Играть в детектива намерений не было, но вот разобраться в ситуации и дать ей объективную журналистскую оценку всё же хотелось. А для подобных действий требовалось быть как минимум в курсе событий. В городе сейчас идёт передел власти. Обошлось без погонь и стрельбы, но некоторые личности всё же покинули высокие посты и страну в очевидной спешке. Это только за неделю… А что же будет дальше? И, главное: как узнать обо всём первой? Ответ очевиден: нужно крутиться поближе к верхушке, держать ухо востро и быть готовой в любой момент воспользоваться полученной информацией правильным образом.

– А для этого нужно иметь входной билет на особо значимые мероприятия. – Ответила Алёна самой себе и в задумчивости подпёрла подбородок кулаками.

Сейчас была осень, а осень традиционно богата на всякого рода сходки, слёты и банкеты. Только вот в качестве кого она могла бы на эти самые банкеты попасть? Журналистское удостоверение всё же пришлось сдать на неопределённый срок. Да и едва ли она, как рядовой сотрудник пусть и известного издательства, могла претендовать на роль человека, освещающего события подобного рода. Не тот уровень и не тот статус. Туда приглашают «правильных» репортёров, которые послушно передадут идею и смысл. Тем же, кто обивает пороги в поисках правды, ловить нечего.

Интернет-поисковик по искомому запросу тут же выдал целую череду знаковых событий осени. А там такие имена, такие звания, что телефон в руке накалился, не говоря о повышенной температуре головного мозга. Ближайшим в списке стал благотворительный вечер в поддержку талантливой молодёжи. Бортновский там непременно появится. Будут его соратники, будут недруги, будут и те, кому он давно встал поперёк горла. Разумеется, будучи человеком здравомыслящим, Алёна не надеялась нарваться на откровения последних, но вот реальный шанс подслушать, подсмотреть и сделать определённые выводы, у неё будет. Но вот как туда попасть?..

На стартовой странице вечера яркими красками разлилась цветовая палитра осени. Совсем как та, что недавно кружила под ногами Алёны в парке. Незамысловатый узор из вороха красных, жёлтых и коричневых листьев. В той же композиции и макет пригласительного. Запоминается, ничего не скажешь!

Алёна раздосадовано выдохнула, и в эмоциональном всплеске захлопнула газетную подборку, тут же задвинув её на место, в дальний угол выдвижного ящика стола. Энергии была масса и она бурлила внутри, не находя вывода. Так, что совсем скоро краска бросилась в лицо и взвыть хотелось от всей этой безысходности. Алёна принялась судорожно шарить взглядом по поверхностям, в поисках чего-то неведомого, пока не зацепилась всё за ту же пыль, которую приметила сразу по приходе. Вдруг уборка показалась идеальным вариантом для того, чтобы сбить спесь и хоть на время освободить голову от сводящих с ума идей. А между тем до благотворительного вечера оставалось всего пара дней…

Глава 2

Уборка заняла её до самого вечера. Но ведь главное во всём этом был не процесс, а результат. И результат радовал не только глаз, но и свободную от всяческих мыслей голову. Пыль, которая и стала первопричиной идеи с наведением порядка, проблем не доставила, а вот ворох хлама, с которым было решено расстаться, стоял в углу и требовал немедленных действий. Ведь приученная к порядку и чистоте Алёна, как и её мать, терпеть не могла лишних вещей и являлась верной поклонницей минимализма, потому избавиться от ненужного было решено сейчас и ни минутой позднее. И ничто сегодня не было в силах остановить юную блюстительницу чистоты: ни противный моросящий дождь за окном, ни бак для сбора отходов, что стоял в доброй сотне метров от её подъезда.

