Теряя надежду

Мама вздохнула.

– Она сейчас спит. У нее сотрясение мозга и сломана рука.

– Господи, – прошептала я.

Мало того, что Альбина стала неходячей после аварии, так теперь и сломанная рука. Сейчас, я действительно готова расплакаться. В Универе, каждую пятницу нас посещал проповедник и втирал про веру в Бога. И если этот Бог действительно существует, то вероятно, по какой-то причине он забыл о нашей семье. И я уверена, что моя сестра не сделала ничего плохого, чтобы с ней это происходило. Кто заслуживал этого дерьма, так это я.

– У нее сегодня день рождения, – мама всхлипнула. – Я пошла в магазин, чтобы купить торт, а когда вернулась у дома уже стояла скорая.

– Что говорят врачи? Она будет в порядке?

– Они говорят, что ничего серьезного не произошло. Но я – то знаю, что это вранье.

– Почему мне никто не сказал?

– Не сказал, что?

– Что у Альбины, периодически крышу сносит?

– Не смей так говорить, – прошипела мама. – У твоей сестры все в порядке с головой.

– Да? А как называется, когда человек ни с того, ни с сего, решает прокатиться с лестницы на инвалидном кресле?

– Это временное, мы обязательно избавимся от этих приступов. После аварии это происходило чаще. Иногда, она даже бросалась на меня. Мы сменили три сиделки за пол, первые из них сбежали уже в первую рабочую неделю, Жанна оказалась самой стойкой и понимающей.

По маминым щекам катились слезы, и мне хотелось обнять ее, но я не смогла, мы не были близки, было бы странно обнять ее.

– Почему мне не сказали раньше?

– Мы с отцом хотели, чтобы ты доучилась хотя бы год, не хотели тебя расстраивать и отрывать от учебы, да Альбина была того же мнения.

– Ладно, ясно. Тогда, почему я узнаю, о приступах только сегодня?

– Это сложно, – буркнула мама.

– Сложно, мам? Что сложно? – Я перешла почти на крик.

– Хватит, – послышался мужской голос и, я немного пришла в себя.

– Не дави на нее, – продолжил Андрей. – Думаешь, ей легко?

– Думаешь, мне легко?! – вставила я, слегка повысив тон.

– Явно легче, чем твоей сестре. А ты только и делаешь, что драматизируешь, делаешь из себя жертву.

– А ты только, что и делаешь, так подлизываешься к моей маме, мол «Посмотрите, какой я хороший». Жаль, что мама не знает, что под этой красивой «упаковкой» кусок гнили.

– Прекратите! Оба.

Мама посмотрела на нас. Ее глаза были наполнены слезами. – Тебе нужно научиться следить за языком, – продолжила она, обращаясь ко мне.

– А тебе, мама, нужно перестать верить вот так таким, как он.

– Хватит. Больше не хочу ничего слышать.

– Езжай домой, я побуду здесь.

– В этом нет необходимости.

– Мам, езжай домой, отдохни, Альбина все равно еще спит.

Мать посмотрела на меня, а потом перевела взгляд на Андрея, а потом снова на меня. Якобы, предупреждая нас, чтобы вели себя подобающе. Судя по взгляду, предупреждение, было больше адресовано мне, чем ему.

– Ты позвонишь, когда она проснется?

Я кивнула.

– Жанна должна привезти ее вещи.

– Я бы могла и сама это сделать, но ты просишь чужого человека.

– Она получает за это деньги.

– Я могла бы делать то же самое, только бесплатно, мам.

– Не начинай, прошу. У меня болит голова. Просто позвони мне, когда твоя сестра проснется. И. Андрей, я не смею просить, но все же попрошу. Не мог бы ты тоже побыть какое-то время здесь? Просто, на всякий случай.

– Конечно, теть Лор, не беспокойтесь, я и сам собирался остаться.

Я и сам собирался остаться, бла-бла-бла. Кусок лживого дерьма. И что значит «На всякий случай»? Что может произойти? Господи, моя мать не доверяет мне даже, просто посидеть на скамейке у палаты. Чувствую себя дерьмово от осознания этого.

Мама ушла, прежде, еще раз напомнив, что я должна буду позвонить. Я присела на скамейку обтянутую чем-то похожим на кожу, «исчадие ада» сделал то же самое. Между нами было расстояние сантиметров в тридцать, но и это для меня казалось слишком близко. Мы молчали, я прислушивалась к чужим разговорам и вдыхала запах медикаментов и моющих средств.

– Сегодня утром, когда ты согласилась помочь мне с подготовкой к сюрпризу для Альбины, я даже на мгновение подумал, что твоя привычка портить людям настроение, испарилась.

Я молчала, пусть говорит что хочет. Я просто расстроена и жутко хочу спать.

– Не стоит так вести себя с матерью.

Не ему меня учить.

– Это тяжело, когда одна дочь в инвалидном кресле, а другая наркоманка.

По спине пробежал холодок. Ну, класс, теперь, я точно уверена, что и этот в курсе моего нового пристрастия. Мне было плевать, но в то же время, мне это не нравилось. Зачем рассказывать, о моих проблемах чужому человеку? Надеюсь, родители хотя бы не в курсе. Стоп.

– Что ты сказал? – нахмурившись переспросила я.

– Не надо делать вид, что не знаешь о чем речь.