Сказать, что дорога оказалась простой, Алёна не смогла бы при всём желании. Ведь она явно переоценила свои физические способности, а хлама скопилось немало. По идее, идеальным вариантом стал бы массовый, многоразовый заход, но помощников вблизи не наблюдалось, даже бдительный вахтёр скрылся с глаз, а бегать под дождём весь вечер не хотелось совершенно. Вот она и тащила два приличных по размерам мешка через весь двор сама. Вымокшая и злая, Алёна спотыкалась от бессилия и чертыхалась, возвращаясь в недружелюбного вида дом. Войдя, не смогла «удержать» лицо и всё же скривилась при виде вахтёра. Спрятался он, что ли, завидев её с тяжестями в руках?.. Но теперь, как бы там ни было, с ответственным видом наблюдал за происходящим и выглядел не на шутку заинтересованным.

Чуть в стороне от вахтёра возился с почтовым ящиком мужчина. Алёна уже нажала на кнопку вызова лифта, в момент, когда окинула его безразличным взглядом и была готова отвернуться, как вдруг замерла с приоткрытым ртом: пригласительный. В его руках, среди приличной по размерам стопки корреспонденции, был конверт с пригласительным на тот самый благотворительный вечер в поддержку талантливой молодёжи, который Алёна с несвойственным себе остервенением изучала всего несколько часов назад. Она как истукан застыла, глядя на конверт, и лишь изредка могла себе позволить оторваться от созерцания желаемого с целью изучить общую обстановку. На уровне подсознания отметила, что, перебросившись с учтивым вахтёром парой фраз, мужчина направился к ней. В её сторону. Сердце забилось в судорожном припадке и обещало выдать волнение с головой, как только бы мужчина приблизился, но он свернул, не дойдя всего нескольких шагов. На лестницу свернул! «Как это было предсказуемо!» – мысленно усмехнулась она, ещё несколько раз в некой панической скорости нажала на кнопку вызова лифта, как вдруг перевела на вахтёра уверенный и переполненный возмущения взгляд.

– А лифт он… он что? Не работает?! – Уточнила намерено громко и тут же бросилась в сторону лестницы, не пытаясь расслышать заведомо известный ответ.

Незнакомца нагнала уже на втором пролёте и, буквально говоря, наступала ему на пятки. Подошло бы и выражение «дышать в затылок», но явно уступая мужчине в росте, Алёна не смогла бы проделать подобное чисто физически. Шла и судорожно отметала следующие одну за другой мысли о том, как же завладеть билетом с наименьшими потерями. Не иначе, как сглазила, подумала в момент, когда незнакомец резко остановился.

– Вот чёрт! – С ощутимой долей раздражения и злости пробормотал он и принялся собирать цветастые конверты, буквально вылетевшие из рук на одной из лестничных площадок.

Нужный конверт оказался в самом низу расползающейся стопки и ничего умнее и логичнее, как помочь мужчине, Алёна не придумала. В конце концов, не ступать же ей по этим письмам! В какой-то момент она поняла, что не гнушалась мысли даже о воровстве. А что? Среди бесчисленных конвертов пропажу конкретно этого он мог и не заметить, а она бы ему улыбнулась раз, другой – сильный пол на её улыбку падок, тут уж спорить трудно, а там бы опомнился, а её и след простыл! Перед глазами уже застыла знакомая композиция из осенних листьев и даже руку в нужном направлении Алёна протянула, но незнакомец оказался куда проворнее и ловчее. Подхватил конверт из гладкой бумаги с теснёнными буквами и втолкнул между остальными, безликими.

– Спасибо за помощь. – Отозвался легко, непринуждённо и тут же отправился дальше, не позволяя не то что слово вставить, но даже и выдать улыбку, на которую Алёна возлагала большие надежды.

До боли закусив губу и беспомощно сжав кулаки, Алёна двинулась следом. Была переполнена решимостью и надеждой на лучший исход, но с сожалением для себя была вынуждена признать, что в этом раунде проиграла: мужчина уже скрылся в одной из квартир. Топнув с досады ногой, она глухо прорычала, позволяя негативу раствориться в окружающем пространстве. Слишком много неудач на её голову за один вечер. Проигрывать Алёна не любила… Хотя едва ли кто-то любит проигрывать, но ей эта тенденция не нравится в особенности и порядком надоела за последние сутки. «Настойчивость. Должно быть больше настойчивости» – напомнила самой себе и уже занесла палец над кнопкой дверного звонка, как услышала громкие обрывки фраз, больше походящие на ссору.

Голоса было два. Мужской и женский. Кому принадлежал мужской, Алёна догадывалась, а вот наличие женщины в её планы явно не входило.

– Пошёл к чёрту! – Прозвучало особенно громко и дверь распахнулась, едва не припечатав Алёну к стене.

Мужчина выскочил на лестничную площадку и с силой захлопнул за собой дверь. Гневно рыкнул, запустив пальцы глубоко в волосы, и посмотрел на Алёну каким-то странным взглядом. Будто сквозь неё. Смотрел и ничего перед собой не видел, кроме пелены всё того же гнева. Желваки выплясывали на скулах знакомый танец, ноздри бурно раздувались, а глаза недобро щурились. В какой-то момент на губах разошлась угрожающая улыбка. Как раз в этот момент мужчина опомнился и посмотрел на запыхавшуюся от резкого прилива адреналина Алёну.

– В чём дело? – Спросил таким тоном, будто именно её сейчас готов обвинить во всех своих бедах. Будто уже обвинил и вот-вот готов вынести приговор и привести его в исполнение.

«Расстрелять!» – раздалось в голове и Алёна ужаснулась собственным мыслям. Отступила на шаг и покосилась на мужчину с опаской.

– Вы… Вы… – Никак не желала приходить на ум хотя бы одна стоящая мысль, взгляд пополз по стенам, по потолку, как вдруг сконцентрировался на знакомой комбинации цифр: она стояла напротив дедовской квартиры. – Вы меня чуть не убили этой дверью! – Взволнованно и оттого чрезмерно громко выдала она, тыча пальцем во вторую и последнюю дверь четвёртого этажа. – Сумасшедший! – Посчитала нужным добавить и отступила ещё на шаг, когда глаза мужчины сузились и приняли вид двух тёмных щёлок.

Не желая уступать и далее, Алёна плечи расправила, выпячивая грудь вперёд, и на всякий случай отпустила зажатую до этого в кулаке связку ключей. Таким образом, сразу давая понять, что может находиться здесь по праву. И то ли связка ключей напомнила молодому человеку, что теперь он находится не на своей территории, то ли злость всё же отступила, но в результате тот сделал затяжной выдох, и голову опустил. А когда вскинул снова, будто другой человек стоит перед ней.

– А, это ты… – Бросил ленивое, непонятно к чему относящееся и, дёрнув на себя только что захлопнутую дверь, вошёл вновь.

Вошёл, но в этот раз не вернулся. И криков слышно не было, и взаимных претензий, которыми пестрил предыдущий заход. «Помирились» – разочаровано поджала губы Алёна и снова ногой топнула, поймав себя на мысли, что подобный детский жест вошёл в привычку. Именно разочарованно, ведь уже успела прокрутить в мыслях вариант, при котором утешит оскорблённую мужскую натуру. Выслушает, участливо покивает, а затем милостиво согласиться сопровождать на искомый вечер, ведь на мероприятия подобного рода ходить без пары не принято. Но в какой-то момент всё пошло не так. «Хм! В какой-то!» – никак не желал успокоиться заведённый внутри механизм противостояния. Да всё изначально пошло не так! И мужчины подобного типа никогда не уходят вот так… ни с чем. Они всегда и во всём добиваются желаемого. И если добиться результата нельзя хитростью и здоровым мужским обаянием, то банально используют силу. Это нормальный мужской поступок. Нормальное мужское решение. И почему одним всегда достаётся вот такой яркий представитель человечества, а ей попался Денис?.. Осознавая, что и дальше торчать на лестничной площадке по меньшей мере глупо, Алёна всё же вошла в дедовскую квартиру и устало опустилась на пол под самой дверью. Это определённо не её день!

Перед глазами тут же всплыл образ незнакомца, а ведь ещё несколько мгновений назад казалось, что она его совершенно не запомнила… Запомнила. Ещё и как. И стройную фигуру, выгнутую в каком-то хищном положении, и руки, которыми сгребал конверты всех мастей и размеров. Большие мужские ладони. Широкие и грубые. Какие и должны быть у мужчин. Пальцы на них длинные, прямые. Тут же в голове возникает глупая хохма со студенческих времён, в которой говорится, что размер мужских пальцев и его же достоинства прямо пропорционален. Бред, конечно, но в какой-то момент Алёна этому верила. Что ещё? Взгляд? Глаза? Да… Тёмные глаза, практически чёрные. И взгляд будто знакомый, чуть надменный. «Точно как у Бортновского» – получилось невесело вздохнуть. Только у незнакомца не было во взгляде налёта прожитых лет, не было многогранного опыта и той силы, которую приобретаешь с годами, а так… один в один, смотрел на Алёну и пустоту перед собой видел. Разве что эта пустота была разбавлена смазливой внешностью, да девичьим пылом, который упустить и не заметить было просто невозможно. Причёска у него была какой-то необычной. Сейчас Алёна пыталась припомнить и почувствовала, что улыбается. Глупо и неправильно. Как последняя дура!

Резкий он был. Весь из себя не огранённый. Тот самый плохой парень из родительских кошмаров, которого непременно хочется приручить. И отнекиваться бесполезно – понимает, что пропала. Черты лица заострённые и причёска такая же, когда кончики волос свисают острыми иголками, когда весь взрывоопасный образ записывается на подкорку, больно ранит сознание, надёжно застревая в нём. Правильной формы широкие брови, острый подбородок и почти орлиный нос. Почти… С возрастом гадать всегда было сложно, но, казалось, что ему не больше тридцати. Одежда тёмная, подчёркивающая поджарую фигуру и неуёмную бунтарскую натуру. Ведь бунтовал, иначе и быть не может. По взгляду понятно было, по голосу, по резко брошенным фразам. Припомнила на левом запястье браслет часов. Дорогих. Папа ту же марку носил. На шее – приличную по толщине цепь, выглядывающую над воротом пуловера из тонкого трикотажа. Тоже тёмного. А ботинки… «какие могли быть у него ботинки?» – нахмурилась и тут же этому улыбнулась: начищенные до блеска и никак иначе! Вот такой весь идеальный неидеальный парень.

– Всё равно моим будет. – Тихо пробубнила, уже фактически ощущая пригласительный билет в своих руках. – С хозяином своим или без него! – Уверенно заключила и бросила дерзкую улыбку навстречу следующему дню.

Вот только днём уверенности поубавилось и вчерашние идеи всё больше походили на безумные, необдуманные, ведущие за собой новую череду последствий. А последствия – это лишения, запреты, коих и без того в жизни Алёны теперь предостаточно. Потому и выбрала путь наименьшего сопротивления: позвонила коллеге, который наверняка знает, кто представит их редакцию на благотворительном вечере.

– Привет, привет, изгнанная. А я уж думал, из таких мест не возвращаются. – Засмеялся Игнатов, любимчик главного редактора и представитель журналистской элиты города.

– Привет. Как понял, что это я? – Вздохнула Алёна и покосилась на телефон, номер для которого приобрела только вчера.

– А кто ещё может звонить в такую рань, если не ты? На часы смотрела? Семи нет! – Прикрикнул, но без злости. Тут же рассмеялся. – Других таких же сумасшедших не знаю. – Добавил и дыхание задержал. – Неужто соскучилась? – Проговорил с придыханием, а Алёна недовольно фыркнула и предпочла промолчать.

Об особом отношении воротилы пера к молоденькой практикантке год назад перешёптывалась вся редакция. К счастью для самой Алёны, никаких решительных шагов Игнатов не принимал и вскоре перешёптывания, как и упоминания о них двоих как возможной паре, сошли на нет, но вот редкие шутки нет-нет, да и проскакивали. Вот как сейчас. И взгляды многообещающие с его стороны тоже. И намёки… Оттого и фыркала, оттого и кривилась, но сейчас нужно было ласково мурлыкнуть и пообещать все краски мира, потому и откинула голову назад, плечи расправила, и улыбнулась роковой улыбкой соблазнительницы. Да так, что Игнатов, не видя всего этого, изменения почувствовал и насторожился.

– Что-то хочешь мне сказать и не решаешься? – Похотливо потянул он, но не рассмеялся, а, наоборот, выдал напряжение.

– Ну, теперь я понимаю, за что тебя прозвали великим и могучим. – Не поскупилась на комплименты Алёна и закусила губу, чувствуя себя неловко в несвойственной, непривычной роли. – Раскусил на раз. Я действительно хочу и действительно не решаюсь. – Позволила словам прозвучать двусмысленно, а Игнатов отчего-то устало выдохнул и скрипнул зубами.

– Нет. – Проговорил категорично, не позволяя петлять и далее.

– Нет? Но ведь ты меня даже не выслушал! – Опешила Алёна, а Игнатов нетерпеливо рассмеялся.

– Да, да, я негодяй. И сколько обиды в голосе, сколько искреннего непонимания! На всякий случай оглашу: Семёныч предупредил, что ты будешь звонить.

– И что? Я что теперь позвонить тебе не могу?!

– Можешь. Только говорить ничего не нужно.

– Да я только спросить…

– Да, я освещаю благотворительный вечер. Да, на нём будет Бортновский и организаторы уже заявили об этом как о неизменном факте. Нет, я не возьму тебя с собой и никак не прокомментирую всё, что смогу услышать и увидеть там. Ответил на все твои вопросы? Разбил все твои надежды?

– Да. – Легко согласилась Алёна, чувствуя, как что-то внутри с оглушительным свистом летит вниз. – И знай: я на тебя обижена.

– И это меньшее из двух зол, дорогая. Ведь я мог воспользоваться твоим вынужденным положением во всех некрасивых смыслах этого выражения, и в результате всё равно отказать, потому что иначе и быть не может. Тогда бы ты сказала, что меня ненавидишь и обозвала бы сволочью. Так что люби и цени моё благородство. – Рассмеялся тишине в трубке. – А когда позвонишь в следующий раз, начнём с того же места, где сегодня и остановились. На твоём «хочу и не решаюсь».

– Ты сволочь, Игнатов. – Проговорила Алёна на выдохе и связь прервала, понимая, что и эта, весьма хлипкая надежда на успех рухнула, не успев окрепнуть.

Был ещё вариант устроиться в организацию, обслуживающую подобного рода мероприятия, но здравый смысл подсказывал, что новичкам там не рады и едва ли допустят до барского стола вот так, с наскока, но попробовать стоило. И до двенадцати часов она успела не только позвонить, но и съездить в агентство, где её предполагаемо послали попытать счастья в местах не столь отдалённых.

– Что же не везёт-то так… – Кулаком в стену упёрлась и глухо простонала, поглядывая на промокшие ноги, – брать зонт за свои двадцать три года она так и не научилась.

Тяжко вздохнула, головой покачала, своё упрямство не одобряя, и поплелась по ступеням на всё тот же четвёртый этаж. Уже и ключ достала, и даже в замке его разок провернула, когда внутри что-то щёлкнуло и задребезжало рассыпавшись. Предел терпения – как сама она себе объяснила, стоя уже под чужой квартирой. В некой прострации нажимала кнопку дверного звонка. И ведь ни один из стоп-сигналов не сработал! Она даже не знала, что сказать хочет, да и кому сказать не знала тоже. А в голове вместо мозгов сплошное желе. Вишнёвое.

– Так и будешь стоять?..